– Извините, что пришел так поздно… – Все в порядке, – слишком быстро ответила я. – Я надеялся, что мы сможем поговорить. – Было ясно, что он имел в виду меня одну. – Конечно, – кивнула Джулия и пошла в свою спальню, плотно закрыв за собой дверь. – Хочешь что-нибудь выпить? – спросила я. – Нет, спасибо. Он подошел и сел рядом со мной на диван. – Послушай… – начал он и замялся. – Ладно, все равно я не смогу подобрать удачных слов. – Он положил руку мне на бедро, и мне показалось, будто меня кипятком окатили. – Я не смогу поехать. – Ох… Ты имеешь в виду, что ты не сможешь поехать… – Я имею в виду эти выходные. У меня появилась работа, которую я должен сделать к понедельнику. Мне очень жаль. – Все в порядке, – промямлила я, чувствуя себя так, будто меня выбросили в открытый космос без скафандра. – Поверь, я пытался сделать все, чтобы отказаться, но я обычный сотрудник, а это чрезвычайная ситуация, очень важная для всей компании. – Я понимаю… – Так… Я хотел сказать тебе это лично, а не просто позвонить или написать, потому что я действительно хочу пойти, я на самом деле ждал этих выходных. – Он был таким добрым, таким чертовски красивым, таким искренним и таким близким, что мне почти полегчало. – Я на самом деле понимаю, – вздохнула я и почти что не соврала. – Я рада, что ты рассказал мне это лично. Хэнк подался вперед и притянул меня к себе, коснувшись своим лбом моего. Я изо всех сил пыталась сдержать слезы, но у меня ничего не вышло, и они ручьем полились из глаз. Я начала всхлипывать. – Я обязательно буду сопровождать тебя на следующую вечеринку, обещаю. Один его запах сводил меня с ума. Хэнк поцеловал меня, и я поцеловала его в ответ. Я прижалась к нему, наслаждаясь объятиями, и чуть не попросила его остаться, но, прежде чем я смогла сказать хоть слово, он отстранился и, прервав поцелуй, посмотрел на меня: – Мне пора. У меня рейс в Остин в шесть. – Хорошо, – покорно согласилась я. На самом деле ничего хорошего во всем этом не было, но что я могла сделать? Через несколько секунд он ушел, и только мой чемодан все еще стоял на своем месте, будто специально дразня меня. Дверь в комнату Джулии открылась, и когда я увидела сестру, то не смогла больше сдерживаться и разрыдалась в голос. Она бросилась ко мне и крепко обняла. Всхлипывая, я рассказала ей о том, что произошло. – Это было очень мило с его стороны, – сказала она, обнимая меня. – Я знаю! – И это признание сделало мои слезы еще горше. – Я не поеду, – заявила я на следующее утро, мешая овсянку в тарелке. – Ты должна, – возразила Джулия. – Я скажу, что заболела. Я пришла на вечеринку Эбби с подбитым глазом и травмой головы. Все решат, что со мной и правда что-то серьезное, если я все-таки не пришла. Джулия выпила кофе, я же полностью проигнорировала завтрак. Отпустить ситуацию не получилось. Я чувствовала себя… опустошенной. Всю ночь я жалела себя и теперь находилась на грани истерики. Я даже подумывала бросить тарелку на пол, как двухлетний ребенок. – Я знаю, что ты чувствуешь, – сказала сестра, – но… – Никто не знает, как я себя чувствую! Это будет катастрофа, все всё поймут, и это будет… О боже, это будет ужасно! Примерно в двенадцатый раз с тех пор, как Хэнк ушел, слезы обожгли мне щеки. Со вчерашнего вечера я почти полностью опустошила коробку с салфетками. – Меган, ты должна пойти. – Почему это? Вот папа, например, не идет. – Я знала, что веду себя как капризный подросток, но ничего не могла с собой поделать. – Я знаю и это беспокоит меня. Так что скажи что-нибудь новенькое? – Все плохо, очень плохо… Джулия вздохнула. Конечно, она была права. Если я не подхватила Эболу, мне придется