– Его отпустят, не волнуйся. Как только ты официально окажешься под арестом и дашь показания. На мгновенье Логов задумался, потом произнес категорично: – Саша пойдет с тобой и будет рядом, пока ты собираешься. И не вздумай выкинуть там чего-то. Я буду стоять за дверью. Светлана поглядела на него с презрением: – У нас второй этаж. Я не разобьюсь при всем желании. – И все равно Саша побудет с тобой, – он подтолкнул девочку. Ее спина была твердой, как дерево, ей явно не хотелось выполнять роль надзирательницы. Но и спорить Сашка не стала. Артур подумал, что потом придется накормить ее до отвала в самом лучшем евпаторийском ресторане. А еще лучше – в ялтинском. Но это потом… * * * Комната для допросов здесь оказалась похожей на каморку, из которой вынесли старый хлам, но не успели толком обставить. То, что допросных, оборудованных зеркальным стеклом, в России по пальцам пересчитать, Логов знал и раньше, поэтому сразу же заявил, что будет присутствовать при разговоре со Светланой Колесниченко. Может, у местного следователя и тянулась рука захлопнуть перед столичным сыщиком дверь, но Левчуку хватило благоразумия не вмешивать в дело свое и московское руководство, которое Артур легко притянул бы. Еще и виноватым останешься… Выпрямив спину, Светлана застыла по одну сторону простого серого в крапинку стола, напоминающего икеевские, а Логов устроился рядом с Григорием напротив. Он старался не сверлить ее взглядом, черкал на листочке, рисовал кораблики: Светлане было не видно, что он там пишет, а Левчук пусть подивится, если рассчитывал перенять опыт у старшего товарища. Артур вообще редко делал записи, не доверяя даже бумаге, больше держал в голове. Хотя это было рискованно: возраст память не укрепляет. «Скоро я заведу картотеку и начну складировать блокноты, чтобы зимними вечерами листать их, сидя в кресле-качалке. Буду слюнявить палец и сопеть», – подумал он насмешливо, пока Григорий задавал стандартные вопросы. Вспомнился герой Куравлева – простуженный сыщик, раздраженно сипевший на всех… Сашка принесет ему чашку чая? С чего бы? Они живут не под одной крышей. Кто вообще подаст ему перед смертью пресловутый стакан воды? Он яростно заштриховал кораблик, притянув удивленный взгляд Левчука: «Пусть меня лучше пристрелят на задержании… Еще не хватало месяцами валяться, прикованным к постели!» Его прадед умирал так в ту пору, когда еще не было памперсов, и вся перина под ним пропахла мочой. Ее привезли вместе с ним из деревни, и матери Артура пришлось ухаживать за стариком, хоть он и не был ее кровным родственником – по отцовской линии. Федор Иванович бухтел на нее и проклинал, обзывая городской свиристелкой, но муж умолял ее потерпеть – сколько там старику осталось? Прадед протянул одиннадцать месяцев. Костлявый, заросший щетиной, полный ненависти ко всем, кто его окружал, старик упрямо цеплялся за жизнь. Для чего она была нужна ему? «У мамы седые волосы пучками лезли», – вспомнилось Артуру. В те времена еще красились хной, и отдельные пряди и корни волос становились все светлее. Это бросалось в глаза и огорчало ее… После похорон прадеда они втроем поехали в Севастополь, чтобы его зеленоватой волной смыло усталость и омерзение последнего года. Чувствовала ли его мать гордость за то, как достойно выдержала испытание? Поступила по-христиански, хотя Артур не помнил, носила ли она крестик? Обеспечила ли себе место в раю? Его родителям тоже оставалось жить меньше года: сварливый старик будто утянул их за собой… Там-то зачем ему городская свиристелка понадобилась? – Расскажите, как и почему вы убили мужа? Этот вопрос выдернул Артура из прошлого, где сквозь прозрачную малахитовую воду проглядывали гигантские валуны и красивая рыжеволосая женщина гладила изумрудный мох… Реальность была серой в крапинку. Он провел ладонью по крышке стола и ничуть не удивился, услышав, как Светлана попросила: – Я могу сначала рассказать о Роксане и о свекрови? «Так я и думал», – Артур поднял глаза, и их взгляды сцепились как в схватке. Она поняла, что он знает. И это заставило ее нервничать… Но Светлана была тем самым гранитным камушком, о который можно сломать зубы, Артур это сразу понял. Ее так просто не расколешь. Только и он не привык сдаваться перед первой же преградой. И она тоже понимала это. Кто кого? – Пусть расскажет, – едва слышно сказал он Григорию, не покушаясь на его лидерство в допросе. – Хорошо, – громко произнес Левчук. – Рассказывайте. Почему вы убили вашу свекровь Тамару Прохоровну Колесниченко? Мельком взглянув на Артура, она глубоко вдохнула, словно сама собиралась прыгнуть со скалы: – Когда приехал… Артур Александрович Логов… и мы собрались в доме моего деверя Юрия Колесниченко, я поняла, что Тамара