– Наша служанка заболела ветрянкой, а я, увы, не перенесла её в детстве. Нет никакого желания валяться с температурой, а потом три недели ходить измазанной в зелёнке… – Значит, ветрянка… – Сайвер положил в пакет кленовый пекан. – А вы что делаете в таком отдалении от «Звёздочек» и дома? – Выполняю задание Хитроу. Надин знала, что на следующий вопрос он, возможно, и ответит, но уже будет недоволен. – Мне понравилась ваша статья про Набокова. Очень проникновенно написано. Вы не думали выучить русский язык? – Нет. Ваш язык красив, и у него безграничные возможности, но я, увы, не склонен к изучению иностранных языков. Немецкий и французский мне дались с большим трудом. Помнится, мы уже обсуждали эту тему, когда гуляли в парке. Они не заметили, как вышли из булочной, нагруженные шуршащими свёртками со свежей выпечкой, и побрели в неизвестном для обоих направлении. Сайвер увлечённо рассказывал про Набокова, делился своим отношением к Гумберту, восхищённо рассказывал про то, что некоторые романы великого писателя написаны на английском и у него, как учёного, есть уникальная возможность приблизиться к красоте чужого языка из первоисточника, а не исковерканного перевода. Ему льстило, что его слушают взахлёб. Хотя студенты всегда с удовольствием ходили на его лекции, в отличие от зачётов, ему редко удавалось поделиться с кем-то всеми размышлениями по теме. – Ваши планы на сегодня, мисс? – вопрос вырвался сам собой. Она не заметила, как они вернулись к булочной, и Сайвер щёлкнул сигнализацией автомобиля. – Посетить музей и пару арт-пространств, – она протянула Сайверу буклеты. – Хотя изначально я собиралась сидеть дома у камина и слушать бесконечные истории отца. – На роль отца я вряд ли сгожусь, а вот занудную историю и камин могу обеспечить, – он странно на неё посмотрел. – Последний месяц я была у вас в немилости. Что-то изменилось? – Каникулы, мисс, – он улыбнулся одними уголками губ. – Если не хотите, – он слегка коснулся её руки и едва ощутимо провел большим пальцем по кисти, – не смею настаивать, – его сканирующий взгляд проникал в самые потаённые уголки души. Невинный жест, и влюбленная девушка не смогла сказать «нет». Надин ненавидела себя в этот момент, головой понимая, что её опять зовут скоротать одинокий вечер, но сердце хотело выпрыгнуть из груди, кинуться ему на шею и на весь Лондон закричать «Да!». – Я не хочу быть подстилкой на одну ночь, как тогда! – Прозвучало грубо, зато честно. – Давайте не будем загадывать, – это фразу говорят, наверное, все мужчины, когда пытаются уйти от прямого ответа. – До девятого февраля у нас уйма времени… – он кивком указал на переднее сиденье. Дорога петляла, дворники монотонно очищали лобовое стекло, а Сайвер поражался сам себе: зачем он всё это затеял? Зачем ему нужны эти непонятные отношения с русской студенткой? Он прекрасно понимал, что небезразличен ей, это чувствовалось во всём, а ломать чужие судьбы при всей своей чёрствости он не собирался. Наверное, это называется «бес в ребро». – Надин, – вкрадчиво обратился к ней Сайвер, когда они остановились на светофоре, – до моего дома примерно сорок минут – это время тебе на раздумье. Не в моих правилах что-либо объяснять женщинам, но ты моя студентка. Ты приятная молодая девушка и вызываешь во мне совершенно конкретные желания. Ясно, какие? – он вопросительно посмотрел на спутницу и приподнял брови. – Вполне. – Отлично. Я тебе ничего не обещаю, ничего не прошу и не ставлю никаких условий, кроме конфиденциальности. – Только каникулы, секс и ничего личного? Он погладил её по щеке: – Правильно, девочка. Глава 24 Две недели пролетели, как в сказке, Надин витала на седьмом небе. Она практически не появлялась в съемной комнатушке – время принадлежало им. Каждое утро Сайвер ходил на аукцион, и на шестой день ему удалось добыть лот, столь необходимый Хитроу. Надин днём бегала по музеям, потом шла в супермаркет и опрометью мчалась готовить профессору ужин. По понятным причинам он не хотел появляться с ней в общественных местах. Пару раз они заказывали еду в ресторане и устраивали романтические посиделки у камина с вином и ассорти сыров. Сайвер, в отличие от Миховски, в облаках не витал, осознавая, что каникулы скоро закончатся и от общества Надин ему придётся отказаться. Конечно, заниматься по утрам