– Изнасилования действительно не было, патологоанатом подтвердил, – кивнул он. – Если в убийстве Ромка тоже не замешан, много не получит. Статья сто двадцать седьмая: незаконное лишение человека свободы, не связанное с его похищением. Роксана же добровольно с ним поехала? На мотоцикле насильно не увезешь… Если следовать Уголовному кодексу, такое преступление наказывается ограничением свободы на срок до двух лет. – Два года, – удрученно повторила Сашка. – Либо принудительными работами на срок до двух лет. Все будет зависеть от судьи. – Местного? – А какого же? Верховный суд этим делом вряд ли заинтересуется. Она повернулась к нему. Не отрывая глаз от дороги, Артур чувствовал ее взгляд: пристальный и задумчивый одновременно. – Ну, спрашивай, – не выдержал он. – Как ты думаешь, если местный житель совершает преступление против приезжего, на чью сторону склоняется судья? – Как сотрудник Следственного комитета России я должен бы заверить тебя, что суд остается беспристрастным в любой ситуации. Но мы же оба понимаем – это в идеале. А на практике так получается не всегда… Поэтому я и говорю: все будет зависеть от судьи. Он тоже человек и может оказаться в душе националистом или сексистом. Все может иметь значение. Не должно! Но может… Так что я не могу дать тебе никакой гарантии, каким будет приговор по Ромкиному делу. Кивнув, Сашка отвернулась к окну. Ее молчание было тяжелым, и он забеспокоился: – А тебя всерьез волнует судьба этого парня? Ты же знаешь его несколько дней. – Ну да, – отозвалась она вяло. – И ты уверяла, что не влюбишься в него… – Я и не влюбилась! – А что тогда? Каждое слово, оброненное Сашей в темноту, показалось Артуру слезой: – Когда его… Ромку… скрутили, у меня чуть сердце не разорвалось. Не знаю… почему! Так жалко его стало… Он же сделал это с отчаяния! Ты же знаешь, как страсть может оглупить человека… «Нет, – отозвался Артур мысленно. – Не знаю. Такой страсти в моей жизни, к счастью, не было». Но ему приходилось расследовать убийства из ревности, когда люди убивали любимых, сходя с ума от одной мысли, что их нужно отпустить. Логов видел в этом настоящую болезнь, от которой еще не нашли лекарства, и потому приходилось арестовывать этих безумцев. Никогда, никогда он не завидовал тем, кто познал неизлечимую страсть. Ему было жаль их… Как сейчас Сашке было жаль нового друга. – Сейчас я произнесу банальность, – предупредил Артур, – но закон есть закон. И страсть не является смягчающим обстоятельством. Ее голос прозвучал тускло: – Я в курсе. – И мы еще не знаем наверняка, не он ли убил Роксану… Сашка дернулась: – Не он. Понимаешь… Он даже тронуть ее не посмел… Ромка любил ее. – Любил? – Артур не усмехнулся, хотя и тянуло, но Сашка воспринимала эту историю слишком серьезно. – Ты «Идиота» читала? – Конечно… Ну да, я поняла, к чему ты клонишь. Рогожин тоже убил Настасью Филипповну, оглушенный страстью. Но Ромка… – она поискала слова. – Другой психологический типаж. Рогожин же всегда был необузданным русским мужиком, который вечно рвет на груди рубаху и бьет морды всем подряд. А Ромка, он… Ну, если отталкиваться от того же Достоевского, он Мечтатель. – Э-э… – «Белые ночи». – Это я помню хуже. – Я тоже «Идиота» больше люблю. Но это более… религиозная вещь, что ли. Мышкин – Христос, Рогожин – антихрист. – Не просто грешный человек? – Это одна из гипотез… Некоторое время они ехали молча, и Артур мысленно соединял безвольно свисавшие ниточки, сплетая сеть, хотя еще не был уверен, кто в нее должен угодить. И лишь когда они поравнялись с веселым знаком, который определял границу Евпатории, произнес: – Мы должны заехать к Светлане. Сашка обернулась: – Согласна… Лучше ей узнать от нас. А Юрию ты позвонишь? – Позднее. Сначала к ней. Предупреждать о приезде звонком Артур не стал: пришлось