Полицейские объяснили, что получили два независимых сообщения о возможной краже. — Позвонил гражданин, пожелавший остаться неизвестным. — И посмотрели на Мэрион в упор: — А второй сигнал поступил с одной из ваших же камер, мисс Лефевр. Мэй толком не спала. На адреналине всю ночь ходила из угла в угол. И как ей ума-то хватило? Она же не воровка. А если б Мэрион ее не выручила? Мэй лишилась бы всего. Пришлось бы звонить родителям, чтоб ее вытащили, и прости-прощай работа в «Сфере». Мэй в жизни не штрафовали за превышение скорости, она ни разу не попадала ни в какие передряги — а тут взяла и сперла каяк за тысячу баксов. Но все закончилось, и при расставании Мэрион даже велела Мэй приходить еще. — Я знаю, что тебе будет неловко, но ты, пожалуйста, приезжай. Иначе я тебя сама отыщу. Мэрион понимала, что Мэй будет так сожалеть, так стыдиться, что больше не захочет ее видеть. Но после нескольких часов прерывистого сна Мэй, как ни странно, проснулась освобожденной, словно очнулась от кошмара и поняла, что на самом деле его не было. Лист снова чист; она пошла на работу. Залогинилась в половине девятого. ИнтеГра — 3 892. Она работала все утро, с необычайной сосредоточенностью, возможной лишь в первые часы после почти бессонной ночи. Временами всплывали воспоминания — безмолвное серебро воды, одинокая сосна на острове, ослепительный свет патрульной машины, ее пластмассовая вонь, идиотский разговор с Мерсером, — но они блекли, или она сама их затушевывала; тут, однако, на второй монитор прилетело сообщение от Дэна: «Пожалуйста, зайди ко мне срочно. Джаред прикроет». Она кинулась к нему в кабинет, а когда прибежала, Дэн уже поджидал ее в дверях. На лице его нарисовалось некое удовлетворение — молодец, поспешила. Он закрыл дверь, они оба сели. — Мэй, ты понимаешь, о чем я хочу поговорить? Проверяет? Хочет посмотреть, соврет ли она? — Прости, я не знаю, — рискнула Мэй. Дэн медленно моргнул: — Мэй. Последний шанс. — О том, что было ночью? — спросила она. Если он не знает про полицию, она сочинит что-нибудь другое — придумает, что случилось в нерабочие часы. — Именно. Мэй. Дело очень серьезное. Он знает. Господи боже, он знает. Где-то в глубинах сознания всплыла догадка: «Сферу» наверняка оповещают всякий раз, когда сотруднику предъявляют обвинение или допрашивают в полиции. Это же логично. — Но обвинения не предъявили, — возразила она. — Мэрион все объяснила. — Мэрион — это владелица проката? — Да. — Мэй, но мы ведь оба понимаем, что совершено преступление, не так ли? Мэй не придумала, что ответить. — Я тебе помогу. Ты знала, что сотрудник «Сферы» Гэри Кац установил на этом пляже камеру «ВидДали»? Сердце у Мэй ушло в пятки. — Нет, не знала. — И что сын владелицы Уолт поставил еще одну? — Нет. — Так. Начнем с того, что это прискорбно само по себе. Ты же периодически выходишь на каяке, да? Вот я вижу у тебя в профиле, что ты каякер. Джосия и Дениз говорят, что вы подробно об этом беседовали. — Я только изредка беру каяк. Не выходила уже несколько месяцев. — Но тебе не пришло в голову проверить «ВидДали» и посмотреть, что творится в Заливе? — Нет. И зря. Но у меня это обычно получается спонтанно. Пляж по дороге от родителей, и я… — А ты вчера была у родителей? — спросил Дэн, и по его тону сразу было понятно: если ответить да, он еще больше разозлится. — Была. Просто на ужин ездила. Дэн встал, отвернулся. Мэй слышала, как он дышит — раздраженно сопит. У нее возникло отчетливое впечатление, что ее вот-вот уволят. Потом она подумала про Энни. Спасет ее Энни? На сей раз нет. — Ладно, — сказал Дэн. — Значит, ты едешь домой, пропускаешь кучу ивентов, а на обратном пути заезжаешь в прокат после закрытия. Не говори мне, будто не знала, что он закрыт. — Я догадывалась, но заехала проверить. — И увидев каяк за забором, решила его забрать. — Одолжить. Я член клуба. — Ты съемку смотрела? — спросил Дэн. Он повернулся к стенному монитору. Мэй ясно увидела лунный пляж, снятый широкоугольником. Метка внизу гласила, что съемка велась в 22:14. — Тебе не кажется, что эта камера могла бы тебе пригодиться? — спросил Дэн. — Хотя бы условия на воде проверять? — Он не ждал ответа. — Теперь посмотрим на тебя. Он перемотал на несколько секунд вперед, и Мэй увидела, как на пляже появилась ее темная фигура. Все было очень четко — как она удивилась, найдя каяк, как раздумывала и