– В чём дело, Генри? Ты не хочешь? Тебе что-то не нравится? – Ты странно себя ведёшь. – Как не вовремя в тебе проснулся аналитик! Наконец-то с пуговицами было покончено, и Надин приступила к борьбе с ремнём на брюках. Почувствовав возбуждение юноши, она властно откинула Генри на кушетку, стоящую перед камином и, когда он приземлился, стянула вниз его штаны. В одном пособии, которое украдкой листали девочки в школе во время перемен, она вычитала, что мужчины любят, когда их ласкают ниже пояса… Она положила руки Генри на бёдра, несколько раз поцеловала живот и, лизнув пупок, замерла у мужского достоинства, сокрытого под нижним бельём. Не зная, что делать дальше, она нежно погладила ладошкой затвердевшую выпуклость. В комнате раздался протяжный стон. Генри закрыл глаза и застыл, боясь пошевелиться. Осмелев, Надин потянула резинку трусов вниз, освобождая возбуждённый орган. От смущения она старалась не смотреть на пенис, но всё же несмело взяла его в руку, обхватив большим и средним пальцами. Совершив несколько поступательных движений, она почувствовала, как тело Генри содрогнулось, он накрыл её руку своей и спустя мгновенье издал странный звук, похожий на рык. По ладони Надин потекла беловато-мутная липкая жидкость. – Генри? – она с ужасом взглянула на стекающую по руке субстанцию. – Прости… – сумел выдавить обессиленный юноша и расслабленно откинулся назад с закрытыми глазами. Надин брезгливо вытерла руку о штанину Гейла и бросилась прочь. Она ворвалась в свою комнату, с грохотом захлопнула дверь и разрыдалась во весь голос от постигнувшей её досадной неудачи. Надин проплакала до полуночи. Мэри как могла успокаивала соседку, но её труды так и не принесли результатов. Тогда она позвонила Алисии, и та посоветовала дать ей успокоительное. – Знаешь, Алисия, – Мэри мялась и накручивала локон на палец, – я боюсь что-либо давать Надин. Ей станет плохо, а я буду виновата. – Как у вас всё сложно, – мисс Тьер вздохнула. – Отведи её в санчасть. Пусть Хадди её напоит валерьянкой или пустырником. – А ты можешь? – Я сейчас занята, иначе давно бы пришла и помогла тебе. Сейчас я спрошу у Алана… – Надин, успокойся, сейчас Алисия что-нибудь придумает, – подбодрила Мэри, зажав микрофон рукой. – Алан её проводит! – вернулась на связь Алисия. Уже через пять минут Литтелтон постучал в дверь к первокурсницам: – Мэри, что опять приключилось с мисс Неприятность? – мокрая рубашка прилипала к телу, подчеркивая рельеф мышц. Видимо, Алисия выдернула Алана из спортивного зала. – Плачет. Вы проводите её в медицинский кабинет, мистер Литтелтон? – Мэри и Алан с начала учебного года едва перекинулись парой слов. – Мэри, к чему официальность? Просто Алан… – он улыбнулся, обнажив белые зубы, и прошёл в комнату. – Надин, так дело не пойдет… – он поднял её лицо за подбородок и скептически осмотрел. – Ты получила «D»? Надин отрицательно мотнула головой. – Так это полдела! Пойдем, попросим Хадди развести тебе стопочку цианистого калия. – Какого ещё калия? – шмыгнув носом, возмутилась Надин. – Вот, реакция восстановлена, – довольный своей работой Алан взглянул на Мэри. – Пошли… Глава 15 Алисия Тьер сидела в зимнем саду, удобно устроившись в ротанговом кресле. Сначала она читала, а потом отвлеклась на мысли о Томасе Нюгене. Выпускник позапрошлого года вскоре должен был заменить своего отца в правлении международной сети банков. Томас понравился Алисии с первого взгляда, но ей всегда казалось, что его интересует только экономика и финансовый учет. Несколько раз она пыталась сблизиться с Томасом, он был вежлив и