Прохоровна хочет сообщить ему… То есть Логову… Какую-то информацию. Она настаивала, чтобы он зашел к ней домой. А ведь она терпеть не могла гостей. – Но ведь Логова, – Григорий покосился на него, – Тамара Прохоровна знала еще ребенком. Возможно, для него ей хотелось сделать исключение? Смуглые точеные ноздри раздраженно раздулись: – С чего бы это? Он дружил с ее сыновьями, не с ней же! – Ностальгия? Может быть, ей хотелось расспросить о бывших соседях? Кто где… В таком возрасте особенно любят вспоминать молодость. – Не знаю, – нехотя признала Светлана. – Мне показалось, что ей не терпится что-то ему рассказать. Я не могла рисковать. Вдруг она что-то пронюхала? Григорий с усилием повел головой, точно высвобождался от чего-то: – Я правильно понял, что вы убили вашу свекровь только потому, что вам показалось? Ее голос прозвучал невозмутимо: – Разве не все в жизни мы воспринимаем так, как нам кажется? – Мы обычно ищем доказательства. Факты. – Это ваша работа. Я же говорю о жизни, – впервые она отвела глаза. – Нам кажется, что мы любим человека… Мы доверяем ему. Связываем с ним жизнь. А потом понимаем, что этот человек годами врал. Самым скотским образом. Не стоило вмешиваться, но память о Пашке требовала восстановить справедливость. Собственно, этим Артур и занимался все эти дни в Крыму. – Не обязательно все было ложью, – заметил он, глядя на Светлану серьезно, но без злобы. – Люди просто меняются с годами. У них возникают новые требования, другие желания… Порой они уводят их из прежней жизни. Но это вовсе не значит, что она была фальшивкой. – Я даже не сомневалась, что вы будете на его стороне, – ее рот искривился презрительно, но Артуру почудилось, будто Светлана готова заплакать. – Мы на стороне закона, – вставил Левчук. – И у нас официальный допрос. Так что прошу вас в деталях рассказать, как вы действовали в тот день, когда убили Тамару Прохоровну. Светлана со сдержанной покорностью склонила голову: – Я пришла к ней еще до того, как начался ливень. «Поэтому в доме не было мокрых следов, когда туда заявились Сашка с Ромкой», – отметил Артур. – Попыталась выяснить, что она собиралась сообщить, – она лишь скользнула по его лицу глазами, – Логову. Но она… Тамара Прохоровна отказалась отвечать. Послала меня подальше. – Где вы с ней находились в этот момент? – На кухне. Поэтому я надела ее латексные перчатки, которые лежали у раковины, и взяла нож. Я это сделала быстро, у меня уже отработан навык, но она… Тамара Прохоровна… все равно успела выскочить в комнату. Она хотела закричать, но тут у нее случился приступ астмы. Такое бывает во время стресса. Она жутко так захрипела, начала хватать воздух… Я уже подумала, что все решится естественным образом, но старуха, – Светлана метнула в Артура взгляд, убедилась, что он не возмутился ее грубостью, и продолжила: – подавила приступ. Еще минута, и она позвала бы на помощь. Пришлось всадить нож ей в печень. – Не промахнулись… – Я хорошо знаю анатомию. Она умерла от обширного внутреннего кровотечения. Нож я оставила в ране, на нем все равно не было моих отпечатков. А вот перчатки унесла с собой и выбросила их по дороге на работу. Пришлось сказать, что пережидала ливень в кафе, куда ходила обедать. – Это ни у кого не вызвало сомнений? – Нет. Я зашла туда на случай, если вы начнете проверять записи с камер. Григорий посмотрел на Логова с укором: «Что ж вы не раскрыли это дело в два счета?» И повернулся к Светлане: – Вы признали свою вину прежде, чем мы просмотрели записи. – Потому что вы пошли не тем путем! С какого перепуга вы арестовали моего сына?! На этот раз Артур не дал Левчуку ответить. Чуть подавшись вперед, он заглянул ей в глаза: – Светлана, давайте вы расскажете все до конца, а потом мы вернемся к делу вашего сына. С ним все будет хорошо, я обещаю. Ее взгляд так и норовил впиться ему в мозг, но Артур и не такое давление выдерживал. Он смотрел на нее без улыбки, чтобы это не показалось издевкой, спокойно и даже сочувственно. Да он сейчас на что угодно был готов, лишь бы Светлана дала полные показания! – Ладно, – проронила она, почти не разжимая губ. – Спрашивайте. Левчук поспешил вернуть себе право первой скрипки: – Светлана Георгиевна, вы убили Роксану Литвину? И хотя в этом Артур ничуть не сомневался, почему-то замер, ожидая ответа. А если сейчас вскроется такое, чего даже он не ожидал? – Когда я узнала, что любовницу моего мужа Роксану Литвину обнаружили в замке Парка монстров, – начала Светлана так уверенно, словно не раз репетировала эту мизансцену, – то поняла, что должна… избавиться от нее. А то эта змея снова вползет в нашу жизнь. – Как вы узнали, что Логов перевез Литвину в свой гостевой дом? – Роман сказал мне. Это мой сын. Григорий кивнул: