Когда он спит, то совсем не страшный, скорее милый. По нему я тоже буду скучать. Всё-таки хороший он мужик, добрый. Другой бы мне уже за одни только разговорчики и оскорбления по губам надавал. А этот терпит. Терпила, блять. Вот что он во мне нашёл? Может, жопа и сиськи у меня зачётные, но человек-то я пропащий. Я уже столько нахуевертила по жизни, что некоторым людям до старости такого не наворотить. Это просто Виктор ничего обо мне не знает. Он видит только то, что хочет. Узнал бы обо мне всё, как есть, охуел бы, наверное. И жениться бы вмиг передумал. Я посмотрела на остывающую еду и вспомнила Колю. Я даже его не помянула. Сожрала гору блинчиков, а о Малом и не вспомнила. Что я за человек такой бездушный? От Витька-то я сбегу, а от себя никуда не денешься. Всё моё говнецо останется со мной. Когда я избавлю здоровяка от своего общества, ему же лучше будет. Он сам того не ведая, хочет себе жизнь загубить. Ну, какая из меня жена? А мать? Смех один. Мне надоело ждать, пока здоровяк проснётся, но и трогать руками его лишний раз не было надобности. — Кхм-кхм! — громко покашляла я, и здоровяк сонно зашевелился. — Принцесса, — хрипло протянул он, открыв глаза. — Я тут это… Хавчика тебе принесла, — сразу с ходу обрадовала я здоровяка, отвлекая его внимание от себя. — Да ты ж моя, феюшка! — расплылся в улыбке здоровяк, приподнимаясь повыше на подушках. — Иди к папочке? Пообнимаемся? Я скинула кроссовки и осторожно придвинулась ближе к здоровяку. Он притянул меня к себе и обнял, укладывая меня головой на грудь. На своём затылке я почувствовала смачный чмок, а на спине размашистые поглаживания. Вот всё-таки ласковый он, сука, аж кишки от нежнятины сводит. Даже пахнет чем-то добрым от него с утра. — Как твоя куночка? — поинтересовался Виктор. — Прошло всё? — Эм… Ещё нет, — соврала я, понимая, с какой целью он интересуется. — Ты есть-то будешь? Остынет. — Я бы тобой позавтракал, — гулко ворочался голос в его широкой груди. — Я старалась… — Лады. Подай мне. Что там вкусненького? Я тут же вскочила и ухнула поднос ему на живот. Жри, здоровяк, не обляпайся! — Чем сегодня займёмся? У тебя выходной? — Угу, — наяривал блинчики Виктор, пережёвывая их своими мощными челюстями. — Подай телефон, Дашунь. Я взяла с тумбочки его мобильник и протянула мужчине. Не отвлекаясь от еды, он порылся в телефоне, а потом протянул его мне. — На, вот. Выбери себе цацки. Что ты там хотела? Дрожащей рукой я взяла телефон и взглянула на экран. Господи Иисусе, это ж ювелирка! У меня глаза разбежались от великолепия сверкающих драгоценностей. На цены я старалась не смотреть, но у меня не получалось, они показались мне запредельными. В ювелирке я мало что смыслила. Были у меня серёжки в детстве, цепочка и пара простеньких колечек. Я никогда не придавала золотым украшениям много значимости в отличие от подруг или мамы. Тогда я просто не была меркантильной. Мне и сейчас они на хрен не упали, если бы мне не нужны были так сильно деньги, я бы не пилила Виктора за цацки. На хер они вообще нужны так-то разобраться? Это был не простой интернет-магазин, а от какой-то наебуренной фирмы, поэтому и ценник соответствующий. Как же я понесу колечко в ломбард, зная о том, что оно стоило в десять раз дороже, чем мне за него предлагают скупщики? Я ещё ничего никому не спихнула, а меня уже жаба задушила, чуть ли не до слёз. Совесть позволила мне выбрать простую цепочку без камней и такое же кольцо. За брюлики я могу вообще ничего не выручить, так зачем здоровяк будет тратиться попусту? — Я выбрала, — вернула я телефон владельцу. Виктор с любопытством посмотрел отложенные в корзину изделия и поднял на меня глаза. — По-моему, редкое фуфло. Бедно, скромно. Ты почти жена моя или