— Знаю, вы были в больнице, но только не говорите, будто вы — врач. Оказалось, теперь совсем нетрудно ему улыбнуться. — Врачую только лошадей. — Слышал я и не такое… — С сигаретой в зубах, прижимая носовой платок к боку, Моран вышел из ванной. — Вы — настоящий ангел. Куда я могу присесть? Эмили хотела ответить: на кровать, куда же еще, но испугалась самого этого слова, поэтому ответила: — Вон туда, в шезлонг. Моран посмотрел на него. — Туда может попасть кровь. — Пусть это вас не беспокоит. Обернувшись к шезлонгу, Моран остановился перед фотографией в рамке, на которой был изображен блаженной памяти лейтенант Хаббард. — Кто этот красивый летчик? — Мой покойный супруг. — Супруг? Почему же в таком случае вас называют «мисс Хевитт»? — Потому что мы с Эвереттом прожили как супруги всего несколько дней, а потом он погиб. И никто в городе не успел привыкнуть говорить мне «миссис». — Давно он погиб? — Три года назад. — О-о… — Тон, каким были сказаны эти слова, до боли ясно дал понять Эмили, что теперь у него будут дрожать не только руки. И она почувствовала вдруг во всем теле какую-то непонятную тяжесть, которая ее и испугала, и одновременно взволновала. А Моран разлегся в шезлонге с таким видом, будто это было для него самым естественным занятием. — Принимайтесь за работу, доктор. Я к вашим услугам. Когда Эмили нагнулась над ним, он убрал платок с раны и положил его на колено, едва прикрытое разодранной брючиной. Рана и в самом деле оказалась чистой. Пуля, выпущенная, по всей видимости, из ружья, задела лишь мышцы и прошла навылет. Здесь и настоящий врач не смог бы сделать больше, чем она: Эмили промыла оба отверстия, продезинфицировала их, наложила антисептические повязки и заклеила липким пластырем. — Пока этого достаточно. По крайней мере, на первое время, — сказала она, убирая медицинские принадлежности в аптечку ванной комнаты. — Теперь вам необходим только покой. Моран натянуто рассмеялся. — Это что же, шутка? Вы отлично знаете, что меня ожидает, если я уйду из-под крыши этого дома. — Да, к сожалению, знаю, — ответила она. Неожиданно заразительная улыбка Морана разрядила напряжение. — Тем не менее тысяча благодарностей. За то, чтобы увидеть вас снова, мне не жаль было дать себя подстрелить, тем более лицезреть вас в таком виде. К Эмили мгновенно вернулась головная боль. Она не в состоянии была рассказать ему о том, что произошло на ее глазах с Митчеллом. Если бы разговор с Хи состоялся до того, как Моран снова будет пойман, то, возможно, она убедила бы его, что дело юноши надо пересмотреть. Или хотя бы убедила Тайера отправить Морана в больницу, пока. он не поправится. Ее спальня находилась рядом с комнатой для гостей, которой редко кто пользовался. Комната была чистенькой, постель всегда в порядке. И Эмили приняла решение. — Я не могу вас отпустить. Поклянитесь, что это не вы убили Мэрфи! — Клянусь! — В таком случае, я спрячу вас здесь, пока не переговорю с прокурором. Некоторое влияние я на него имею, и, возможно, мне удастся что-нибудь сделать. — Я был бы вам очень признателен за это, — сказал Моран. — и вы не принимали участия в групповом насилии над Мей Арнольд? — Клянусь, нет! — Ну ладно. • Эмили помогла ему подняться с шезлонга на ноги. Сейчас он совсем ослабел, видела она, едва стоял на ногах. Сделав два неуверенных шага, Моран неожиданно как-то обмяк. Ища опору, он ухватился за рубашку Эмили. Рубашка была новая и шелковистая л легко соскользнула с ее плеча, а тут заодно еще и пояс развязался. Эмили покачнулась под тяжестью тела Морана, но