– Давай-давай, угрожай, только это ты и можешь, – Алисия сложила руки на груди. – Ты никогда не был способен на радикальные шаги. Ты слабак, Алан Литтелтон. Ты никогда не думал, на какие жертвы я пошла ради нашей семьи? Я отказалась от любимого человека и родила тебе детей! Ведь только тогда твой драгоценный папочка вписал тебя в завещание, а твой разлюбезный дед шепнул кому надо, и ты осел в министерстве! Тебе до лампочки, что я подтирала твою задницу со времён окончания колледжа! – Опять ты за старое. Алисия, ты знаешь, в нашем обществе на чувства всем плевать… Мы нравились друг другу – уже хорошо. Только мне жаль, что с каждым днём у нас становится всё меньше и меньше общего. Дети выросли, и говорить стало не о чем… – И к чему ты сейчас клонишь? – К тому, что нас с тобой ничего не связывает, кроме общих взрослых детей, совместных фотографий и скрипучего матраса, который ты принципиально не хочешь сменить на новый, – Алан машинально поправил криво висящую картину. Алисия поняла, что перегнула палку, ведь во многом упрёки Алан были справедливы. Она и сама знала, что, по большому счёту, роль первой леди министерства ей была до тошноты противна. Ей нравились молодые подтянутые игроки в поло, их весёлые любовницы, парусный спорт, прет-а-порте и девчачий щебет по вечерам в дорогом ресторане. Миссис Литтелтон реализовалась как мать, вырастив трех дочерей. Пускай все трое не были писаными красавицами, но старшие девочки – Аннет и Жаклин – прекрасно учились, и вся многочисленная родня ожидала очередных отличных результатов в семействе Тьер-Литтелтонов. Что же касается Марии – младшей из сестёр, то она росла типичной представительницей многочисленного клана Тьер, являясь юной копией своей любимой бабушки Гресс. Её ждала размеренная тихая жизнь домохозяйки, выходящей в свет каждый раз в новой шляпке, куча хулиганящих детишек и псарня на тридцать грейхаундов. За годы супружеской жизни Алисия заметила, что Алан, как и большинство мужчин, тает от добрых слов, и сменила тактику спора: – Милый, ну что на тебя нашло? Я ляпнула сгоряча, на самом деле ты у меня самый лучший! Я не мыслю другой жизни, не смотрю на других мужчин, – она потянулась к губам мужа. – Остановись, пожалуйста, – холодно произнес Алан. – Нам надо серьёзно поговорить. – А мы что делали всё это время? Давай лучше спать! – она взбила подушки. – Нет. Не могу больше, – наконец-то собравшись с духом, отчеканил Алан. – Я ухожу! – Алан, ну что за инфантильность? – Я не могу так больше жить. Не желаю больше обманывать ни тебя, ни себя. Алисия встала в дверном проеме, уперев руки в бока. Она не собиралась выпускать Алана из спальни. – Лис, это рано или поздно всё равно бы случилось. Не сегодня – так через год. – Не понимаю, о чём ты… – О нас. Мы не живём, мы существуем рядом, как два кабачка на грядке. Тебе безразлична моя работа, тебя не интересуют мои командировки, мои социальные программы, мои проекты. Ты даже не спросила, где я провёл вчерашний вечер… – Я тебе доверяю, Алан. И зря ты думаешь, что я не интересуюсь тобой. – Я не думаю, а давно это заметил. И уже давным-давно собирался сказать тебе, что… – Сказал? Вот и славно, а теперь давай спать! – …что у меня есть другая женщина, – в комнате наконец-то стало тихо. – Я хочу быть с ней. Готов прямо сейчас собрать вещи и уйти – не вижу смысла в дальнейшем совместном существовании. В ушах Алана звенело, голова раскалывалась. Несмотря на то, что он несколько раз продумывал важный разговор, подбирая нужные слова, всё вышло как-то наперекосяк: сумбурно, грубо и несвязно. Алисия и дети по-прежнему оставались для него самыми дорогими людьми, и ему совсем не хотелось обижать их, а тем более унижать Алисию… Но вышло всё наоборот – эмоции хлынули через край, взаимные претензии перемешались со старыми обидами и… – Что во мне не так? – прервала его размышления супруга. – Я не о платье… – Мне всегда чего-то не хватало, – с грустью начал Алан. – С ней я ожил. Мы дышим одним воздухом, смотрим