• — Скоро все кончится. Мальчики пустили в ход слезоточивый газ. — Он повернулся к Эмили и пояснил: — Человек из местной полиции сидит в бюро мотеля и информирует нас, как идут дела. Судья Винсон наклонился над письменным столом Тайера. — Будем надеяться, что их возьмут живыми. Этих четверых мне очень хотелось бы видеть на скамье подсудимых. Особенно Морана. Эмили подняла глаза. Хи смотрел на нее. С большим трудом удавалось ей сдерживать дыхание. Хи был мужчиной, а все мужчины ревнивы. Весьма вероятно, что, пребывая в таком смятении, она совершила нечто такое, что могло вызвать его подозрение. А ведь говорила ей Бесси: «Спрячь свою самодовольную улыбку, особенно когда идешь в город. Такой сытый и гордый вид бывает только у молодой жены после первой брачной ночи!» — Так, так, понятно! — сказал шериф в трубку. Он прижал ее гите- чом к уху и снова зажег свою сигарету. — Вот так-то, уважаемые, — сказал он присутствующим, — Уайт и Филипс стали отстреливаться и были убиты в перестрелке. — А двое других? Шериф покачал головой. — Они оказались не Тейлором и Мораном. Можете считать как хотите, но мне кажется, они по-прежнему прячутся где-то в наших местах. Или вообще теперь уже добрались до Западного побережья. — Уайт и Филипс ничего не говорили на этот счет? — нахмурился Тайер. — Они не имели такой возможности. — Хорошо, — кивнул судья Винсон. — Очень хорошо. Это сэкономит расходы на их судебный процесс. Последнее замечание переполнило Эмили негодованием, но она все это должна была вытерпеть. Какие животные все эти мужчины! Они, очевидно, получают истинное удовольствие, когда истребляют друг друга. Все, уточнила она для себя, кроме Дэна Морана. Тот убил только одного человека, и то обороняясь. В голосе же шерифа звучало явное сожаление: — Как говорится: «Дареному коню в зубы не смотрят», но тем не менее чертовски жаль, что Тейлора и Морана не оказалось среди пойманных. Особенно, конечно, «золотого юноши». Он отъявленный негодяй и самый испорченный из них. — Судья пригладил узловатыми пальцами жидкие волосы. — Но мы все равно его поймаем! И тогда он пожалеет, что появился на свет Божий! Эмили чуть не упала со стула, выслушивая все эти сентенции, и Хи успокаивающе положил руку на ее плечо. В его взгляде сквозила озабоченность: — Тебе нехорошо, дорогая? Эмили предпочла бы, чтобы он не называл ее так часто при людях «дорогой». В подобных обстоятельствах это казалось неуместным. Тем не менее она ответила: — Нет, нет, все в порядке. Почему мне должно быть нехорошо? — Ну, я имею в виду твое лицо и всё остальное… Ты как-то изменилась. Если бы я не знал тебя хорошо, то поклялся бы, что ты едва не упала в обморок. Эмили глубоко вздохнула. В общем и целом — что кривить душой — она была такой же подлой, как и все эти мужчины, которые находились в этом кабинете. Ведь она обрадовалась, узнав, что Уайт и Филипс убиты. А их смерть означала какую-то отсрочку для Дэна. Во всяком случае, йа ближайшее время он был в безопасности. Она переложила перчатки из одной руки в другую и встала. — Ну, что ты! Это просто так, от волнения. Я уже в форме. Глава 7 Эмили верйулась в сумерках. Объехав дом, остановилась у черного входа, чтобы Бен мог сразу же отнести на кухню продукты, которые она привезла. Нажала на клаксон, и тотчас появился Бен. Вид у него был хмурый, видно, он собирался ложиться спать. Эмили, уже сидя в машине, ощущала, как сильно устала за прошедший день; казалось, не хватит сил даже шевельнуть пальцем. Сколько же времени все это может продолжаться? — спрашивала она себя не раз, чувствуя себя так, словно ее пропустили через центрифугу. Надо рассказать Дэну, что Уайт и Филипс убиты, и теперь все поиски сконцентрировались на поимке его и Тейлора. Бен открыл дверцу машины. — Могу я вам чем-нибудь помочь, мисс? Эмили протянула ему ключ. — В багажнике пакеты с продуктами. Отнеси их в дом. Бен открыл багажник, вытащил пакеты. — Это меня, конечно, не касается, мисс, — пробурчал он, — но, мне показалось, что