Руки исчезли, я услышала звук удаляющихся шагов. Вновь настала тишина. Я попыталась приподняться, но пульсирующие раны не дали мне этого сделать. Я слишком слаба. Единственное на что хватило сил, это воткнуть ногти в обнаженную кожу бедра. Боль вернула меня в настоящее. Мне стало легче. Из-за шума в голове, я слишком поздно услышала его приближение. – Если я ещё хоть раз увижу что-то подобное, то будь уверена – я сломаю эту руку, – он с громким звоном поставил стакан с водой на тумбу, схватил меня за руку и сильно сжал. От шёлкового и вкрадчивого тона не осталось и следа, а все действия не заняли пары секунд. – Ааа! – я вскрикнула от боли, запястье садануло. – Этого больше не будет, слышишь?! Никогда! – Отпусти! Звонкая пощечина отпечаталась горячим следом. Я сжалась в комок, отгораживаясь руками и закрывая глаза, чтобы больше не видеть этого страшного взгляда. Порция адреналина бушевала в венах, но разум ясно дал понять что лучшее сейчас – это подчиниться. Я слышала, как громко и глубоко он дышит, лежала и ожидала второго удара. Прошло несколько долгих минут. – Прости, крошка, – его настоящий голос вернулся, но он больше не дотрагивался до меня. – Не могу видеть, как ты причиняешь себе такие страдания. Я просто не понимаю, зачем ты так мучаешь себя? Я не могу… Его голос дрогнул и я представила себе, как по его щекам катятся горькие слезы. Его расстроил мой маленький секрет. Парализованные конечности пробила мелкая дрожь. Щеку и руки саднило. – Я обещаю, у нас всё будет хорошо, – он осторожно взял мою руку и начал обрабатывать запястье. Нежно и аккуратно. – Прости, прости меня. Когда адреналин выветрился, я поняла что вновь не могу пошевелиться. Слабость вернулась, а его спокойный и монотонный голос действовал как успокоительное. Как лекарство. – Ава? Я приоткрыла потяжелевшие веки. – Я всегда буду рядом, – его пальцы перебирали мои волосы. – Всегда, крошка. Забытьё… снова чернота… *** Легкая и негромкая музыка вывела меня из состояния долгой дремоты. Я пошевелила руками и ногами. Свободна. Открыв глаза, я оглянулась: в комнате никого, на прикроватной тумбе стоит стакан с водой и пара таблеток с короткой запиской – "выпей". Не задумываясь, я сделала как мне велел белый клочок бумаги. Холодная вода оказалась на редкость вкусной. Осмотрев свои руки я увидела, что раны на запястьях подсохли и начали заживать. В воздухе витал едва уловимый запах какого-то лекарства, смешанный с запахом собственного пота и немытого тела. Я осторожно встала с кровати, покачиваясь на некрепких ногах и прислушалась – внизу было какое-то движение, но негромкая музыка всё равно не давала услышать полную картину, сливаясь в общий, неясный шум. Оглянувшись на спинку кровати, я не увидела ремней. Он больше не держит меня на привязи? "Позволь мне помочь тебе… не делай мне больно… умоляю тебя… я всегда буду рядом…" Из глухой дымки мне удалось выудить несколько сказанных им фраз. Его голос, полный боли и неподдельных страданий, вызвал в груди щемящее чувство. Я причинила ему боль? Последние дни наглухо выпали из моей памяти и как бы я не старалась вспомнить что именно произошло, попытки были тщетными. Мне нужно смыть с себя этот жуткий запах. Теплая вода приятно очищала кожу, я чувствовала, как с каждой минутой проведенной в наполненной до краёв ванне, мне становилось лучше. Нервные окончания постепенно приобретали прежнюю чувствительность, мышцы медленно расслаблялись, и я с большим облегчением вытянула все конечности. Запах пота, страха и, казалось бы въевшейся грязи, исчезал в аромате мыла. Как приятно… Я закрыла глаза и полностью расслабилась. Разве я могла? Он где-то рядом, я это знала, но почему я не чувствую страха? Я пыталась нащупать его, но никак не могла найти даже отголосок ужаса. Я помнила что мне было страшно, когда он схватил меня и с силой потащил наверх, когда он набросился на меня, когда он стянул мои руки ремнями, когда он смотрел на меня взглядом чёрного пламени. Но затем страх уступил место отупляющей пытке временем. Пытке, которую я могла закончить сама, если бы захотела. Он так сказал, и был прав. Теперь, когда способность