Мишель объявила это буднично, будто говорила о погоде. У Карли дернулась голова, словно от пощечины. Все теплые чувства испарились, их сменили злость и мысли о том, что она полная идиотка, раз ожидала чего-то близкого к дружбе от сидевшей перед ней женщины. – Я подозревала тебя, но поняла, что ошиблась, – продолжала Мишель. – Я просмотрела все банковские выписки и лицевые счета за последние три года и не нашла ничего подозрительного. Если бы у Карли была хоть малейшая надежда прожить без этой работы, она бы немедленно встала и ушла. Просто повернулась бы и исчезла в голубой дали, возможно, двинув перед этим Мишель по роже. – Какая жалость, – фыркнула Карли. – Конечно, если бы я оказалась воровкой, тебя бы это порадовало. – Радости мне не хватает, ты права. Я разочарована. Я бы с удовольствием тебя уволила. – Но ты и так меня уволила. – А ты не ушла. – Я не была уверена, что ты сказала это всерьез. – Карли ненавидела признавать правду. – Я хотела этого, – резко сказала Мишель. – Но не могу себе позволить такую роскошь. – Как это понимать? Мишель внимательно посмотрела на нее. – Как хочешь, так и понимай. – Ладно. – Не знаю, почему я должна тебе доверять. – Если речь идет об отеле, ты можешь на меня положиться. Я проработала тут почти десять лет. И по-своему люблю это место. Если этого тебе недостаточно, добавлю, что я не ворую. Это тоже чего-то стоит. Мишель вскинула брови: – То есть вот твоя позиция? – Я это заслужила. Мишель на секунду закрыла свои зеленые глаза, потом открыла. В них мелькали эмоции. Она думала о чем-то – явно невеселом. – Отель на пороге катастрофы. Финансовой. Мы идем ко дну. Два дня назад я была в банке. Все очень плохо. Карли немного подумала. – Ничего не понимаю. У нас была очень благополучная зима. Много постояльцев, с учетом сезона. Когда я оплачивала счета, в банке были деньги. – Их недостаточно. Два кредита подточили бюджет. Десять лет назад не было ни одного. – Мишель сказала это резко, словно ножом полоснула. – Ремонт, – еле слышно проговорила Карли, понимая, что он стоил целое состояние. – Ты подтолкнула на это мою мать. – Что? Нет. Это была ее идея. Мы стали чинить крышу, а за крышей последовали по нарастающей и другие планы. – В основном потому, что Бренда закрутила любовь с подрядчиком. Она придумывала все новые заказы, чтобы удержать его. – Конечно. Ты все спихиваешь на покойницу. Карли выпрямилась. – Можешь сколько угодно переписывать историю, но факты остаются фактами, – сказала она и скрестила на груди руки. – Ремонт затеяла твоя мать. Это она захотела построить сувенирную лавку и расширить ресторан. Если тебе нужны доказательства, могу показать документы. Она делала наброски, писала комментарии. Это были ее идеи. На ее месте я бы потратила деньги на ремонт ванных комнат. Заметив, что покупатели подошли ближе к ним, она понизила голос. – Если бы ты соблаговолила хоть раз приехать сюда, ты бы увидела это сама. – Не грузи меня этим, – отрезала Мишель. – Поверь, со мной лучше не драться. Я не такая, как когда-то. Я раздавлю тебя как муху. Несмотря на напряженность между ними и серьезность момента, Карли рассмеялась. – Да что ты говоришь? Ты угрожаешь мне физически? Ты служила в армии, а не в ЦРУ. Ты не можешь убить меня спичечным коробком, так что успокойся. Ходишь не быстрее девяностолетней старухи, и у тебя явно все болит. Но это так в твоем духе. Делать не думая. Ты все такая же импульсивная. – А ты по-прежнему меня достаешь. – Сука. – От суки слышу. – Уголок рта Мишель дернулся, словно она сдерживала улыбку. В эту наносекунду Карли ощутила прежнюю связь между ними. Но на лицо Мишель тут же вернулась прежняя жесткость. – Я все-таки считаю тебя виноватой. Мы с тобой враги. – Если это позволит тебе спокойно спать по ночам, считай как угодно. Я мать-одиночка с девятилетней дочкой, на моем счету в банке тысяча шестьсот долларов. Осложнить мне жизнь легко. Если тебе это нужно для того, чтобы почувствовать собственную важность, я не смогу тебя остановить. У Мишель сжались челюсти. – Тогда в твоих интересах держать при себе то, что я сейчас скажу. – Ладно. Мишель отвела взгляд. На секунду у нее поникли плечи, будто она почти сдалась. Карли ждала, не понимая, то ли это реальное проявление слабости, то ли притворство, чтобы обмануть ее. Мгновение прошло, прежде чем она успела это понять, и она затаила дыхание. – Финансовая ситуация отеля просто отчаянная, – начала Мишель и рассказала о просроченных платежах по кредитам и угрозе ареста собственности за неуплату долгов. «Вот и новая причина не спать по ночам», – мрачно подумала Карли. Новость ужаснула ее, но все-таки не слишком удивила. – Она никогда не говорила ни слова. Даже не намекала. Четыре месяца назад мы смотрели каталоги французского постельного белья. – Надеюсь, вы ничего не заказали? – спросила Мишель. – Нет. Но могли. – Карли обвела глазами сувенирную лавку. – Как только она могла так поступать? Какая безответственность! Я просто удивляюсь. Это так на нее похоже. Так похоже. К удивлению и покорности судьбе присоединился гнев. Гнев на Бренду. Казалось, она так любила Габби, а девочка по ее вине оказалась в такой ситуации. Карли с Брендой так часто говорили о будущем. Как Карли станет партнером и обретет финансовую стабильность. Отель не сделает ее богатой, однако у нее будут лежать деньги в банке, она накопит на колледж для Габби и раз в шесть-семь лет сможет себе позволить покупку автомобиля с пробегом, но в приличном состоянии. – Я заботилась о ней, – пробормотала Карли скорее для себя. – Я была рядом, когда она заболела. – Она взглянула на Мишель. – Я была рядом, когда она умирала. Как и ожидалось, в лице Мишель ничего не дрогнуло. – Она наколола нас обеих. Ты хочешь сохранить работу? – Да. – А я хочу сохранить отель. Банк выдвинул условия. Погасить актуальные платежи по кредитам. Летом отель должен заполняться больше чем на восемьдесят пять процентов. То есть двадцать шесть номеров в любую неделю. – Мишель замялась. – И еще одно условие. Они хотят, чтобы ты продолжала работать. Смысл сказанного медленно дошел до Карли. – И ты не можешь меня уволить? – Довольна? – Я заслужила это. – Какого дьявола ты заслужила? Стоило мне уехать, как ты пролезла сюда, охмурила мою мать и высосала досуха отель. Карли сердито сверкнула глазами. – Ты говоришь чушь и сама это понимаешь. Я никуда не пролезала. Я работала тут практически бесплатно по десять-двенадцать часов в день. Заботилась обо всех гостях. При мне повторное бронирование выросло на шестьдесят процентов. Думаешь, люди возвращались к нам из-за твоей матери? Нет, благодаря мне. – Ты не святая. Карли нахмурилась: – Я была здесь и работала не покладая рук. В отличие от тебя. У Мишель вспыхнули щеки. – Я защищала нашу страну. Получила ранение. – Ты пряталась. Тебе не хватало храбрости вернуться сюда. Ты держалась подальше от отеля, потому что так было проще. – А что же ты? – спросила Мишель, не опровергая слов Карли. – Если все было так тяжело, если тебе приходилось столько работать, почему ты не уволилась?