Илья и Женя идут дальше. Москва – Благовещенск, 2020–2021 * * * 30 декабря 2013 года в Волгограде прогремел еще один взрыв. Он произошел, когда троллейбус, следовавший по маршруту номер 15, отъехал от остановки «Качинское училище» и проезжал мимо дома по адресу улица Качинцев, 122. Погибли 16 человек, 25 пассажиров получили ранения различной степени тяжести. Салон полностью выгорел. 4 июня 2014 года на месте взрыва установили памятник жертвам теракта. Средства на его установку выделили руководители предприятий Дзержинского района, на территории которого произошла трагедия. * * * 25.11.2019. 9:00 «Новая газета», статья «Я тебя сейчас, сука, убивать буду» …В России четыре из пяти женщин (79 %), осужденных в 2016–2018 годах за умышленное убийство (ч. 1 ст. 105 УК РФ), в действительности защищались от домашнего насилия. Результаты были получены с помощью алгоритма машинного обучения, который проанализировал около 2,5 тысяч судебных приговоров. Среди осужденных за причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть (ч. 4 ст. 111 УК РФ), оборонялась от партнера каждая вторая – около 52 %. Кроме того, журналисты изучили около 1,5 тысячи приговоров, вынесенных в 2011–2018 годах за убийство при превышении пределов необходимой обороны (ч. 1 ст. 108 УК РФ). Масштаб домашнего насилия там оказался самым высоким: от партнеров или других родственников-мужчин защищались 91 % женщин. В то же время мужчины, осужденные по такой же статье, защищались от партнерш всего в 3 % случаев. Наказание за это преступление значительно мягче, чем по остальным статьям, – до двух лет заключения. Однако авторы исследования сделали вывод, что, согласно УК РФ, многих из этих дел вообще не должно было быть: женщинам приходится сидеть в тюрьме лишь потому, что они не могут отбиться от агрессора голыми руками, как того требует суд. И судьи, и обвинители, и даже сами адвокаты обычно склонны обвинять подсудимую в том, что она терпела насильственное обращение и сама довела ситуацию до трагической развязки, рассказывает адвокат Галины Каторовой Елена Соловьева. По ее словам, в выводах психиатрических экспертиз, которые назначаются во время следствия, нередко можно увидеть утверждения о том, что состояние женщины в момент убийства нельзя считать аффектом, поскольку «насилие носило для нее системный характер» и она должна была к нему привыкнуть.[1] Послесловие 31 августа 2004 года, спустя полчаса после теракта у метро «Рижская», я возвращалась с работы домой и ехала по проспекту Мира в сторону области. Я сразу поняла, что произошло – в то время все всё быстро понимали, – и первым делом обзвонила родных и друзей. Они были в порядке. К сожалению, кому-то повезло меньше. Беззащитность, вот что я чувствовала тогда. Может, упадет самолет, на котором ты полетишь в отпуск. Может, ты не доедешь до работы. Может, ночью, пока ты спишь, панельная многоэтажка сложится тебе на голову. Счастье в той обстановке в принципе было недостижимо. Как можно его обрести, когда ты все время в страхе? В не меньшем страхе жили и мои друзья, родители которых приехали с Кавказа на заработки и не были виноваты в происходящем – но для некоторых людей оказались «на одно лицо». На мой взгляд, ужасающие теракты тех лет наложили отпечаток на все поколение нынешних тридцати- и сорокалетних. Жуткие новости были фоном нашего детства и юности и стали в какой-то мере нормой. И порой делается очень тревожно, когда всё хорошо, – потому что этому «хорошо» сложно доверять. Потому что в любой момент оно может полыхнуть и исчезнуть. послесловие Не так давно сын спросил, почему мы вышли из поезда в метро, ведь это же не наша остановка. Я не смогла дать ему внятный ответ и сказать правду: что увидела женщину, закутанную с ног до головы в черное, в безразмерной куртке поверх. Я понимаю, что террорист может быть одет как угодно и быть любой национальности. Я понимаю, что не все возможно заметить, что мои подозрения и реакция – просто фантомные боли прошлого, но ничего не могу с собой поделать. Однако я не хочу передавать мою травму – нашу травму – следующему поколению: чтобы мой сын опасался не похожих на себя людей и жил в ожидании плохого. Поэтому мы идем дальше, за Женей и Ильей. Благодарности Так сложилось, что течение моей жизни определяли именно женщины: бабушки, которые меня растили, учительницы и наставницы, подруги, коллеги, знакомые и незнакомки. Женщины, которым непросто самим, которые тащат на себе не только дом и детей, но и работу (не всегда любимую), родственников (не всегда благодарных), ожидания и требования общества (которые не всегда совпадают с нашими желаниями и потребностями). Но они всегда, всегда оказывались рядом, когда я нуждалась в поддержке. Даже когда я не понимала, что мне нужна помощь. Поэтому этот роман я посвятила моим императрицам: моим бабушкам, Беркгаут Клементине Густавовне и Беркгаут Анне Густавовне. Помню и люблю; моему учителю Ольге Славниковой; благодарности дамам моего сердца Татьяне Соловьевой и Анастасии Шевченко; моим агентам Юлии Гумен и Наташе Банке; моему литературному редактору Анне Воздвиженской; Ольге Брейнингер и Татьяне Замировской, которые любезно согласились прочесть роман и о нем отозваться. Вы вдохновляете меня своим примером; Анастасии Володиной, которая дает прекрасные советы; Насте Вещиковой, которая остается рядом; Веронике Дмитриевой, которая спокойна и тверда, даже когда все вокруг пропало, все пропало, караул; Татьяне Стояновой, которая несет на своих прекрасных плечах весь пиар РЕШ. Также хочу сказать спасибо за помощь не императрицам, но императорам своего дела: Константину Мильчину, Максиму Мамлыге, Василию Авченко и Юрию Некрасову. Благодарю «Новую газету» за освещение важных социальных тем и возможность опубликовать фрагмент статьи в конце моего романа. И особую благодарность хочу выразить Елене Шубиной. Спасибо Вам за то, что Вы снова поверили в меня. * * * notes Примечания 1 С полным текстом статьи можно ознакомиться на сайте «Новой газеты»: https://novayagazeta.ru/articles/2019/11/25/82847-ya-tebya-seychas-suka-ubivat-budu.