бы объяснять, зачем он собирается зайти, и выложить все о случившемся с Ромкой. Оставалось надеяться, что Светлана дома в такой час… Сидит у телевизора или читает. Ему было интересно узнать, чем именно она занимается. Представилась тонкая тень в свете торшера, забившаяся в уголок дивана. Почему-то увиделось именно так – она не могла сидеть по центру, наверняка жалась к подлокотнику в каком-нибудь цветастом малиновом халатике, ища опоры. Пашка долго был ей опорой, как теперь жить без него? «Ненадежная опора оказалась, – подумал Артур с сожалением. – Черт, Пашка, как тебя угораздило?! Ты все это заварил, да сам и утонул в месиве… Что такого было в этой Роксане, чтобы из-за нее исковеркать судьбы нескольких людей?» Сам он не успел даже приблизительно понять, что за человек Роксана. Помнил только белую кожу и длинные волосы. Даже сонные глаза толком не разглядел… Но даже если девчонка была пустышкой, разве заслужила она смерть? Тот, кто вонзил ей в горло нож, был уверен, что заслужила. Испуганный голос Светланы прозвучал из-за двери только после четвертого звонка, Артур уже чуть не отчаялся: не застали! В подъезде не было света, она не могла разглядеть их в глазок, поэтому спросила по старинке: – Кто там? – Света, это Артур с Сашей, – отозвался он веселым тоном, чтобы не напрягать ее раньше времени. Вдруг еще передумает открывать… Одолев сомнения, на что ей хватило нескольких секунд, Светлана щелкнула замком. На ней был точно такой малиновый халат, украшенный пионами, какой Артур и представлял, и он чуть не хлопнул в ладоши, пораженный своей проницательностью. Но успел вспомнить, с какой новостью они пришли… – Мы ненадолго. Можно? – Логов уже шагнул через порог на случай, если ей вздумается отказать. Сашка юркнула за ним следом: – Здрасте… «Чует материнское сердце», – Артур отметил, с какой тревогой, почти с ужасом, Светлана всматривается в его лицо. На Сашку она и внимания не обратила. А зря… Он решил не тянуть резину: – Света, у нас плохие новости. Ромка арестован. Последнее слово ударило ее в грудь, отбросив к косяку, стегнуло под колени… Артур успел схватить острый локоть, поддержал. – Подвинь пуфик, – скомандовал, не глядя на Сашку. И осторожно усадил Светлану, которая по-прежнему норовила завалиться на пол. – За что? За что? – она задыхалась, как астматик, а глаза ее закатывались так безжизненно, что казалось немыслимым, как ей еще удается произносить слова. Разжав руки, Артур выпрямился: – А ты как думаешь? Сашка молчала за его спиной. Они ни о чем не договаривались, но Логов знал, что девочка не лезет вперед, когда игру ведет он. В старом советском фильме про Шерлока Холмса, который Артур любил всей душой, бесило только то, что Ватсон без конца перетягивает одеяло на себя, встревая в разговор. Сашка была умнее того доктора и держалась на втором плане… Темный Светланин взгляд неожиданно прояснился и вновь сфокусировался на его лице. Артур замер, боясь спугнуть то, чего ждал от нее. И она не подвела: – Отпустите сына. Это я виновата. Все я. Всех убила я. Сашка за его спиной еле слышно ахнула. – Всех? – повторил он. – Светлана, ты отдаешь себе отчет в том, что делаешь признание? Ее тонкие ноздри раздулись и опали. Теперь она смотрела на Артура с холодной ненавистью. – Я убила Павла, его любовницу Роксану, его мать Тамару Прохоровну, – отчеканила она и, точно спохватившись, поспешно добавила: – И пыталась убить вас обоих. Как это у вас называется? Покушение на убийство. Мой сын здесь вообще ни при чем. – Собирайся, – сухо сказал Артур. – Мы сами отвезем тебя. Или предпочитаешь, чтобы я вызвал наряд? – Да насрать мне! – прошипела она и пружиной вскочила с пуфика. – Что ты тут ломаешь комедию? Пришел арестовать меня, так делай. Спрашивать он еще будет. Главное, Ромку отпусти. Немедленно.