– Дай Бог… – сказала Миховски, подумав о невероятной наивности добродушной Мэри. Надин тяжело вздохнула. Сайвер всё время ускользал от неё. Несколько раз она пыталась поговорить с ним – узнать, почему он избегает её, но у профессора находилось тысячи причин, чтобы не выяснять отношения. – Надин, ты всё же собираешься? – неожиданно раздался знакомый голос. – Генри, это ты… – вздрогнув от испуга, выдавила Миховски. – Да, уже забронировала билеты, у меня будет несколько дней, чтобы побыть с семьей. В потертых джинсах и свободной футболке Генри выглядел не так уныло, как в форменном пиджаке. – Ты подумала над моим приглашением – съездить на неделю в Индию? Твои родители не будут против? – Генри, прости, совсем вылетело из головы, эти экзамены… И я обещала своим приехать, с таким трудом нашла билеты! Кстати, в Индии душно… – Не хочешь туда, давай поедем в Японию, там я не был. Не волнуйся, Надин, каждый платит за себя, и жить мы будем в разных номерах! Ты мне ничем не будешь обязана. Именно это и останавливало Миховски. Она не могла заплатить. К тому же у неё не было приличной пляжной одежды, вернее – вообще не было. – Не переношу длительные перелёты… «Как профессионально я научилась врать – вот оно, тлетворное влияние местной молодежи», – размышляла она, машинально запихивая в сумку какие-то вещи. – Скажи, – он уткнулся взглядом в пол, – где ты пропадаешь вечерами? – Влюбилась в профессора Маерса и караулю его у кабинета, – вызывающе парировала Миховски. Самое смешное, она почти не врала. – Надин, я серьёзно! Признайся, это из-за того случая? – юноша густо покраснел. – Брось, Генри, всякое бывает! – с этими словами Надин наклонилась и прильнула к губам Гейла, на мгновения представив, что она наконец-то целует Сайвера. Не чувствуя ничего, кроме склизкого языка Генри, она отстранилась и украдкой вытерла губы. – Что это было? – он стоял остолбеневший, с полуоткрытым ртом, пальцы нервно теребили край свитера. – Ты о чём? – Раньше ты меня никогда так не целовала, – почти шепотом промямлил юноша. Надин вздохнула, закрыв глаза и на мгновение представив Сайвера. Ей так хотелось, чтобы он принял её ласки и наконец ответил ей взаимностью… – А ты спланировал каникулы? – Я думал, что ты всё же согласишься на путешествие, но, раз так, буду писать сценарий по ходу пьесы: родители арендуют дом на Маврикии – слетаю туда. Там красиво, прекрасный климат и никогда не бывает скучно! Я в восторге от Памплемус: там есть канал, вдоль которого растут огромные кувшинки Виктория-Регия, они выдерживают человека! Ты была в тех краях? – Конечно, частенько мы встречаем Новый год на Мальдивах… – Надин вспомнила, как настоящая Миховски показывала фотографии крохотных островков. – Мальдивы ближе к Шри-Ланке и Индии, а Маврикий – это… А, неважно! Я вот люблю на Новый год быть с семьей – иногда мы уезжаем к бабушке с дедушкой в Вену. В этом году, как ты заметила, я не рискнул отмечать праздник в компании старшекурсников, сестра предостерегла меня. Она как-то очутилась там, но больше не сделает такой глупости. У меня очень крепкая семья, мы друг за друга горой! – Ей тоже не понравилось вечеринка у Милз? – Мы не понимаем веселье такого рода. – Ты про травку? – Про всё, и в первую очередь – про оргию. По-моему, это грязно. – Алан уверил, что они сдавали анализы… – Верь ему больше… Говорят, ты уехала довольно быстро. Во-первых, он и Алисия не участвовали. Тьер притворилась, будто выпила лишнего и ушла отдыхать. Ну а Алан, как внимательный кавалер, удалился вместе с ней. Если бы ты так таинственно не исчезла, то знала бы больше подробностей… С другой стороны, я рад, что ты ушла. – Всё-то ты знаешь! – Генри открывался ей с другой стороны. – Хорошо, что Ирма и другие девочки не слышат тебя сейчас. Они бы разозлились. – А мне-то что? Я не боюсь высказать своё мнение. Из них Алисия самая приличная, а Хан и Милз – шалавы. У Надин от удивления расширились глаза. И это говорит тихий незаметный Генри?.. – Хорошо, что мы затронули эту тему. Если я узнаю, что ты мне не верна, – между нами всё будет кончено! Надин улыбнулась. Её позабавило, что Генри имеет на неё какие-то виды. Во-первых, она уже повела себя, как те «шалавы», отдав себя Маерсу, а во-вторых, она точно знала, что за такого мужчину, как Генри, она бы не вышла замуж, будь он хоть семь раз миллиардером. Он милый, добрый, тихий, и в её глазах он выглядел рохлей. Тем более её сердце, да и тело, уже принадлежало профессору… – Скоро увидимся, Генри. Мне надо переодеться, извини! – сказала она, выталкивая его из комнаты. – Тебя подвезти до аэропорта? Наш шофер пригнал машину. – Нет, что ты! За мной приедет такси. Надин не могла допустить, чтобы Генри узнал, где она собирается жить следующие три недели. План должен быть отыгран без сучка и задоринки. Глава 23 Её действительно ожидало такси, только доехала она до местной деревушки, где пересела на автобус до Лондона. Ей было наплевать, что охранник кафе, в котором она бывала с подругами по субботам, проводил её странным взглядом. Накануне она нашла через Интернет пожилую женщину, которая сдавала комнату