любезен, но сам не искал новых встреч с мисс Тьер. Признаться ему в своих чувствах она не решалась, боясь, что он высмеет её. От сыночков богатых родителей можно было ожидать чего угодно, и Алисия прекрасно это знала. В какой-то момент в её жизни нарисовался Алан, представил её родителям, её приняли в семью, чему мать Алисии была несказанно рада. Всё лето она проводила воспитательные беседы с дочерью, наставляя на путь истинный. В свою очередь мать Алана сделала всё возможное, чтобы указать на плюсы молодой подруги сына. Ирен желала сыну только добра и понимала, что брак, в котором традиции, семейственность и благополучие изначально будут на первом месте, принесёт её сыну спокойствие и даст возможность для отличного карьерного роста. А эта девочка – Тьер – как нельзя лучше подходит на роль внимательной, серьёзной и порядочной миссис Литтелтон. Ирен догадывалась, что её сын не влюблен, симпатия – да, тепло, волнение, что угодно, только не любовь. Но чувства со временем меняются, и неизвестно, что скажет сердце завтра. Алисия смахнула собравшуюся в уголке глаза слезинку. Томас до сих пор холост, в первой пятерке поступил в Гарвард, и в скором времени родители подыщут ему в жены серую мышку, которая подпишет бумагу, что не имеет финансовых интересов и отказывается в случае развода от доли супруга в «Финанс & Со». Алисия и сама бы с радостью подписала этот документ. Тяжело любить одного, а улыбаться другому. Алан добрый, хороший, милый. Он будет заботливым отцом и прекрасным мужем. Он нежен и внимателен. А что ещё женщине надо для счастья? Алисия скептически ухмыльнулась. – Вот ты где! – рядом материализовался Литтелтон. – Я весь учебный корпус облазил, а ты тут прячешься. – Алисия молчала. – И глаза на мокром месте. Вы что, сговорились? – Всё хорошо, Ал. С женщинами иногда так бывает. Плачем без повода. Ты лучше скажи, что опять приключилось с Миховски? – Вас, девушки, пойди-разбери. Мне кажется, она влюбилась. Её видели выбегающую в слезах от Генри. Он, как говорят, не отличается богатым опытом. Наверное, между ними что-то произошло… – Ха, – воскликнула Алисия. – Видимо, дело в комнате Ильзе Шваре. Все, кто находятся в ней больше часа, начинают сходить с ума от неразделенной любви, а Надин живет там уже порядочно! – Ну и фантазия у вас, миссис Литтелтон. Сердце Алисии пропустило удар. Она ослышалась, или Алан назвал её миссис? Если да, то это означает… – Не смотри на меня так, Алис. Ты милая, выдержанная, воспитанная, умная. Ты нравишься моим родителям, и я прошу тебя к следующему понедельнику ответить на вопрос: ты будешь моей женой? Её щеки покраснели, и почему-то напряглись соски. Она ждала и одновременно боялась этого вопроса. Сказать «да» – не будет дороги назад, «да» – и она своими устами разлучит своё сердце с любимым человеком и обречёт себя на тепличную жизнь светской дамы. – Алан, ты сказал, что я нравлюсь твоим родителям, но ты ни слова не упомянул о своих чувствах. Я знаю, об этом спрашивать не принято, но… – Алисия, я обещаю, ты ни в чём не будешь нуждаться. Это ответ на твой вопрос. Прошу, не торопись с решением, обдумай всё. – Я не стану думать, мистер Литтелтон. Я согласна! Она ожидала, что он поднимет её на руки и закружит среди ароматных гардений и страстных орхидей. Но Алан этого не сделал. – Я рад, что ты приняла верное решение. Алисия, в день Святого Валентина мои родители собирают небольшой приём – будет около ста или ста пятидесяти человек. На нём я официально попрошу твоей руки по всем правилам. Будь готова поддержать меня и изобразить удивление. И