— Давай, — отозвался он, напрягаясь, сердце участило биение. — Я завтра уезжаю, — выдохнула Варя. — Куда? — замер он. Варя не ответила. Он забыл сделать вдох. Куда она собралась? Но вопросы застряли в горле. Варя подняла на него полные сожаления глаза. — Прости, что не сказала сразу, — начала она, — я не думала, что у нас так все закрутится. «Оправдывается? Но зачем?» — не понимал Стас. Он хотел встать, но она схватила его за руку. — Стас! Я хотела бы остаться, поверь, но у мамы уже куплена путевка в Грецию, — говорила Варя. Стас с шумом выдохнул. А потом схватил ее и прижал к себе, вдыхая уже родной запах. Ее запах. — Ты… Ты совсем уезжаешь? — потребовал разъяснений. Варя высвободилась из его рук. Посмотрела с горечью. — Насовсем! Казалось, он оглох. Хотелось обнять и думать, что она шутит, проверяет его, но девушка оставалась так холодна и неприступна, что он не решился и приблизиться к ней. — Я переезжаю в Анапу, — еле слышно прошептала она. Сердце ухнуло. Через несколько долгих минут он понял, что не дышит. Сделал глубокий вдох, и легкие обожгло. Он отстранился от столба беседки, к которому привалился бедром, и, не оборачиваясь, пошел к воротам. Варя его не стала останавливать. На душе у него было муторно. Он закрыл калитку, сел на байк и укатил домой. Все на автомате. Как доехал, он не помнил, очнулся уже дома. Смотрел на экран телефона, когда звонил Саня, и не брал трубку. Просто свалился на кровать, и даже мысли никакие не посещали. Внутри было пусто. Пусто и глухо, будто вырыли колодец, а родников на глубине не оказалось, всё зря. Вайбер высветил смс: {Варя: Стас! Ты где?} Он не стал отвечать. Сейчас его мучил вопрос, почему она не сказала сразу, что переезжает. Зачем весь этот цирк устроила? Захотелось поиграть? Стас фыркнул. Его ход мыслей снова прервало смс. {Варя: Я не хотела, чтобы так все вышло, думала до последнего, что уломаю маман, и она разрешит мне не ездить никуда и остаться у бабули на все лето. Но она почему-то непреклонна. Хочет поехать вместе. Я не могу ей отказать.} «Сомнительный довод», — усмехнулся Стас. {Варя: Стас, я буду упрашивать ее, чтобы остаток лета провести здесь. С тобой.} На миг сделалось совестно, что бросил её одну. Может ей тоже плохо. А он об этом даже не подумал. — Идиот, — выругался он. Взял телефон в руки, пальцы застыли всего лишь на миг. Он встряхнул головой и написал: {Стас: Прости, не знаю, что на меня нашло. Варя: (грустный колобок) Я сама виновата, что тебе раньше не сказала… испугалась, что не захочешь встречаться.} Стас посмотрел на часы. Почти двенадцать. Пока доедет, будет слишком поздно. Да и навряд ли такой поздний визит одобрит Нина Степанна. И родителей неохота было опять на уши ставить. {Стас: У тебя во сколько поезд? Варя: Автобус. В десять. (колобок с красными щечками). Стас: Приеду. Варя: Я буду ждать} Стас улыбнулся. И когда от дурацкой обиды прояснилась голова, мысли потекли в правильное русло. Он вышел на кухню. Родителей не было. «Так, — думал Стас, — Греция — это же все реально. А почему бы и мне не попросить у родителей на путевку?» Опять заводил пальцами по дисплею. {Стас: А когда ты полетишь в Грецию, то в какую гостиницу? Или это санаторий? Варя: Я ещё пока сама не знаю, но эта поездка запланирована на начало июня. Стас: Значит, время ещё есть у нас. (колобок с подмигивающим глазом). Варя: Что ты задумал? Стас: Завтра расскажу. Всё, иди спать, утром буду у тебя. Варя: Спокойной ночи. Стас: Спокойной ночи, солнце.} Стас вышел из сети. Завтра он поговорит с отцом о Греции. Правда придется и про Варю рассказать, но теперь и скрывать-то нечего, теперь он точно не отступит. Сейчас, в шаге от разлуки, он ясно осознал, что без Вари жизнь его не будет полной. [1–3 РАССТАВАНИЕ] Как обычно бывает перед важным делом, а у меня оно было очень важное, я встала ни свет ни заря, хоть будильник не заводи. Посмотрела по углам, не забыла ничего существенного. Посидела, так сказать, на дорожку. Стас еще в шесть утра написал, что уже собирается выезжать. И вот, как жаворонок, сижу, высматриваю его. После вчерашнего разговора почему-то казалось, что потеряла его. Что не смогу найти правильных слов, чтобы оправдаться. Не люблю лгать, потому что не люблю оправдываться — это одна из главных причин, по которой я до сих пор придерживалась: г говорить только правду. Но со Стасом все мои принципы