— А ведь ты могла бы совершенно спокойно превратиться в национальную героиню. Добропорядочную гражданку! Жители Хевитта, возможно, воздвигнут в твою честь памятник, если ты выдашь меня. — Ты же отлично знаешь, что я не сделаю этого. — Почему? — Не смогу, и все тут! Ты ведь поклялся мне, что не убивал Мэрфи и не был соучастником изнасилования?! Клянусь на Библии! — А человек, которого ты застрелил во время игры в покер? Моран начал терять терпение; — Послушай, мы уже^ раз двадцать пережевывали все это. Я действовал так вынужденно, в целях самообороны. — Хи говорит, что при этом ты пытался еще забрать и выручку этого заведения. — Уважаемый господин прокурор жестоко ошибается. Я только играл. Во всем виноваты мои прежние, проделки… — Ты имеешь в виду фальшивые чеки и изнасилование? Моран зажег две сигареты и одну протянул Эмили. — Правильно. — Он откинулся на подушку и выпустил струю дыма. — О, я отнюдь не ангел! И. никогда подобного не утверждал. — Он погладил ладонью ее лицо. — На моей совести много всякого разного. Однажды, когда мне было лет пятнадцать и я сидел на мели, я попытался ограбить бензоколонку, имея в руке игрушечный пистолет. — А девочка? — Она сама предложила, — ответил Моран. — > Она сама этого хотела, пока считала, что мой старик купается в золоте. Лишь когда отец отказался платить, она вдруг вспомнила, что ей. нет шестнадцати. — Она тебе так же нравилась, как и я? Его рука скользнула по ее ноге. — С чего ты взяла? — Просто так… И потом будет лучше, если ты перестанешь гладить меня по ноге. — Почему? — Потому что у меня от этого путаются мысли. А у нас должны быть ясные головы. Надо же как-то вызволить тебя отсюда. — Ты что, смеешься? — И это должно получиться. — Но каким образом? — Я обязательно что-нибудь придумаю. — Почему вдруг такая спешка? Я что, уже надоел тебе? — Нет. — Тогда в чем же дело? — Ограблением банка теперь занимается ФБР. Сегодня днем я встретила в аптеке их агента. Они пришли к выводу, что это дело рук кого-то из местных, допрашивают чуть ли не каждого в городе. — Да! Неприятная история! — Она вообще может кончиться трагедией, если они разнюхают твой след. А ведь я вынуждена теперь покупать больше и продуктов, и перевязочных средств. На это уже сегодня обратил внимание мой слуга. Моран мгновение молчал. — Да, с этим шутить нельзя. Эти мальчики из ФБР работают на совесть. И они своего не упустят. Но если предположить, что… имей в виду, что я лишь размышляю вслух… — Я слушаю. — Но если предположить, что банк ограблен действительно кем- то из местных… Они его выследят, и это обстоятельство, возможно, остановит их дальнейшие поиски… Тогда они оставят меня в покое. Может быть, им удастся найти и часть похищенных денег. — Все может быть. Но только не говори мне, что ты знаешь, кто именно ограбил банк. Моран рассмеялся. — Нет, я просто размышляю. И мне кое-что приходит в голову. Скажи, а ты смогла бы передать информацию своему другу? — Моему бывшему другу. Интересно только, как ты собираешься расследовать дело об ограблении, если этого не могут сделать ни Хи Тайер, ни бюро шерифа? — Ты же знаешь старую поговорку: «Чтобы поймать вора, нужен" вор!» — Перестань называть себя вором! Моран загасил окурок сигареты свой и Эмили. — Я с удовольствием помог бы им. Кассир был неплохой парень. Он иногда подходил к черному входу, когда мы отвозили мусор, кивал нам и говорил «доброе утро», словно мы были такие же люди, как и он сам. Эмили не смогла подавить иронии: — Очень мило со стороны мистера Миллера! — Не правда ли? — с горечью ответил Моран. Он повернулся набок. — Ну и черт с ним! Как ты думаешь, Бесси еще много понадобится времени, чтобы принести нам сюда ужин? — Если ориентироваться на то, что я видела в кухне, то не раньше, чем через четверть часа, — сказала Эмили, бросая взгляд на свои обрамленные бриллиантами часики. Рука Морана лежала на ее бедре. — Отлично! Эмили легонько шлепнула его и выскользнула из его объятий. — Только не начинай опять. У меня хватит времени до ужина только на то, чтобы сменить тебе повязку. Она хотела подняться, но он притянул ее к себе. — Забудь ты об этой повязке. Я провел в тюрьме полгода, неужели ты забыла? Кроме того, Бесси все знает о нас. Эмили смутилась. — Да, но… — Что но? — Не можем же мы только этим и заниматься? Моран рассмеялся охрипшим голосом. — Может быть, я смогу тебя переубедить? И он покрыл ее глаза, щеки и нос поцелуями. Его влажные губы перекочевали с ее шеи на грудь и дальше… Когда все кончилось, Эмили заметила, что плачет. Она пыталась вызвать в себе стыд и отвращение, но ей это не удалось. — Теперь ты понимаешь, что я имел в виду? — спросил Моран. — Да, — прошептала Эмили. И уткнулась мокрым от слез лицом в подушки. Неужели это она, Эмили Хевитг? Неужели это она? Не может быть! Глава 8 В порядке исключения прогноз погоды оказался верным. Предсказывали же ранние вечерние туманы, усиление ветра, увеличение осадков — и все до конца недели. Жара и так слишком долго продержалась, теперь настала очередь непогоды. Первые капли дождя упали на землю, когда Бесси принесла наверх запоздалый ужин. Она уже дважды пыталась войти в комнату^ но Эмили так рыдала, что и думать о еде было нечего. Она и сейчас не испытывала голода, но прохладный ветерок, принесший с собой запах дождя, умиротворил ее душу и плоть.