в последнее время мы стали покупать гораздо больше продуктов, однако кухня Бесси не улучшилась. , Эмили испытующе посмотрела на него. Бен, конечно, ничего не знал и ни о чем не догадывался. Просто он любил поворчать, что и делал по любому поводу. Тем не менее даже это его ворчание нельзя было сбрасывать со счета. Соблюдение тайны как раз и зависело от подобных мелочей. — Это вам и в самом деле показалось, — рассеяла она его сомнения. — Возможно, — согласился Бен. — Но и Бесси на этой неделе уже третий раз делает такой большой заказ. Не иначе как у моей старушки завелся в животе солитер. Когда они оба вошла в кухню, Бесси обернулась через плечо и бросила: — Решила, наконец, вернуться? — Она в этот момент как раз пробовала куриный бульон, стоящий на плите. — Совсем отбилась от дому. Я уж думала, что мистер Хи пригласил тебя на ужин. — Он и хотел это сделать, — ответила Эмили и поинтересовалась, словно невзначай: — Все в порядке? Бесси провела по своему лицу тыльной стороной ладони. Напряжение последних дней заметно сказалось и на ней. — В абсолютном порядке. — Она подождала, пока Бен пошел к машине за остальными пакетами, и добавила: — Неужели ты не понимаешь, что делаешь? Когда же все это кончится? — Понятия не имею. Бесси на мгновение задумалась. — Это меня, конечно, не касается, но тем не менее все это мне не нравится. В тюрьму за мелкие проказы не сажают. — Его осудили несправедливо. — Это он тебе так говорит. — Ты сменила ему повязку днем? — Попыталась это сделать, но он меня не подпустил к себе. Предпочитает, чтобы это сделала ты. — Она переменила тему разговора, увидев, что в кухне снова появился Бен с пакетами. — Ну, а теперь отправляйся наверх и прими ванну. И тебе совсем не обязательно спускаться к ужину. Я принесу наверх. — Большое спасибо, Бесси. Эмили добралась до середины лестницы, а потом остановилась. Еще неделю назад жизнь была как-то упорядочена и осмысленна, хотя не все в ней соответствовало ее идеалам. Теперь же — одна сплошная неразбериха. Было такое чувство, будто все время поднимаешься на высокую гору, рискуя ежесекундно свалиться в какую-нибудь расщелину. И неизвестно, можно ли было назвать ее чувства к Морану любовью. Она лишь ощущала на себе постоянное воздействие этого человека. Едва Эмили дотрагивалась до него или он до нее, как она становилась другим существом. Даже мысль о том, чем они занимались всю последнюю неделю или, точнее, что она позволяла делать с собой, вгоняла ее в краску. Возможно, психолог из Майами была отчасти права, но только Моран разбудил в ней не тигрицу, а блудливую кошку. Осторожно проскользнув к себе, она зажгла свет, сбросила. одежду, расстегнула бюстгальтер и стянула трусики. Потом пустила воду и тщательно намылилась. Прохладная вода приятно ласкала ее разгоряченное тело. Смыв мыло, Эмили быстро растерлась полотенцем. Когда она вышла из ванной, накинув халат, Моран уже зажег лампу на ночном столике и теперь смотрел на нее взглядом прищуренных глаз. — Ты очень красивая, — сказал он. — Подойди ко мне. — И, когда она приблизилась к кровати, схватил ее за руку и притянул к себе. — А где же поцелуй, которым ты меня награждаешь, возвращаясь домой? И он сам припал к ней долгим страстным поцелуем, а когда в ней начала закипать кровь, внезапно отпустил и рассмеялся. — Ну, ладно, сперва одно, потом другое, — заметил он. — Ч^о ты узнала? Есть какие-нибудь новости? — Да. Они пойманы в соседнем городе: Уайт и Филипс. — Идиоты!.. — Но никто из них ничего не сказал. — Откуда ты знаешь? — Они мертвы. Убиты в перестрелке. Эмили наблюдала за лицом Морана, пока тот переваривал эту новость. Он казался скорее обрадованным, чем огорченным. — Бедняги! — наконец сказал он. — А что с Тейлором? — Полиция считает, что ему удалось проскочить. Голос Морана стал жестким: — О’кей! Значит, остаюсь только я, и меня они собираются отправить на электрический стул за два убийства и изнасилование, которых я не совершал. — Он нежно погладил ее. — Знаешь что? — Да?