Для меня он не померкнет никогда. А для Артура? По нынешним меркам он молодой и до неприличия красивый мужчина. Сколько он продержится, не снимая траура? Его вижу только я – черный креп окутал сердце… Остальным Логов не позволяет заглянуть в душу. Для них заготовлена улыбка. Артур носит ее, как Ален Делон, на которого он так похож, когда тот в роли Зорро носил маску. Я стараюсь настроиться на то, что Логов не заслуживает презрения, даже если в одно прекрасное утро ветер свободы сорвет его траур. Мы все равно останемся друзьями, напарниками, кем там еще мы друг другу приходимся? Даже если он не захочет больше жить в горе, я пойму. И, может, даже чуть-чуть позавидую: мне-то не вырваться из своего… – Этого и следовало ожидать, – ровным голосом произнес Артур, когда мы отъехали от санатория. Только что состоявшийся разговор напоминал игру в сквош: Логов делал подачи, порой довольно резкие, но все они отлетали от глухой стены, которой обернулась Светлана. Я даже усомнилась: на правильном ли мы пути, ведь она вся исходила праведным гневом: – Этот мерзавец пытается оговорить меня?! А ты знаешь, что я хотела подать на Малявина жалобу за… – она смущенно запнулась, – сексуальные домогательства? Он добивался меня с первого дня, как я пришла сюда работать. Паша знал. Он даже приходил к нему… Пригрозил, что набьет морду, если этот рыжий таракан от меня не отстанет. «Таракан, – удивилась я. – Как точно!» Но еще больше меня поразило другое: то, как разговорилась Светлана, от которой до этого дня я слышала не больше пары фраз. И то, что ее так прорвало, говорило либо о крайней степени возмущения оскорбленной невинности, либо о наличии актерского таланта… Среднего. Она явно переигрывала, но сама не осознавала этого. – Или же она пытается нас убедить, что глупее, чем есть на самом деле, – задумчиво пробормотал Артур, когда я по дороге поделилась с ним мыслями. – Чтобы мы решили, будто ей не по зубам провернуть такое? – догадалась я. Артур только хмуро кивнул. То, что от Светланы не удалось ничего добиться, выводило его из себя. Не знаю, на какое признание он рассчитывал… Ему я никогда не скажу, но меня слегка разочаровало то, как Логов действовал – слишком в лоб, чересчур напористо, словно начисто забыл о своем обаянии, которое околдовывает людей любого возраста и пола. Наблюдая за ним, я подумала: не напрасно от расследования отстраняют тех, кто кровно заинтересован в результате. Как сохранить объективность, когда перед тобой возможный убийца твоего старого друга? Артур ненавидел Светлану, и это было слишком очевидно. Недопустимо очевидно. И вдруг он быстро повернулся ко мне (за рулем Артур обычно не глазел по сторонам) и улыбнулся с какой-то хитринкой. – Ты тоже попалась? А? – В смысле?! – я так и задохнулась. – Ты нас развел?! Ты специально на нее наседал? – Сашка, я же профи, – ухмыльнулся он. – Неужели ты могла подумать, что я бесконтрольно выйду из себя, допрашивая подозреваемую? – Ну да… Извини. Вот я дура! А зачем? Чего ты добивался? – Пусть думает, что ведет в счете, – на секунду Артур опять повернул голову и подмигнул мне. – Сейчас ей кажется, будто я психую, а значит, могу совершать ошибки. Выигрывает тот, кто не теряет самообладания. Светлане кажется, будто это она. А это я! Самонадеянность приведет ее на путь ошибок. – Думаешь, она проколется? До сих пор у нее все шло… безупречно. Если это вообще она… Артур покосился на меня: – А ты уже засомневалась? Легко же тебя сбить с пути истинного… – Ну не во всем! – И то хорошо. Внезапно он стал таким серьезным, что мне сделалось нехорошо. Сейчас должно было прозвучать нечто страшное… Но Артур спросил: – Слушай, если в этом деле окажется замешан Ромка… Для тебя это будет большим ударом? – Ты хочешь спросить, не влюбилась ли я в него? Нет. Я и сама подозреваю, что он мог столкнуть отца со скалы. Просто рассвирепев. – Кто знает, – уклончиво произнес Логов. – Но скоро нам все