– Господа, а на фига я проверял охрану?! – воскликнул я в негодовании. – Вы согласились на очевидные вещи, которые и сами могли увидеть! Нужен тщательный досмотр: слуг, грузов, гостей, подарков! Без этого возможности для покушения не уменьшатся, а предотвратить их мы не сможем. – Иван Макарович, – тяжело выдохнул ротмистр, – не все от нас зависит. За проделанную работу – спасибо, новый взгляд полезен, и что в наших с полковником Еремеевым силах – исправим. Так, Петр Евграфович? – Совершенно с вами согласен, Вениамин Николаевич, – кивнул полковник. Мне ничего не осталось делать, как пожать плечами и махнуть рукой. Надеюсь, у Ольги найдутся охранители, способные ее защитить. Сам же я раскланялся со своими собеседниками и в растрепанных чувствах отправился на поиски сестры. Денек сегодня выдался сложный и нервный. Хорошо хоть Катерина оказалась в своей комнате и занята своим любимым делом. – Что пишешь? – поинтересовался я, попытавшись взглянуть на холст, но художница не разрешила. – Ваня, еще не завершила, не смотри! – сняв с мольберта холст в раме и ставя тот лицевой стороной к стене, воскликнула Катька. – Мне Марта заказала пару картин для интимных кабинетов, – немного смущенно пояснила она. – Обнаженка? – заинтересовался я, успев заметить, когда Катерина прятала от меня изображение. – Триста рублей за полотно, – шмыгнула носом сестра, потупив взгляд. Она явно приготовилась к тому, что начну ее ругать. Но я не стал ничего говорить, жестом попросил показать холст. Н-да, картина своеобразна и фривольна, но обнаженных частей тела у танцовщицы, а именно она изображена на холсте, нет. – Ты и правда талант, – сделал я резюме, рассматривая еще не завершенное полотно. – Эмоции отлично переданы, боюсь, для украшения данных кабинетов не подойдет. – Почему это? – насупилась Катерина. – Да от твоей картины веет весельем, танцевать хочется, а не заниматься развратом, – хмыкнул я. – Ладно, пиши что душе угодно. Если возникнут вопросы с деньгами, то найди меня. Или обратись к профессору Портейгу – тот сведет с управляющей больницей, а ей отдам распоряжения. Договорились? – Хорошо, – закивала сестра. – Вань, с Мартой-то у тебя ничего не выйдет, мне тут как-то неудобно теперь находиться. Может, где другое жилье подыскать? Сестра опять смотрит в сторону, говорит немного сбивчиво и явно смущена. – Ты про Ларионова? – уточнил я, а когда та кивнула, продолжил: – Мне все известно, да и ничего у нас с Мартой не было. Тебе не стоит по этому поводу переживать. – Правда?! – недоверчиво воскликнула Катька и посмотрела мне в глаза. – Однозначно, – кивнул я, а потом, потерев переносицу, добавил: – Кстати, если тебе скажут, мол, у брата с кем-то отношения и какие-то намерения серьезные, то у меня уточни. – Хорошо, – удивленно кивнула она. – А у тебя с кем-то есть отношения? – любопытно спросила. – Отношения есть всегда, – хмыкнул я, – а вот серьезные они или нет, сказать не могу. Устроилась ты тут более-менее, но съехать все же придется. Пару недель потерпи, надеюсь, сумею с делами подразобраться и тебе мастерскую найду. На этом с ней распрощался и решил отправиться в больницу. К Элизабет после встречи на озере с императрицей идти как-то неправильно. Почему? Сам себе ответить не могу, стоит взять паузу и разобраться в самом себе. Понимаю, что Элиза ни на что не претендует, да и не удивлюсь, что, когда вопросы с Келером решим, она ручкой на прощанье помашет. И все же после сегодняшних перипетий мне не до ласк. В больницу добрался быстро, переговорил с дворником, точнее, он мне целый доклад сделал. Сколько коек больными занято, кто из врачей дежурит и где находится профессор. Пора его уже из дворников на другую должность переводить, а на какую – еще не придумал, но он явно не на своем месте. – Михаил, подыщи себе замену, – задумчиво проговорил я. – Господин! Да за что? Чего не так сделал?! – воскликнул он, прижав руки к груди. – Все отлично, хочу, чтобы ты присматривал за порядком в самой больнице, а не на улице и в коридоре, – ответил ему, похлопал по плечу и отправился к Анзору, решив рассказать, что это не распутинцы причастны к попытке похищения. Как на