любовью – это прекрасно, но в колледже это станет невозможным. Если про их отношения прознает Маффи, то головная боль ему обеспечена. В конце концов, он и так подарил себе отпуск с молодой любовницей, которая не потребовала ни фунта за свои услуги. Похоже, девчонка искренне к нему привязалась. Она млела от его прикосновений, ловила каждое слово. Это, безусловно, льстило неизбалованному лаской мужчине. Он всегда знал, что по непонятным причинам нравится женщинам, но не стремился этим активно пользоваться. Миховски по доброй воле согласилась провести с ним время без всяких обязательств – что ж, это её выбор. Седьмого февраля Сайвер заехал в Хэрродс и, вместе с прочими покупками, подобрал для Надин подвеску, заглянув в ювелирный отдел. Сапфир синей каплей сверкал в обрамлении бриллиантовой россыпи в белом золоте. – Отличный выбор, сэр! – чудаковатый старик убрал украшение в синий футлярчик. – И вот ту цепочку, пожалуйста, – Сайвер остался собой доволен, давно он не покупал женщинам подарки. Тут он вспомнил про Кэтрин: – У вас есть ювелирные заколки? – Простите, сэр? – продавец смешно улыбнулся. – Что-нибудь для украшения волос для женщины около сорока. – Ох, сэр, возьмите лучше булавку – сейчас очень модно украшать подобными, – он протянул Сайверу симпатичную вещицу, – лацканы пиджака и жакеты. – Упакуйте, пожалуйста! В приподнятом настроении он вернулся домой. Из кухни вкусно пахло выпечкой. У двери появился коврик с надписью «welcome cats» и кованая подставка для зонтов. – Ты дома? – он даже не заметил, как легко произнёс эту фразу. Так же он не заметил, что чужая девушка, из другой страны и другого вероисповедания, гармонично влилась в его жизнь. Она не раздражала, а в этом он тоже должен был заметить плюс… – Да. Надя вышла в коридор и взяла у Сайвера пакет с продуктами. На ней был белый передник, что заставило Сайвера улыбнуться: – Где ты его откопала? – На чердаке. Я разбиралась там. Конечно, нашла много барахла, но попадалось и нужное. – Кто разрешил тебе рыться в моих вещах? – он представил, что она могла с таким же успехом залезть в ящики его стола и обнаружить дневник с личными записями. Его сердечные дела никого не касаются! – Я не думала… – Не думала она… – он рассвирепел. – Я запрещаю тебе трогать мои вещи! – Сайвер, я всего лишь хотела тебя порадовать. – Разве не заметно, что я прыгаю от восторга? У тебя что-то горит на кухне. Надин обиженно насупила нос и пошла выключать духовку. Вот и первая ссора, а он наивно полагал, что удержится и пробудет нормальным человеком хотя бы две недели. За двадцать лет душевного затворничества это немного. Не удалось! Очередная девушка начала его раздражать. – Тебе Маффи звонила, – перед его носом появился поднос с аппетитными румяными пирожками. – Я слышала на автоответчике её голос. – Какое сегодня число? – Седьмое. – Зараза! Я пропустил педсовет, – он достал мобильный из кармана и обнаружил, что тот разрядился и выключился. – Миховски, что ты со мной сделала?! – он притянул её к себе и чмокнул в плечо. Надин улыбнулась – это была маленькая победа. Она сумела вызвать в нём хоть какие-то чувства! Чувства… А вдруг ей удастся растопить лёд и покорить его сердце? Она заправила волосы за уши и села к нему на колени. – Не ругайся на меня, я больше ну буду, – она потянулась к его губам, но Сайвер отвлёкся, доставая из кармана синюю бархатную коробочку. – Ты совсем не носишь украшений. Это тебе… – он открыл её и извлек подвеску на длинной цепочке. – Это же очень дорого… – Тебя не учили принимать подарки? Она пожала плечами. – Надо учтиво склонить голову и сказать: «Большое спасибо, Сайвер!» – Но… – Никаких «но». Ты подарила мне прекрасный отпуск, я отдохнул и почувствовал прилив сил. – Ещё скажи, что я вдохнула в тебя молодость, тогда я тебя стукну! – Надин, послезавтра начинаются занятия, и я ещё раз напоминаю: если хотя бы она живая душа в колледже узнает, что мы провели это время вместе, я вышвырну тебя вон. Хотя его тон не был раздраженным или злым, её как будто обдало холодной водой. Он сказал это так обыденно, будто каждый день предупреждал своих любовниц, что он их со свету сживет за излишне длинный язык. А она-то, дура, размечталась, что в нём пробудились чувства… – Заберите свой кулон, профессор. Русские девушки за любовь денег не берут!