Хотя ее работа заключалась в обеспечении бесперебойных поставок провианта и обмундирования, ей никогда не удавалось расслабиться и сделать вид, что она дома. Армия превратила ее в солдата, но сердце и душа оставались штатскими. Она надеялась, что благодаря этому ей будет легче вернуться к обычной жизни, но ошибалась. – Ты поступила правильно, – сказал ей Сэм. – Что убила его. У тебя не было выбора. – С ним была его дочка. Цеплялась за него. Она вырастет, помня об этой смерти, и это моя вина. – Лучше, если бы он убил тебя? – Нет, но… – Тут нет никаких «но». Только два варианта. Ты убьешь его – или он убьет тебя. Вот зачем он оказался в тот день там. Ведь он не на базар ехал и не к другу в гости. Он был там, чтобы напасть на солдат врага и убить их. Это он взял с собой ребенка. Какой нормальный отец так сделает? Почему он не оставил девочку дома? Дело не в тебе, Мишель. Ты берешь на себя вину, и из-за этого тебе трудно жить дальше. Она знала, что он прав, но его слова не приносили ей облегчения. – Тебе нужно поговорить с кем-нибудь, – сказал он. – Ты не первый, кто дает мне такой совет. – Ты всегда была упрямой. Чаще всего это полезное качество. Но сейчас ты портишь себе жизнь. – Теперь он говорил серьезно и решительно. – Ты знаешь, что важна для меня, да? – Да. – Тогда послушай. Я видел, как это бывает. Ты начинаешь поскальзываться в мелочах и можешь это исправить. Может, пьешь чуть больше прежнего, или балуешься наркотой, или гоняешь на тачке. Потом сползаешь дальше. Не успеешь оглянуться, как оказываешься по уши в дерьме и у тебя куча других проблем. Ты балуешься? – Что? Наркотой? Нет. Я пью. Она поморщилась, потому что не собиралась признаваться в этом. – Обратись за помощью. Если бы ты могла справиться сама, ты бы уже это сделала. Он был прав, Полин тоже. Очевидно, кто-то пытался что-то ей сообщить. – Я знаю. Найду что-нибудь. – Дай угадаю. Скоро. Когда решишься. Начнешь утром в понедельник. – Ты всегда такой настойчивый? – поинтересовалась она, надеясь его отвлечь. – Нет, но ты никогда еще не была в такой нехорошей ситуации. Ты разваливаешься на глазах. Любая мелочь может толкнуть тебя через край. Она ожидала, что почувствует приступ гнева. Он придаст ей сил. Но вместо этого ее внезапно захлестнула волна печали. Она почти ожидала увидеть перед собой дементоров из книжек про Гарри Поттера. По крайней мере, летающие существа, которые высасывают счастье, были бы более простым объяснением, чем правда. – Но если мне не станет лучше? – спросила она, борясь со слезами. – Что, если я ничего не смогу с собой поделать? Сэм закатил глаза: – Потому что ты вот такая особенная? Подними задницу, займись делом, и все получится. Она вскочила и пересекла небольшое пространство между ними. Занесла руку и сжала кулак. Она не понимала, как ударит его, но знала, что ему будет больно. Он вскочил на ноги раньше, чем она ожидала, схватил ее кулак и слегка повернул его, используя против Мишель ее же силу. Уже через долю секунды она оказалась прижатой к его телу, полностью скованной, с рукой, давящей на ее грудную клетку. Тихий смех наполнил ее левое ухо. – Ты в плохой форме, раз пытаешься меня стукнуть. – Ты меня вывел. – Понятно. – Он отпустил ее и дотронулся до ее щеки. – Обратись за помощью. – Ладно, – буркнула она, сомневаясь, что это правда. Он обнял ее, и она повисла на нем, подпитываясь его силой. Когда он отпустил ее, она подняла голову, собираясь поблагодарить. Но его внимание было направлено не на нее. Он смотрел на отель. Нет. Не просто