грех, явился в палату вора в самый неподходящий момент. Анзор как-то сумел растопить лед Симы, и теперь они страстно целовались перед дверью. На полу разбросанные цветы, и пара лепестков почему-то на голове вора. Хотел тихо выйти, но Серафима меня заметила, резко Анзора оттолкнула, воскликнув: – Хам! – влепила ему пощечину и выбежала из палаты. – Очень рад! – прокричал ей вслед вор и довольно причмокнул губами. – Очень страстная девушка, посажу под замок, когда моей станет! – Анзор, не забыл, что она у меня работает? – погрозил я ему пальцем. – Смотри, своих в обиду не дам. – И это правильно! – Вор пошел к накрытому столу. – Иван Макарович, давай выпьем, у меня несколько новостей есть, и не пойму, какие хорошие, а какие нет. – Ну, давай рассказывай, – крутанул я головой, предчувствуя неприятности. Глава 17 Лекарства Анзор молча разлил по фужерам коньяк. Да-да, коньячный бокал на столе один, а фужеров для шампанского – два. Вероятно, вор решил, что из одного бокала кому-то из нас пить неправильно. Честно признаюсь, различные случались ситуации, в том числе и водку из горла пить приходилось (не в этом мире), но чтобы коньяк из фужеров… Нет, до подобного еще не опускался! Смеюсь, конечно, но ситуация располагает, да и вор еще от лепестков на голове не избавился. – Иван Макарович, чего смешного? – подозрительно покосился на меня вор. – Прости, но нет подходящей посуды, стол-то, как догадываешься, для Симочки накрыл. А ей коньяк пить не следует, крепкий он больно. Стол для Симочки? И коньяк для нее крепок?! Вот дает! Нет, хрен он девушку под замок посадит, скорее всего, если и притянутся друг к дружке, то ссориться часто станут. Характеры-то у обоих будь здоров. Ладно, это их дела, Симе обещал поддержку и от своих слов не откажусь. Чокнулись мы с Анзором, тот тост провозгласил за дам и их благосклонность, выпили, закусив ломтиком сыра и лимоном благородный напиток, а потом я спросил: – Что там про новости? – Попытка похищения Портейга с Симой не дело рук распутинцев и британца. Люди Келера постарались, но еще нет ясности, причастен ли он к этому. – Это уже не новость, – махнул я рукой и сделал малюсенький глоток коньяка. – Романа Романовича вчера видел, тот клялся и божился, что не при делах. – Ты ему поверил? – прищурился Анзор. – Принял к сведению, – хмыкнул я. – Слова можно повернуть как угодно, приказа мог не отдавать и, как говорится, громко промолчать, что равноценно. Но могло и так обстоять, что кто-то решил выслужиться. – Угу, примерно и сам так думаю. Промышленник слишком тертый калач, против себя что-то компрометирующее он не станет делать, а тут слишком все тонко. Ничего, мои люди еще пошукают, доберутся до того, кто непосредственно приказ отдал, и… – Он хищно прищурился. – Каких-то доказательств не соберем в лучшем случае слова, но ссориться с Келером сейчас не стоит, – отреагировал я на его реплику. – Иван Макарович, слушай, но меня же уважать перестанут, если до конца данное дело не доведу! – нахмурился вор. – А это дело не твое, – покачал я головой. – Сам посуди: профессор мой партнер, Сима на меня работает, так что – извини, но это мои проблемы. Считай, официально тебя прошу: не лезь в это дело. Келер имеет большой вес и влияние, а то, что в твоих должниках оказался, это еще ничего не значит. При противоправных деяниях за него поднимется полиция и влиятельные люди, да и твои враги активизируются, все это негативно скажется на всех, в том числе ударит по мне и может рикошетом Симу задеть. Анзор теребит бороду и молчит, глаза прищурил и не моргая на меня смотрит. Решил устроить игру в гляделки? Думает, что на его стороне опыт? Ладно, можно и в молчаливой дуэли посоревноваться. Не знаю, кто бы первым взгляд отвел, но нас прервал появившийся профессор. Семен Иванович вошел и воскликнул: – Иван, мне Сима подсказала, где вас отыскать! У меня просто сногсшибательная новость! Пойдемте скорее в лабораторию, кое-что покажу и объясню! – Полчаса подождать не может? – уточнил Анзор, а потом пояснил: – У меня для Ивана Макаровича тоже имеются новости, хотел бы их ему поведать, с вашего позволения. – Да? – Портейг снял пенсне и стал