будет ясно. – Думаешь, скоро? – Я уверен. На чем зиждилась его уверенность, я уточнять не стала… Когда мы уже заходили в Парк монстров, Артур неожиданно сказал: – Извини, что повторяюсь, но давай возьмем за аксиому, что алиби у них липовые. У всех. – Как у Светланы? – Будем исходить из мотива и возможности. – Тогда любой из них автоматически становится подозреваемым… – Разве любой? – он прищурился. – А Мила? Мила… Единственный человек, которому не было дела до того, с кем и куда собирается улететь ее дядя. По крайней мере, на первый взгляд. И ничто пока не наводило на мысль, что этот взгляд – неверный. Вокруг нас бегали дети, которыми лениво командовали родители, не поднимающиеся со скамеек. Их с напористым видом осаждали воробьи, скакавшие, как теннисные мячики, и вкрадчиво уговаривали голуби. Смуглолицый дворник эпично пронзал копьем застрявшие в траве фантики и отправлял их в пластиковое ведро. Ромки нигде не было видно, но я не сомневалась, что он торчит в замке со строителями. Где он еще мог быть, если дома его не оказалось, мы заехали по пути. – Мила не водит машину, – снова начала перечислять я, думая о его кузине. – Она не умерла бы с тоски по твоему Пашке… Бабушка ее не доставала… Не настолько, чтобы вонзить в нее нож! Роксану она знать не знала. И мы с тобой тоже ничего плохого ей не сделали. У нее нет мотива ни к одному из убийств. Суеверно перекрестившись, Артур сплюнул через плечо: – Мы с тобой пока живы! – Ну да, это была попытка убийства. Меня радует, что она не удалась. Он усмехнулся: – Не сомневайся, меня тоже… Пожалуй, Мила меньше всех может интересовать нас. Хотя девочки-подростки часто удивляют… Не знаю, почему остановился Артур, но я вдруг заметила, как в луже, возникшей после дождя, началась потасовка. Если это можно так назвать, конечно… Обычный на вид голубь оказался настоящим Пиночетом! С необъяснимой яростью он клевал и своих собратьев, и маленьких воробьев, решивших сполоснуть перышки. Бил клювом, норовя попасть по голове, чтобы было больнее… Никто не смел перечить ему, они только уворачивались и выскакивали из лужи, которую Пиночет, видимо, считал своим частным владением. – Вот кто монстр! – вырвалось у меня. – Ты только посмотри на него! – Что? – рассеянно спросил Артур. Его мысли явно были заняты не голубями. Я повернула его к луже: – Смотри, что творит… Понаблюдав, он с готовностью предложил: – Хочешь, арестую его? Кинем в обезьянник и посмотрим, долго ли он среди тех ребят продержится крутым. Ему всегда удавалось меня рассмешить… Но голубю я все же поддала ногой под зад, чтобы до него дошло: на каждого монстра найдется еще более страшный монстр. Он засеменил лапками, спасаясь бегством, и возмущенно затряс пустой головой. – Пять баллов, – насмешливо оценил Артур. – Можешь гордиться собой, справилась с птичкой. – Твой Пашка не был тираном, – заметила я, не сводя глаз с голубя. – За что его убивать? – Если бы убивали только тиранов! – Кроме Светланы… только Ромка мог так же сильно хотеть удержать его. Он посмотрел на меня с сомнением: – А ты уверена, что ей хотелось его удержать? – Но… Разве нет? У них же все складывалось хорошо, пока не появилась Роксана! – Этого никто не знает наверняка. Кроме самой Светланы, – Артур взглянул на часы. – Пошли. Скоро обед. Самое время воскреснуть. * * * Мальчик тоже не был потрясен их появлением, значит, и не считал покойниками. Хотя Артур и допускал, что перед ними не семья, а целая актерская труппа, готовая морочить ему голову всем скопом и каждый в отдельности, но то, как Ромка просиял навстречу Сашке, выглядело вполне правдоподобно. – Ой, проходите! Хотите кофе? Я собрался глотнуть. Правда, у меня растворимый… Вы такой, наверное, не пьете? Папа хотел купить сюда кофемашину, но так и… Зато у меня конфеты есть. Шоколадные. Саш, садись, – он подхватил с кресла брошенную бейсболку и ладонью стряхнул невидимые пылинки. – Артур? – Нет, спасибо, я уже пил.