развеял ветер эйфории. И вот тебе удар под дых. Маман, конечно, меня удивила. Что за тон общения со мной она выбрала? Мы с ней до этого разговора были подружками, а теперь она диктатора решила из себя построить, «я сказала — ты сделала». Так не хочу. Мы хоть не общались в последнее время как раньше, но такого она никогда себе не позволяла в отношении меня. Но ничего, у нас с ней будет почти целый месяц, и я попытаюсь ее убедить в том, что для меня на данный момент важно остаться у бабушки. Напомню, как она мне говорила развиваться не только в учебе, но и в отношениях… Мои мысли прервал шум мотора. Я выскочила из комнаты и чуть не сшибла бабушку. — И тебе доброе утро, внучка! — выравнивая равновесие, сказала она. — Ой, бабуль, прости! Стас приехал! — улыбнулась я в тридцать два зуба. — Да слышу, я! Как, наверное, и вся улица, — забубнила она. Но я ей уже ничего не ответила, потому что открывала дверь. Распахнула и задохнулась эмоциями. Стас, как всегда, был одет с иголочки. Джинсы, кроссовки, футболка. Только на нем сегодня была кожаная косуха, которая придавала его образу озорства. Я посмотрела ему в глаза и забыла обо всем, был только он, никакой поездки, никакой Греции — ничего не хотелось, а только желание прижаться к нему. Что, собственно, я и сделала, правда предварительно обернувшись по сторонам, ушла ли бабушка. А он меня сцапал в объятия и поцеловал так жадно, что у меня перехватило дыхание, но на поцелуй ответила с тем же рвением. В чувства привел кашель бабушки. Она что-то в последние дни себя неважно чувствовала. Мы оторвались друг от друга, и я его потянула в дом, а потом и в комнату. Он не сопротивлялся. Что на меня нашло в тот момент, я не знаю. Я повалила его на кровать, начала целовать, подныривая руками под косуху, ощущая под ладонями сильную спину, тугие мышцы. Божечки, неужели я на такое способна? Или это все нервы, и близкая разлука отшибает мои стеснительные рецепторы? Но самоанализ вылетел в трубу, когда Стас перевернул меня на спину и взял инициативу в свои руки. Я прикрыла глаза. Его губы ласкали мое лицо, шею, подбородок, доводя до дрожи все тело. И я боялась представить, что будет, если мы пойдем дальше. Но мысли ускользали, будто невидимые нити, потому что, помимо губ, руки Стаса начали исследовать мое тело, которое было абсолютно не против, да и не только тело. Волна возбуждения прокатилась по мне и застряла тугим комом в низу живота, когда его рука легла на мою грудь, и он несильно сжал ее. Из моего рта вырвался стон. Черт, хорошо, что бабушкину и мою комнаты разделят зал. Но Стас, не останавливаясь, продолжил ласкать меня, а я выгибалась, стараясь прижаться к нему теснее. Я слышала, как его дыхание участилось. Открыла глаза. Он смотрел на меня очень внимательно, его взгляд блуждал по лицу, будто старался запомнить меня. Мне хватило этой минуты, чтобы прийти в себя. Я обняла его за шею, притянула к себе. — Прости, что не сказала про переезд, — шепнула на ухо. — Я повел себя вчера как дурак, — ответил он. Тяжесть его тела меня будоражила, но я понимала, что если не держать себя в руках, то это не доведет нас ни до чего хорошего. Да и не так я себе представляла первый раз. Не в доме бабушки, это уж точно. Я решила перевести тему в безопасное русло. — Расскажешь, что ты придумал? — спросила, чуть отстраняясь. И угадала. Стас ослабил объятия. Я села на кровати по-турецки, он — напротив. — Я вот что думаю, — начал он, — ты, когда приедешь, поговоришь с матерью, и потом отзвонишься мне или напишешь, расскажешь, что как. А я с отцом сегодня поговорю. Думаю, что он не будет ломаться, даст мне денег с тобой в Грецию слетать. Я уставилась на него, как будто он с луны свалился. Он правильно истолковал мой взгляд, ответил: — Ну а почему бы и нет? Все-таки с девушкой своей еду, — подмигнул он мне. — Ну и в качестве дуэньи — твоя мама, — засмеялся в голос. Я тоже засмеялась, то ли от радостной мысли о том, что он поедет с нами, то ли от того, что внутри еще не прошло возбуждение, которое до сих пор будоражило кровь. — На самом деле классная идея, — промурлыкала я. — Как раз за это время подготовлю маман, а то она у меня какая-то в последнее время впечатлительная стала. Стас кивнул. Потом посмотрел на время. На меня. — Пора, — сказал, а в голосе столько тоски, мне аж дурно стало. Я посмотрела на часы. Половина девятого.