помни, до того момента ты можешь отказаться. Я пойму. Алисия чуть не расплакалась. Не так она представляла один из самых значимых моментов в своей жизни. – Алан, – она потупила взгляд в пол, – а кольцо… Всем их дарят, делая предложение, чем она хуже киношных барышень? Она чуть не разрыдалась в голос, ей стало очень обидно! – Ну… должно же хотя бы что-то остаться для тебя сюрпризом, – он обольстительно улыбнулся и поцеловал её руку. – Хорошо, – она колебалась, шмыгая носом. – Алан, я всё же спрошу тебя ещё кое-что. – Спрашивай, милая. – Есть та, которая по-настоящему дорога твоему сердцу? – до сего дня Алисия была почти уверена, что Алан её любит, но по тому, в какой форме он предложил ей стать его женой, у неё возникли сомнения. – Когда такой человек появится, Алисия, ты узнаешь об этом первая. Обещаю. Ей ничего не оставалось, как тяжело выдохнуть и натянуто улыбнуться. Вот так рушатся девичьи фантазии и накрывает реальность. Сейчас по законам жанра она должна по большому секрету поделиться новостью со своими прекрасными и верными подругами – Ирмой и Гией. Глава 16 К радости Надин её история с Генри Гейлом прошла незамеченной на фоне всеобщего обсуждения предстоящей свадьбы Алисии Тьер и Алана Литтелтона. Приближалось Рождество, а за ним и зимняя сессия – по расписанию первый экзамен стоял шестого января. Почти все её сокурсники собирались во время праздников навестить родителей, да и в планы старшекурсников, по словам Ирмы, не входило сидеть и писать весь Новый год диплом. Надя очень хотела навестить сестру и бабушку, но денег на билеты, увы, не было. Она ещё должна где-то найти лишние фунты, чтобы вернуть их Маерсу. Маерсу… С момента той неприятной сцены прошло больше двух недель, а он продолжал игнорировать русскую студентку. На уроках не давал ей слова, не замечая поднятой руки, эссе оставались почти без пометок. В двадцатых числах декабря в «Маленьких звёздочках» наступило затишье: Алисия и её подруги после занятий таинственно исчезали; Алан, Джон и ещё некоторые выпускники писали сценарий к миниспектаклю в подарок преподавателям. Мэри погрязла в учёбе, обложившись конспектами, а Генри вообще прикинулся ветошью и старался не выходить из своей комнаты без особой надобности. Из читального зала ушёл последний студент, и Надин осталась одна. Мисс Хэш отлучилась на час, поэтому покинуть библиотеку Надин не могла – она пообещала Бабби дождаться её возвращения. От экзаменационных вопросов уже тошнило, сочинение по «Гению» Теодора Драйзера упорно не писалось, а в спортзал – любимое место досуга большинства юношей и девушек – её не тянуло. Пользуясь моментом, что она одна, Надин поудобнее расположилась в кресле и с упоением начала читать одну из своих любимых книг – «Джейн Эйр». Сайвер нёс для Бабби целую кипу изъятых на уроках журналов. Она любила полистать на досуге гламурный глянец, а потом обсудить прочитанное с медсестрой Хадди Лейз. Они дружили ещё со школьной скамьи. Переступив порог, Сайвер резко остановился, его глаза впились в первокурсницу Грайверса: Надин Миховски, сидевшая боком к общему входу, залезла с ногами на стул, растопырив их для большей опоры. На левой коленке красовалось зелёное яблоко. Юбка задралась практически до бедер, сползшие складками полосатые гольфы доходили лишь до середины икр. «Тоже мне, Лолита», – его губы мгновенно сжались в тонкую полоску – негодование и ярость готовы были выплеснуться сию секунду. Профессор поборол желание отшлёпать её, как провинившееся дитя, медленно выдохнул, аккуратно положил журналы на кафедру и бесшумно подошёл к Надин: