— Почему? — Он не из таких. Кроме того, Харрис является членом многих гражданских союзов и содержит школу для взрослых в методистской церкви. Моран прошелся по комнате. — Ты все еще продолжаешь оставаться избалованным ребенком, Эмили! Постарайся вести себя как взрослая! — Он показал на открытое окно. — Ты же не знаешь, что у тебя там, за окном. Настоящие джунгли. И то, что Харрис содержит эту школу, еще ни о чем не говорит. Когда я ждал суда, со мной в камере сидел декан университета, который изнасиловал двенадцатилетнюю девочку. Эмили скрестила руки на груди. — Может быть, ты и прав. Но я все-таки не верю, чтобы Харрис мог совершить подобное. — Тогда назови преступника ты. — Не могу. — Сколько выстрелов было сделано в Миллера? Полиция нашла пули? Эмили попыталась вспомнить. Хи рассказывал ей, что много! — Кажется, да… Да, нашла, теперь я точно вспомнила. Хи говорил, что передал их эксперту, который должен был выяснить, Из какого оружия они были выпущены и не соответствует ли это оружие тому, которое было использовано раньше при других ограблениях. — Но оружие, из которого стреляли, они не нашли? — Нет. Моран налил себе кофе. — В таком случае, все это — лишь выстрел в небо… — Вот как? — На твоем месте я бы завтра утром намекнул прокурору кое о чем. Точнее, я бы просто усомнился: достаточно ли серьезно полиция и ФБР проверили показания Харриса. Я лично не могу представить себе более благоприятного места, чем бензоколонка, где можно было бы спрятать похищенные деньги, — ведь там много всякого барахла: канистры из-под бензина и масла, горы покрышек, ремней и других запасных частей. — Моран отпил глоток кофе. — Там же очень легко спрятать и пистолет, из которого был убит Миллер. Эмили отважилась на последнее слово протеста. — Но что будет, если Харрис невиновен? Моран пожал плечами. — В этом случае ему нечего беспокоиться. Но если полиция начнет заниматься Харрисом, у нее не останется времени на меня. Эмили кивнула. — Я поговорю с Хи завтра утром. Между тем дождь все усиливался, поднялся ветер. Моран закрыл окно, и опустил занавески. — Даже если воспользоваться только соломинкой, то у меня все \ равно есть какой-то шанс. А теперь нам обоим лучше поспать. У тебя есть снотворное? — Да. — Отлично. Если оно нам понадобится, мы им воспользуемся. Эмили поднялась с кресла. — Но ведь сейчас только девять. Моран легонько дотронулся до нее. — Возможно, нам придут в голову и другие приятные мысли, как убить время. Эмили ответила на его поцелуй. — Прошу тебя, только не сейчас… Только не сегодня вечером, Дэн. Моран рассмеялся. — Как хочешь. Ты здесь хозяйка. И ты действительно завтра утром расскажешь Тайеру, что мы с тобой здесь выдумали? — Обязательно! В самую первую очередь! — Молодец девчонка! А потом, когда ты сменишь мне повязку… — Да? — Я хочу, чтобы ты затянула мне рану как можно туже. Эмили принесла все необходимое для перевязки-и разложила на' ночном столике. Потом принялась за рану. — Но почему… почему я должна тебя перевязать сегодня крепче обычного? — На тот случай, если мне придется быстро сматываться, — с неподдельной горечью усмехнулся Моран. — Если мне придется удирать от полиции, я не хотел бы останавливаться для того, чтобы поправить повязку. Эмили так и передернуло от страха. — Но ведь подобного… просто не может произойти!.. Обе его раны заживали. Каждый раз когда она их промывала и меняла бинты, она видела, что края их постепенно затягиваются. Скоро вообще останутся только рубцы. Закончив перевязку, она на этот раз трижды вокруг тела туго облепила Дэна лентой лейкопластыря, как он того хотел. Отлично! — Моран полюбовался ее работой, посмотревшись в зеркало шкафа. — Такая выдержит все, что угодно. — Он отнес медикаменты обратно в ванную, вернувшись, принес четыре таблетки снотворного и стакан с водой. — Две для тебя и две для меня. Пошли, проглотим их, и через двадцать минут ты окажешься в стране грез. Не возражая, Эмили взяла таблетки, а Моран тем временем начал разбирать постель. — Теперь остается только снять халат и быстро в постель. Она позволила ему снять с себя халат и бросить на подоконник. — А ты разве будешь спать в другой комнате? Моран присел рядом с ней и начал теребить мочку ее уха. — Поскольку я знаю твой характер, наверное, это будет самое лучшее. Эмили была тронута его покорностью. Она до сих пор так и не сумела до конца определить чувства, которые испытывала к нему. Не знала порою, как относиться, держать себя с ним в тот или иной момент. Дэн был для нее одновременно и супругом, и любовником, и ребенком. Моран заботливо подвернул одеяло, чтобы было удобно, и поцеловал ее. — До завтра, дорогая. Свет выключить? — Да, пожалуйста. ‘ Когда он ушел, Эмили еще долго прислушивалась к шуму ветра за окном. Он усиливался, превращаясь временами почти в штормовой. Ветви деревьев, ближнйх к дому, стучали и скребли по стенам, оконные стекла в рамах дребезжали. И, казалось, весь старый дом скрипел и стонал. Но при закрытых окнах в комнате стало невыносимо душно. Простыня сбилась, подушка казалась слишком жесткой. Эмили, словно в страшном сне, чудилось, будто ее насильно заперли в комнате со зловонным воздухом, где она непременно задохнется. И* в полусне, полуреальности она испытывала такую жалость к самой себе! И это после всего, что она сделала для Дэна! Мог бы, по крайней мере, подержать ее в своих объятиях, пока она как следует не уснула… Повинуясь внезапному порыву, Эмили соскочила с постели на пол и направилась к желтой полосе света, проникавшей из соседней комнаты. Дэн сидел, облокотившись спиной о подушки большой двуспальной кровати, и читал спортивный раздел газеты. Увидев Эмили, не удивился. — Что случилось? Не можешь заснуть? — Угу. Он молча показал ей рукой на постель, приглашая присесть. — Но только ты должна знать, что в таких случаях происходит… Эмили кивнула с таким чувством, будто она, заведомо осведомленная обо всем, влезала в ловушку. Глава 9