обид… Хочешь, высушу птиц? Жарким ветром в лесах просвищу? Хочешь, синий цветок принесу из-за дальних морей? Хочешь, завтра тебе озорную зарю посвящу. Напишу на заре: «Это ей посвящается. Ей…» Сквозь кусты продираясь, колышется ливень в ночи. Хочешь, тотчас исчезнет свинцовая эта беда?.. Погоди! Почему ты молчишь? Почему ты молчишь? Ты не веришь мне? Верь! Все равно ты поверишь, когда отгрохочут дожди. Мир застынет, собой изумлен. Ты проснешься. Ты тихо в оконное глянешь стекло и увидишь сама: над землей, над огромной землей сердце мое, сердце мое взошло. Можно не верить в мистику (Артур и сам в нее не верил!), но стоило ему пробормотать последнее слово, как раздался звонок. От Сашки. Он нажал на кнопку перед тем, как взял себя в руки, и потому замешкался, ответил не сразу. А уже в следующее мгновенье сообразил, что говорить ничего и не стоит. Сашка звала на помощь. Голоса звучали приглушенно: ей удалось позвонить, чтобы Артур услышал происходящее с ней. Запрыгнув в машину, он весь обратился в слух: несомненно, она разговаривала с Ромкой и речь шла о Роксане. Но Логова больше волновало сейчас не это… «Намекни, где ты, – молил он мысленно, стараясь даже дышать через раз, чтобы Ромка не уловил никаких звуков. – Умница моя, дай мне понять!» И уже через минуту Сашка подтвердила, что Логов не зря взял ее в напарники… Только услышав слова «Балаклава», «катера», «Сирена», он отбил звонок («Прости, милая!») и – уже на ходу! – перезвонил местному оперативнику, который, судя по всему, был расторопнее следователя: – Миша, срочно свяжись с Балаклавой! Наряд на набережную. Надо взять подозреваемого. Не вдаваясь в подробности, Артур ограничился несколькими фразами. Пусть Скороходов связывается с коллегами, не стоит ему мешать. Логов рассчитывал, что парни из Балаклавы все сделают быстро и правильно, но полностью положиться на них не мог. Как, впрочем, и ни на кого другого, если дело касалось Сашки… Он мчался по темному загородному шоссе по направлению к Севастополю, который помнился ему с юности белостенным, чуть запыленным, как усталый, списанный на берег матрос. Тогда они побывали здесь с родителями, но из всего путешествия Артур почему-то помнил лишь то, как маму сбило волной на пляже Учкуевки и потащило в море, а отец прыгал через топчаны курортников, чтобы добежать до нее. Спас свою любимую… Как они хохотали потом, когда все было позади. Им обоим оставался всего год жизни. Сашку в Севастополь не тянуло, в ее памяти не было ничего, что связано с этим городом. Ей больше хотелось побывать в Ялте, которую они вдоль и поперек исходили с Оксаной, собрать с каменных оград грубой лепки касания матери. Артур обещал, что они непременно заедут туда, когда будут покидать полуостров. Непременно. То, как у него колотилось сердце, Логову не нравилось. Он не особо верил в предчувствия – не было же их, когда погибли родители или убили Оксану! – но его беспокоила горячо вскипавшая в груди тревога. Жгло так, что даже промелькнула мысль: «Эй, ты только до инфаркта себя не доведи!» Стараясь дышать ровно, Артур всматривался в машины – узнать ту, в которой повезут Ромку с Сашкой, не составило бы труда. Как бы не навредили девочке в запале операции… Вдруг Скороходов толком не объяснил, кого следует брать, а кого оберегать? Он собирался пересадить Сашку в свою машину, пусть расслабится наконец, вздремнет… Ей пришлось быть собранной до предела, чтобы не выдать себя раньше времени, и девочка выдержала испытание. – Молодчина, – бормотал Артур, давя на газ. – Просто молодчина! Даже позвонить ухитрилась. Звонок от следователя Левчука застиг его уже в тридцати километрах от Балаклавы: евпаторийские технари только сейчас сумели засечь Сашкин телефон. – Спасибо, – процедил Артур сквозь зубы. – Уже не надо. Я знаю, что она в Балаклаве. Романа Колесниченко уже берут. «Надеюсь, что берут», – добавил он про себя и в тот же момент увидел полицейский фургон. Быстро помигал им фарами и, резко развернувшись, притормозил перед ними. – Какого хрена?! – заорал водитель в форме, опустив стекло. – Ты чего творишь? Стремительно приблизившись, Логов сунул ему в лицо удостоверение: – Девушку я забираю. Парня доставьте по назначению. Из машины уже выскочил коренастый капитан, придирчиво проверил документы Артура и проговорил сдержанно: – Девушка не под арестом, можете забирать. Сама попросила подвезти ее до Евпатории. Нашей целью был Роман Колесниченко. – Сильно не свирепствуйте с ним, – попросил Артур тихо. – Его вина еще не доказана. По выражению лица капитана он понял: «Как получится». Но Ромкина судьба его тоже волновала постольку-поскольку… Когда дверца фургона отворилась и Сашка спрыгнула ему в руки, что-то взорвалось у Артура в груди, окутав ощущением счастья. – Как ты? Цела? Он вертел ее, осматривая: ни ран, ни синяков. Пытаясь вырваться, она рассмеялась, блеснув в темноте глазами: – Да в порядке я! Ты получил мой звонок, да? Догадался? Прижав ее, Логов смотрел вслед уезжающему фургону: – А как же, напарник! Мы на одной волне… * * * По дороге она передала ему весь разговор с Ромкой, ничуть не смущаясь, описала увиденные у него фотографии Роксаны. Сам телефон забрали полицейские, и Артур не стал им мешать, ему достаточно было Сашиного свидетельства.