пойти. Поэтому я вытерла слезы, в назначенное время запихнула чемодан в багажник, сестра села за руль, а я устроилась на сиденье рядом, закинув ноги на приборную панель. Я уткнулась лбом в стекло, всем своим видом выражая глубокую печаль. Все мои планы рухнули, и я решила для себя, что запрусь в своей комнате и не стану участвовать в развлечениях. Я взяла с собой учебник истории и планировала все выходные работать над курсовой. – Значит, мы договорились – или заколдованный лес, или венецианский маскарад? – спросила Джулия, когда мы выехали центр города. – Похоже на то… – Я скажу маме. Теперь давай поговорим о нашей благотворительной деятельности, потому что мы должны решить и эту проблему тоже. – Если хочешь. – Как насчет рака молочной железы? – Банально. – Как насчет Общества защиты животных от жестокого обращения? – Эшли заняла. – Какая еще Эшли? – Какая разница? А Лорен работает с детской больницей. Так предсказуемо и выше всяких похвал. Может, станем спасать тюленей? Или… Джулия, не отвечала, позволяя мне упиваться своими страданиями. – Ну, Меган, а что бы ты хотела сделать? – спросила она, когда я наконец выдохлась. – Как насчет Техасского государственного исторического общества? – Это не очень сексуально. – А почему это вообще должно быть сексуально? Знаешь, вот поэтому я и ненавижу всю эту чушь. Люди обращают внимание не на то, что по-настоящему важно, а на антураж. Грустные маленькие котятки в клетках, дети в инвалидных колясках. Пожалуйста! Дайте два! – Я вздохнула. – Кроме того, я думаю, мы бы хорошо справились с этим. А техасцам останется здание или парк, которыми они и их дети смогут еще долго гордиться. Во имя Техаса! Это звучало глупо даже для меня. Но Джулия была пацифисткой, всегда избегала конфликтов и прямой конфронтации, поэтому сделала вид, что обдумывает мое предложение, и, когда прошло достаточно времени, ответила: – Хорошо, мы посмотрим на историческое общество, но продолжим обдумывать и другие варианты. Помни, мы должны продать много билетов. Мы свернули на И-35 и направились на север мимо Центра американских авиалиний. Ранним субботним утром машин на дороге почти не было, и уже через десять минут мы оказались на северо-западном шоссе. До начала оставался еще час. – Зак говорит, что Лорен думает, будто Эндрю собирается сделать ей предложение на выходных, – сказала Джулия. – Я полагала, они уже помолвлены, – ответила я. Я знала, что сестра просто пытается пересказом сплетен отвлечь меня от грустных мыслей. – Да все так думают, – хмыкнула Джулия. – Бэттлы и Гейджи – старые друзья. Мне кажется, их отцы вместе отправились в Эксетер. – Эндрю, должно быть, старше нас, верно? – Да, на несколько лет. Мы заканчивали школу, когда Зак и Эндрю уже начали свой бизнес. – Почему она решила, что это произойдет на этих выходных? – Его мама летит сюда на частном самолете. А все, что связано с предстоящей вечеринкой, с этими «джинсами и бриллиантами», было идеей мамы Лорен. – Сестра подняла руку, показывая мне безымянный палец. – Получите распишитесь. Ну разве не алмаз? – Какая тонкая ирония, – фыркнула я. Я не могла объяснить почему, но этот разговор заставил меня чувствовать себя еще хуже, и я окончательно спряталась в своей раковине и всю оставшуюся часть поездки просидела молча, уткнувшись носом в стекло и глядя на дорогу. Джулия несколько раз пыталась вызвать меня на разговор, но своими односложными ответами я не оставила ей шанса. Наконец всего в миле от главных ворот она остановилась, припарковала машину и посмотрела на меня. – Ты ведь знаешь, он хотел пойти и тоже очень расстроился. Ему пришлось остаться и работать, – сказала Джулия.