сомневалась, как затем быстро оттащила его к воде и погребла за границу кадра. — Итак, — сказал Дэн, — как видишь, вполне понятно, что ты осознанно совершала нечто дурное. Человек, у которого давний уговор с Мардж или как ее, так себя не ведет. Я, конечно, рад, что вы сговорились, она подтвердила твою версию и тебя не арестовали, потому что иначе ты бы здесь уже не работала. Правонарушителям в «Сфере» не место. Но от всей этой истории меня откровенно тошнит. Вранье и мерзость. Поразительно, что вообще пришлось с этим столкнуться. Мэй опять отчетливо померещилось, что ее увольняют, — аж воздух вибрировал. Но если так, зачем Дэн тратит на нее столько времени? И станет ли он увольнять сотрудника, которого наняла Энни? Энни ведь гораздо выше его по должности? Если Мэй и суждено узнать, что ее выгоняют, ей сообщит об этом Энни лично. И Мэй сидела, надеясь, что Дэн клонит к чему-то другому. — Значит так. Чего здесь не хватает? — спросил он, тыча в застывшую картинку, на которой Мэй забиралась в каяк. — Не знаю. — Правда не знаешь? — Разрешения взять каяк? — Само собой, — отрубил он, — а еще? Мэй покачала головой: — Прости. Я не знаю. — Ты всегда выходишь без спасательного жилета? — Да нет, конечно. Но жилеты были за оградой. — А случись с тобой плохое, боже упаси, что сталось бы с твоими родителями? А с Мардж? — Мэрион. — Каково ей было бы, Мэй? В мгновение ока ее прокату конец. Все, труба. И она ведь кого-то нанимает. Все они остаются без работы. Пляж закрывается. Каякинг в Заливе, в целом этот бизнес, идет ко дну. И все из-за твоей опрометчивости. Из-за твоего эгоизма, уж прости за прямоту. — Я понимаю, — сказала Мэй; правда колола глаза. Она думала только о себе. Ни о чем больше — только о том, чего сама хотела. — Весьма прискорбно, потому что ты сильно росла. Твой ИнтеГра был целых 1 668. Коэффициент Конвертации и Чистая Розница — в верхней четверти. А тут вон что. — Дэн старательно вздохнул. — Это весьма огорчительно, однако многому нас учит. Я имею в виду — на уровне смены жизненного курса. Этот постыдный эпизод дал тебе шанс встретиться лично с Эймоном Бейли. Мэй отчетливо ахнула. — Да. Он заинтересовался, поскольку вся история пересекается и с его интересами, и вообще с миссией «Сферы». Хочешь побеседовать об этом с Эймоном? — Да, — выдавила Мэй. — Конечно. — Хорошо. Он очень ждет встречи. Сегодня в шесть вечера тебя отведут к нему в офис. Пожалуйста, предварительно соберись с мыслями. В голове у Мэй грохотали обвинительные речи. Как она могла — рискнуть своей работой? Поставить лучшую подругу в неловкое положение? Поставить под удар отцовскую страховку? Она какая-то имбецилка, вот именно, но, может, к тому же шизофреничка? Что на нее нашло ночью? Кто вообще так поступает? Она вела дебаты сама с собой, а между тем лихорадочно трудилась, стараясь как-нибудь наглядно продемонстрировать свою преданность компании. Обработала 240 клиентских запросов — ее рекорд на сегодняшний день, — дала 1 129 ответов по «Сферическому опросу» и помогала нубам держаться курса. Общий рейтинг ячейки составил 98, чем она гордилась, хоть и понимала, что тут не обошлось без удачи и участия Джареда — он знал, что творится с Мэй, и тоже подключился. В пять вечера канал закрылся, и еще сорок пять минут Мэй работала над своим ИнтеГра, превратив 1 827 в 1 430, что потребовало 344 комментариев и постов, а также почти тысячи веселых и грустных смайликов. Она конвертировала 38 крупных тем и 44 мелкие, и ее Чистая Розница составила 24 050 долларов. Она не сомневалась, что все это будет замечено и одобрено Бейли, который острее прочих двух Волхвов переживал из-за ИнтеГра. Без четверти шесть ее окликнули. В дверях она увидела незнакомого человека лет тридцати. Подошла. — Мэй Холланд? — Да. — Меня зовут Донтей Питерсон. Я работаю с Эймоном, он просил проводить тебя к нему. Готова? Они шли той же дорогой, которой в свое время ее водила Энни; Донтей, сообразила Мэй по пути, был не в курсе, что она не впервые окажется у Бейли в офисе. Энни не просила хранить тайну до гроба, но раз не знает Донтей, значит, не знает и Бейли, а значит, и ей болтать не стоит. Когда они вошли в длинный алый коридор, Мэй уже отчаянно потела. Из-под мышек по бокам текли щекотные ручейки. Ног она не чувствовала. — Тут вот смешной портрет Трех Волхвов, — сказал Донтей у двери. — Племянница Бейли рисовала.