в одном направлении. Я никогда такого не чувствовал. Ты понимаешь, о чём я? – Тыс ней спишь? Алан потупил взгляд. – Повторяю, ты спишь с этой потаскухой? – взвилась Алисия. – Ты не понимаешь! Я люблю её… – Ответь на мой вопрос: ты её трахаешь? Ты трахаешь эту шлюху?! – Прекрати лить грязь на мои отношения! – сжав кулаки, прорычал Литтелтон. – Господи, и меня уверяли, что ты воплощение хорошего воспитания! Алисия, ты ругаешься как подзаборная девка! И не смей оскорблять её, она ничем не хуже тебя! – Ты ещё смеешь сравнивать свою подстилку с матерью твоих детей?! – закричала в ответ взбешённая Алисия. – Она тоже мать моего будущего ребёнка… – не сдержавшись, выпалил Алан. Через секунду он уже пожалел об этом, но было поздно – у жены началась истерика: – Ты – ничтожество! Это отвратительно… Давно? Давно ты крутишь шашни у меня за спиной? Какой у неё срок?! – Прекрати! Сколько ни ори, а дважды два пятью не станут. Около трех месяцев, может, чуть больше. Это вышло случайно, – понурив голову, прошептал Литтелтон, внезапно растеряв весь свой запал. – Ты шёл, упал, и твой член случайно оказался в другой женщине?! Алан пожал плечами. – Кто она? – властно спросила Алисия. – Зачем тебе это знать? – Затем! Скрывать имя любовницы не имело смысла, всё равно скоро про его связь узнает весь Лондон, и Алан признался: – Леонора. Дочь профессора Маерса. Алисия на несколько секунд замерла, а потом метнулась в гардеробную и принялась срывать с вешалок вещи мужа. – Не знала, что ты ходок по нимфеткам… Убирайся вон! – она с яростью швырнула в него первое, что попалось под руку. – Ноги твоей, изменник, больше не будет в этом доме! Спутаться с малолеткой… – Да. Не будет. Прости меня, если сможешь. С этими словами Алан взял портфель с документами, ноутбук, зарядки и ушел, в чём был одет. Глава 45 Когда в дверь профессора Маерса постучался вымокший до последней нитки Литтелтон в нелепой полосатой пижаме и домашних туфлях, Сайвер нервно прокручивал ленту новостей, уговаривая себя уснуть. У него ныл зуб и на нервной почве иногда дёргался левый глаз. – Воистину, ночь не задалась ещё утром, – недовольно пробурчал Сайвер, закрывая вкладку. – Второй раз за сутки лицезреть вас – это, знаете ли, удовольствие ниже среднего. – Снова приветствую вас, сэр, – стряхивая с обуви воду, парировал Алан. – Вы адрес, часом, не перепутали? Рай отсюда далеко. Литтелтон откашлялся и поправил очки. – Знаете, Тристан Бернар был прав: в раю климат хороший, но здесь общество интереснее. Маерс поперхнулся. – Не люблю одиночество, сэр, и я только что ушёл от жены. – Это как знаменитая сказка про колобка – он от бабушки ушёл и… А что, собственно, вы здесь потеряли? Почему вы в таком виде? – Профессор, в общем… как говорится… я так думаю, надо признать… – Литтелтон, вы окончательно спятили. Что вы опять лепечете? Надеюсь, идиотизм не передаётся по наследству?! Алан и сам замечал, что в обществе профессора начинает нести полную ахинею, но успокаивал себя мыслью, что это всего лишь юношеские страхи, самому же Маерсу было глубоко наплевать на комплексы Литтелтона. Но со времён колледжа прошло много лет, министерский пост требовал от него умения отстаивать свои взгляды и интересы даже перед очень неприятными оппонентами, и постепенно Алан этому научился. Собравшись, он решительно произнёс: – Нам надо серьёзно поговорить! – Прямо сейчас? В четыре утра? Может, мне ещё вам кофе сварить и половичок у двери в качестве подстилки предложить? Хотя нет, снабжу вас передничком – Леонора давно просит нанять ей личную прислугу. – Сайвер, – усевшись без приглашения в ближайшее кресло, Алан сменил тон на подчеркнуто дружелюбный, – нам надо найти общий язык. Мы оба понимаем, что другого выхода нет. – Вам надо, вы и ищите, – недовольно фыркнул Сайвер. – А лучше выметайтесь отсюда немедленно. Вламываться посреди ночи в чужие дома – это, знаете ли… – Я же не мог пойти в гостиницу – поползут разговоры… – Алан вытер лицо одной из салфеток, лежавших на столике.