протирать стекла. – Надеюсь, вы тут ссориться не собираетесь? – Нет, профессор, мы обсуждаем кое-какие важные дела, – успокоил я своего компаньона. – Хорошо, не стану мешать, – с чуть слышной в голосе обидой ответил Портейг. – Иван, не позабудьте о моих словах, буду дожидаться вас в лаборатории. Там есть на что посмотреть, очень, очень любопытная картина вырисовывается! – Обязательно приду, сразу же, как данную беседу закончу, – заверил я профессора. – Только не перестарайтесь, – указал Семен Иванович на коньяк и, надев пенсне, покинул палату. – Обиделся, – буркнул я себе под нос. – Данные сведения ему ничего, окромя головной боли, не принесут. Повлиять ни на что не сможет, а от дела отвлечется, – сказал Анзор и потянулся к бутылке, долил в фужеры коньяк. – Так что там за оставшиеся новости? – спросил я, предчувствуя, что с хорошими известиями он закончил. Точно, вор стал излагать факты, которые ему стали известны совсем недавно. Из столицы потянулись англичане, которые стали оставлять выгодные контракты, производства и, забрав все, что можно, всеми силами покидают Россию. Соответственно и деньги со счетов имперских банков стали переводиться. Данные сведения он получил совершенно случайно, и были они разрозненны, но, как ни странно, вор сумел провести параллели и сделал правильные выводы. – Получается, что вот-вот начнутся боевые действия. Не скажу, что все происходит демонстративно, но цепная реакция пошла, – подвел итог вор. – А если где-то в другом месте появился более лакомый кусок и его хотят застолбить за собой? – раздумчиво протянул я, но в душе соглашаясь с выводами собеседника. Да и, честно говоря, уже не одну неделю витает в воздухе слово «война». Не удивлюсь, если и так произошла оттяжка, когда двух послов удалось вывести из-под удара. Четырехсторонний союз из противников России не распался, но теперь Англия готова открыть фронт со своими союзниками. Кстати, не факт, что спасение послов обернется плюсом для империи. Воевать на два фронта всяко легче, чем на четыре. И тем не менее не думаю, что британцы решатся на открытое противостояние. Не в их это духе, в данном мире уж точно, скорее они вновь предпримут попытки столкнуть державы лбами, а сами рыбку в мутной воде половят. – Лакомый кусок? – переспросил Анзор и сразу же продолжил, не дожидаясь моего ответа: – Английские промышленники и купцы стали нести убытки. Ввоз товаров почти полностью прекратился, те же, какие поставили, распродают чуть ли не себе в убыток, там о прибыли речь не идет. Что-то на Россию надвигается, очень и очень плохое. Да, факты косвенные, но поводов для раздумий дают предостаточно. – Пожалуй, соглашусь, если все так на самом деле, то все возможно, – закурив, ответил я ему. – Слушай, Анзор, но на эту ситуацию повлиять мы никак не можем. Так почему ты к плохим новостям данную информацию отнес? – Иван, во время смуты или войны раздолье для подобных мне, но наружу выползают и вовсе беспринципные типы, действующие не по понятиям. Да и может так сложиться, что потрясение скажется и на нашей деятельности. Народу станет меньше, война заберет сбережения людей и их самих. А оно нам надо? Нет, лучше тихо и спокойно работать! Не стал я с ним спорить, в чем-то он прав, но его взгляды меня немного озадачили. На войнах во все времена и, как подозреваю, во всех мирах делаются деньги, не оглядываясь на людские ресурсы и что потомкам достанется. – И эта ведь новость у тебя не последняя, – поморщился я, чувствуя, что голова начинает болеть, много информации и потрясений за короткое время получил. Как еще мозг не закипел? – Про готовящееся покушение на правящих Россией, – коротко ответил вор и замолчал. – Говори! – подался я чуть вперед, ожидая конкретики. Вор не обманул моих ожиданий. Теракт последует на презентации автомобилей, которые будут дарить императрице канцлер Германии и монарх Австро-Венгрии. На резиденцию готовится вооруженное нападение, в ходе которого в обязательном порядке захватят послов, с последующей прилюдной казнью. Дальнейшее развитие событий не так сложно предсказать, да и подобные логические цепочки я уже выстраивал, если бы не одно «но».