смотрел. Высматривал кого-то. Она проследила за его взглядом и увидела мимолетное движение. Карли проверяла комнаты. – Что ты… – Она замолкла и вытаращила глаза. Она узнала этот взгляд, медленную, сексуальную усмешку, ожидание в глазах. Чертов кобель. – Ты положил глаз на Карли? – сердито спросила она. – Конечно. Почему бы и нет? Ты видела ее? – Она меня уже достала, – пробормотала Мишель, понимая, что Карли привлекательна. Маленькая блондинка с выпуклыми формами, женственная. Ей не надо говорить, чтобы она правильно одевалась, она не просыпается ночью от собственного крика и не пьет водку. – Ненавижу ее. – Нет, неправда. – Я должна ее ненавидеть. – Она твой деловой партнер и подруга. – Не морочь мне голову. Я не могу поверить, что ты хочешь с ней встречаться. На его лице промелькнуло самодовольное выражение. У Мишель отвисла челюсть. – Ты уже спишь с ней? – Ее голос зазвенел от ярости. – Когда? Как? Вот черт! – Иногда, – признался он. – Но ты хочешь чаще. Она работает здесь. – И что? – И… ну… у нее ребенок. – Я люблю детей. – Когда ты в последний раз был рядом с ребенком? – Что за вопросы? – спросил он. – В чем проблема? Она не знала, и ей было трудно ответить. Хотелось сказать, что это неправильно, что ему нельзя встречаться с Карли – но если она так скажет, Сэм лишь рассмеется. – Почему ты расстроилась? – Я не расстроилась. Он молча посмотрел на нее. – Нет, не расстроилась, – повторила она. – Просто это странно. И мне не нравится. – Тогда не смотри. Она толкнула его. – Я уже говорила, что ты мне ужасно не нравишься? – Ты любишь меня, а я люблю тебя. И всегда буду любить. Но это не значит, что ты можешь вмешиваться в мою личную жизнь. – Я понимаю, – вздохнула она. * * * Карли тщательно посыпала карточку блестками и помахала ею в воздухе, чтобы высох клей. Она пачками заготавливала заранее приветственные карточки и обязательно писала внутри несколько слов для каждого гостя. Летом, когда отель почти всегда был переполнен, ей не хватало на это времени. На столе лежали сорок готовых карточек. Она убрала в коробку ножницы, клей и все остальное и сунула ее на нижнюю полку книжного стеллажа. Письменный стол и стеллаж были ее. Остальное пространство служило дополнительной кладовой. Там хранились коробки с бумагой, картриджи для принтера и сезонный декор. Одно время Карли хотелось кабинет побольше, ну, более удобный, может, даже с окном. Но потом решила, что ее устраивает и этот. Не огромный, но тут достаточно места для того, что ей нужно делать. По правде говоря, она охотнее сидела за стойкой администратора, общаясь с гостями, чем возилась тут с цифрами. Острая потребность выглядеть важной персоной у нее почти исчезла. Отчасти это произошло из-за того, что работать с Мишель было проще, чем с Брендой. У Мишель были свои недостатки – это показал инцидент с цветами, – но ее вспышки злости не были неожиданными или подлыми. У Бренды Карли всегда была мишенью. У Мишель – просто одним из раздражителей. Карли поставила на стол ноутбук и включила. Пока тот жужжал и гудел, она думала о том, как Мишель выдрала все цветы. Карли казалось, что это все еще должно ее расстраивать, но она отпустила ситуацию. Мишель ненавидела ромашки. В тот момент ей хотелось выместить на них свое раздражение, вот она и дала рукам волю. Это могло бы стать большим скандалом, но не стало. Вероятно, потому что было сделано совершенно открыто. Бренда любила выискивать слабые места и бить неожиданно. А Мишель атаковала напрямую, не оставляя сомнений насчет своих намерений и смысла действий.