на юге города за двадцать фунтов в неделю. Условия были так себе, но Наде попадались и хуже. Автобус привёз её на автовокзал; там она пересела на другой автобус, который останавливался в квартале от нужного адреса. На деле комната оказалась уютнее, чем на фото. Старушка любезно показала помещение и разрешила готовить на кухне. «Не привыкать жить на макаронах, – подбадривала себя Надин, покупая продукты в местом супермаркете. – И почему у них нет обыкновенных рынков?» Девушка мыслила позитивно: у неё было около трёх недель, чтобы облазить все достопримечательности одной из интереснейших столиц мира, и целых сто сорок фунтов на личные расходы и еду – почти королевские условия. Пятьдесят фунтов она выслала сестре, а ещё пятьдесят пообещала себе не тратить. «Лондонские туманы не существовали, пока их не открыло искусство…» Эта цитата из Оскара Уайльда вспомнилась Надин, когда она вышла утром из дома. Сегодня она планировала посетить Каунти-холл – большое чёрное здание, в котором до 1986 года располагался Совет Большого Лондона. Ей хотелось побывать на выставке работ Дали (в Dali Universe) и зайти в галерею современных британских художников – Saatchi Galllery. Откуда-то доносились звуки скрипки, и ей показалось, что это играет сам Шерлок Холмс. Зимы в привычном для Нади понимании так и не наступило: температура замерла в районе четырёхпяти градусов выше ноля. Надя протискивалась между букинистами и продавцами мороженого, которые по непонятной для Миховски причине умудрялись продавать товар в столь промозглую погоду. Витрины пекарен лучились мягким светом, на улице пахло свежей выпечкой и сыростью. Накрапывал дождь. Пешеходы с грустными лицами нехотя открывали зонты, запахивая утепленные плащи и куртки. Пожилые полноватые мужчины продолжали читать свои газеты, время от времени недовольно поглядывая на облака. Злой, как чёрт, Сайвер Маерс буквально летел из кабинета директора к парковке. У него наметилась куча планов на эти каникулы, и всё пошло псу под хвост. Помимо дел по обживанию и ремонту дома, он наметил две встречи с друзьями, визит к портному и поход в кино. «Почему поручения Хитроу всегда так некстати?! Почему я, а не Бабби, покупать книги – это её прямая обязанность, – шипел он себе под нос. – Ах да, у неё есть семья, а у меня нет!» Маерс был готов биться головой об стену. Директор, чьи указания были «крайне логичны и последовательны», несколько часов назад велел ему поехать в Лондон на аукцион и раздобыть одно из первых изданий дневников Гёте – необходимую книгу для библиотеки колледжа. Задание осложнялось тем, что Ник не знал, в какой из дней нужный лот выставят на торгах, и это означало для Сайвера почти две недели потерянного времени. Открытие аукциона затянулось. Сайвер чувствовал себя не в своей тарелке, ему показалось, что он единственный, кто не знает двоюродную тётушку по материнской линии организатора мероприятия. Он привык превосходно разбираться во всём, чем занимается, а тема аукционов, антиквариата и прочих редкостей оставалась для него загадкой. Конечно, он написал Миллиртону, но тот уехал кататься на лыжах в Андорру. Чванливые дамы в круглых шляпках то и дело перешептывались, посмеиваясь в ажурные платочки, а напыщенного вида джентльмены в клетчатых твидовых пиджаках обсуждали последние политические новости. Маерс хотел одного: как можно скорее сбежать из зала и заняться наконец обустройством дома. – Вы чей-то агент? – обратилась к нему ухоженная пожилая женщина в жакете от Шанель. – Не совсем, мэм, – Сайвера покоробило, что его приняли за клерка. – Я планирую приобрести литературный лот. – Какая жалость, сэр, сегодня, по-моему, интерьерная тема… – Маерс понял, что женщина не хотела его задеть, а просто неудачно обратилась к незнакомцу, неверно истолковав его нетипичный для данной публики аскетичный вид. – Уточните у той, – она указала дужкой очков в сторону входа, – юной особы, она знает наверняка! – Благодарю, мэм, – он натянул широченную улыбку. Узнав у миловидной девушки оставшиеся лоты дня – расписание аукционной недели он так и не смог выяснить, – он покинул здание и решил заглянуть в кондитерскую – купить выпечки. «Надо бы взять не только сладкое, но и что-нибудь посущественнее круассанов», – решил Сайвер. Холодильник с момента приобретения он ни разу не включал, да и зачем хранить что-то из еды, когда большую часть времени он жил в профессорских апартаментах «Звёздочек»? Аппетитный аромат ванили и тёплый свет витрины манили, напоминая о детстве. Колокольчик над входной дверью звенел не переставая. Даниши с лимоном, галстуки с шоколадом и маком, пончики Донате, облитые глазурью кренделя – хотелось купить всё и сразу. Сайвер потянулся за сырной булочкой и наткнулся на чью-то руку. – Мисс Миховски? – он чуть не отшатнулся в сторону, но остался стоять на месте. – Профессор Маерс? – она удивилась не меньше. Заиграла старая рождественская мелодия. В этой сказочной кондитерской, среди вкусных запахов и всевозможных сладостей было уютно, хотелось повернуть время вспять и забыть обо всех проблемах и неурядицах. – Почему вы не уехали домой?