ясно мыслить постепенно возвращалась ко мне, когда я снова могла чувствовать собственное тело, я поняла это. Достаточно было открыть рот и назвать его имя. Я видела, в его глазах не было злости или настоящей жестокости. В его глазах не было желания уничтожить меня и причинить физическую боль. Я знала что такое настоящая жестокость. Я видела ее собственными глазами. Память вновь попыталась увести меня в прошлое, но я сосредоточилась на настоящем. На удивление, это оказалось довольно легко. Я коснулась пальцами скулы, провела линию по нижней челюсти. Пощечина была внезапной, но этот поступок напугал меня не болью, а тем, как он сделал это. Сама виновата… В ванной комнате на полках деревянных шкафчиков, я нашла свою новую одежду. Все вещи были аккуратно разложены, бирки отрезаны, и у меня создалось четкое впечатление, что перед этим они были выстираны и выглажены чьей-то заботливой рукой. Как приятно принять ванну и переодеться в чистую одежду! Длинные влажные волосы рассыпались по плечам. Посмотрев на своё лицо в зеркало, я сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. Желудок жалостливо заурчал. Ещё одно чувство вернулось ко мне. Я становилась всё живее с каждой минутой. Выйдя из ванной комнаты я обнаружила, что в спальне вновь произошла невидимая уборка: грязное постельное бельё, насквозь пропахнувшее мной, исчезло с кровати. Прикроватные тумбы сияли чистотой. Создавалось такое впечатление, что я вообще не находилась здесь, как будто он схватил меня и отнёс в ванную комнату, где я и провела последнее время, бесконечно нежась в мягкой пене и тёплой воде. Даже воздух в спальне казался другим. Обхватив себя руками, я ступила босыми ногами на первую ступеньку лестницы ведущую вниз, и прислушалась. Ничего, кроме музыки. Тишина. Это дежавю. Мне кажется, или я знала что будет дальше? Холодная волна страха окатила меня с головы до ног. Я не хотела переживать это снова, пусть даже ненадолго. Единственное отличие, это тишина со стороны улицы. Ни единого звука уже знакомой мне птицы. – Тебе нужно поесть, – сквозь негромкую мелодию послышался знакомый голос. Холод тут же отступил. Спустившись вниз, я окинула взглядом гостиную и часть кухни: всё сияло уютом, теплотой и гостеприимством; на столе стояли тарелки, наполненные аппетитными блюдами, а аромат свежего кофе и сочных апельсинов защекотал мои ноздри. Глазами я нашла его лицо. Ян робко улыбнулся. – Садись, – пригласил он, отодвинув стул. – Яичница или тост? Когда он отошёл за противоположный конец стола, я села на предложенное место. Желудок болезненно сжался, я не могла вспомнить когда в последний раз нормально ела. – Как ты себя чувствуешь? – Я в порядке, – мой голос охрип от долгого молчания. – Ава, – мужчина оказался рядом со мной так быстро, что я даже не успела среагировать. – Твои руки. Он мягко взял мое запястье и осмотрел красные, заживающие следы. – Больно? В его голосе я услышала столько боли, что количество моих недавних страданий не шло ни в какое сравнение. Я осмелилась посмотреть ему в глаза. – Немного. В мгновение ока, на столе оказались баночки с лекарствами, пластыри, бинты и другие аптечные принадлежности. – Позволь мне обработать твои раны, – не дождавшись ответа, он стал наносить на запястья пахучую мазь и перебинтовывать повреждённую кожу. – Лекарство поможет. Закончив перевязку и всё ещё держа мою ладонь, он замер. Я почувствовала, как дрожит его рука. – Мне так жаль, – он наклонился, горячее дыхание обдало кожу. На тыльной стороне ладони отпечатался лёгкий поцелуй. Сердце слегка екнуло. Ян собрал лекарства и пододвинул мне тарелку с горячей яичницей. Прожевав первый кусочек, я почувствовала насколько сильно голодна. Меня захлестнуло желание проглотить всю еду что стояла на столе, не жуя. Через несколько минут, с трудом отойдя от временного забытья, я поймала на себе его взгляд. Он снова улыбался. – Прости, – он отвёл взгляд. – Меня безумно радует, что у тебя наконец появился аппетит. Музыка приятно ласкала слух. – Я твоя пленница? Эти слова так внезапно сорвались с губ, что от неожиданности я бросила вилку и инстинктивно сжалась.