мужественно собрала все свои силы, чтобы дотащить раненого до кровати. А потом споткнулась, вернее, запуталась в упавшей к ногам рубашке и сама свалилась на кровать. И Моран упал чуть ли не на нее. При падении она повредила липкий пластырь. Его глаза, оказавшиеся рядом с ее глазами, были закрыты. Не в силах сразу высвободиться, Эмили внимательно вглядывалась в его лицо. Нет, этот человек не мог быть до конца испорченным. Таким, каким изобразил его в своем рассказе Хи. Человек, возбудивший в ней теплые чувства, не мог быть плохим. Моран приоткрыл веки, и глаза его остановились на ее лице. — Нет… — запротестовала она, хотя и поняла, что глаза выдали ее. — Нет! — выкрикнула она снова. — Вы еще слишком слабы… Но она все равно не смогла бы его сдержать, да, в общем-то, и не стремилась этого делать. Все ее ощущения оказались совершенно новыми для нее. И когда он кончил, Эмили долго лежала в изнеможении, чувствуя в себе какую-то необыкновенную легкость и свежесть. Пальцем она провела по груди Морана и вдруг глухо вскрикнула: снова полила кровь из раны. Со слезами на глазах она пыталась остановить ее, но кровь все шла и шла из-под полусорванной повязки. Только одна она виновата во всем! Он же не понимал, что делал! Господи, только бы он не умер! Он не должен умереть! Наконец до ее сознания дошли и другие звуки. Снизу кричали мужские голоса, кто-то стучал в дверь. — Все в порядке, Эмили? — послышался голос Бесси. — Ты меня звала? — Нет, — громко ответила Эмили. — Спи и не мешай мне. Но Бесси тем не менее открыла дверь — она могла себе позволить такое, поскольку служила в семье долгие годы. И в изумлении остановилась на пороге. Когда же вновь обрела дар речи, только и выдавила из себя: — О Боже! В своем ли ты уме? По щекам Эмили все еще катились слезы. — Сама не знаю. Бесси закрыла за собой дверь, подошла к постели и посмотрела на Морана. — Что я вижу? — прошептала она. — Ведь Это, похоже, один из сбежавших парней? — Да, — еле слышно сорвалось с губ Эмили. — Он что, насильничал? — Нет! И не вздумай звать полицию! Когда Бесси снова заговорила, голос ее стал иным — нежным и полным понимания. — Ты не можешь упрекнуть меня в чем-либо, дорогая. Ведь я всегда делаю только то, что ты скажешь. И всегда на' твоей стороне, с того самого часа, как ты родилась. — Она открыла створку окна и крикнула вниз: — Тут все в порядке, господа полицейские? Мисс Эмили переволновалась за день и увидела во сне что-то страшное. - — О’кей! — крикнул в ответ Джексон. — А я уж решил было подняться на веранду по винограднику. Мистер Тайер сдерет с нас шкуру, если с мисс Хевитт что-нибудь случится. Бесси закрыла окно. — Красивый юноша… Ты что, влюбилась в него? — И сама не знаю. Бесси смотрела на веши более реально. — Если я кого-нибудь люблю, то я о нем забочусь, а если я забочусь о человеке, значит, я его люблТо. Ты, наверное, не хочешь, чтобы он умер? — Ты что, с ума сошла? Бесси закатала рукава своего халата. — Тогда не сиди просто так, дорогая, а помоги мне уложить его поудобнее в кровати. Потом пусти холодную воду, чтобы мы смогли сделать компресс: ведь он истечет кровью, если мы будем сидеть сложа руки*. Эмили поцеловала Морана в закрытые глаза, помогла Бесси уложить его поудобнее на кровати, стянула с него разодранные брюки и подсунула под голову подушку. Обе женщины были так погружены в свою работу, что не заметили, как Моран, находившийся без сознания, как они считали, на мгновение осторожно разлепил веки. В его взгляде мелькнула хитринка. Потом он снова закрыл глаза и тихонько застонал…