институтка бюджетная? Люди засмеют. Давай, Дашунь, вместе выберем? — Он убрал пустой поднос обратно на тумбочку и снова поманил меня к себе. — Смотри, мне вот это кольешечка приглянулась. Я села рядом с ним и заглянула в экран. У меня в глазах потемнело от ценника колье. Красивое, базара ноль, но это было слишком… Виктор хотел, как лучше, делал мне подарок от души, от всего сердца, но я не могла принять такое дорогое украшение. А так хотелось. Я представила на секунду, что мы с Виктором по правде мутим, и у меня слёзы навернулись на глаза. Мужик в лепёшку готов расшибиться ради меня, даже куни мне предложил — это же вообще короночка. А я? Господи, какая же я ущербная и мерзкая баба! Недостойна я такого отношения. А подарков дорогих, тем более. — Витюш, а давай ты мне купишь пока, что мне понравилось, а если я буду хорошо себя вести, то ещё что-нибудь на свой вкус? Потом? — Какая-то ты подозрительная, коза. Ты не заболела у меня? — внимательно посмотрел на меня мужчина. — Не хочу выглядеть шкурой, — отмазалась я и опустила глаза, не выдержав его взгляда. Виктор помолчал, задумчиво почесал подбородок пальцами и снова уткнулся в телефон. — Ну, всё, Дашунь. Через недельку привезут. — Через неделю? — ужаснулась я. — Чё так долго? — Так это ж с Москвы пришлют. Быстрее не получится. Вот же, блядство! У меня сердце упало, и настроение тоже. Не фортит вообще ни разу. Чё делать-то теперь, сука? — Спасибо, Витюш, — выдавила я из себя улыбку и потянулась к нему, чтобы поцеловать в знак благодарности. Я эти украшения не дождусь, но поблагодарить мужика стоило. Стыдно было, пиздец, поэтому я старалась не смотреть в синие, прищуренные глаза. Мой взгляд уткнулся в грудь мужчины, на которой распластался огромный золотой крест. Вместе с цепочкой полкило вытянет, не меньше. Нужно быть последней гнидой, чтобы скрысить крест. За такое здоровяк мне голову оторвёт, и пощады можно не ждать… 19. Виктор 19. Виктор С самого утра я потерял покой, несмотря на то, что началось оно великолепно. Нежданчик от козы мне очень понравился. Девочка начала проявлять себя в мою сторону, это не могло меня не тронуть. Гаденькое предчувствие какого-то пиздеца не отпускало меня до самого вечера. Даша была рядом, была всё время на виду, но как будто не со мной. Мысли её были далеко отсюда. Мне казалось, что я теряю её так и не присвоив. Да, по факту она у меня в плену, но мне нужно было её сердечко. Коза была грустна и задумчива. Прогулка по саду не улучшила её настроение, хотя прогулялись мы с удовольствием, и она подолгу разглядывала цветы, скамейки и фонтан. Мне тоже взгрустнулось, потому что казалось, что козе плохо рядом со мной, что я недостаточно балую её, слишком навязчиво пристаю. Я не мог держать с ней дистанцию и не трогать её. Как же такую зефирку не пожамкать руками, когда они сами тянутся? — Ты мне расскажешь, кого убила, Даша? — всё не бросал я попыток выпытать у неё хоть что-то о её прошлом. — Да, я много кого убила, — присев на корточки, Даша нюхала цветы на клумбе. — Я про того, из-за которого села. — Отбывала наказание! — поправила меня коза. — Отчим хотел меня того… Ну, и я его… — Мать жива? — Без понятия. Мы с ней… Потерялись. После этого случая. Ясно. Не повезло с мамашей девочке. Что ж там за ёбарь у неё такой был, что она от дочери отказалась из-за него? — А твои родаки? Живые? — Да. Уже хочешь с ними познакомиться? — О, нет! Вряд ли я им понравлюсь, здоровяк! — криво усмехнулась девушка. — Почему ты так думаешь, Дашунь? Мне же ты понравилась? — Можно вытащить человека из тюрьмы, а вот тюрьму из человека — нет, — философски изрекла она. — Тебе будет стыдно за свою невесту. — Глупость какая! Ты совсем не знаешь моих родителей. Они очень хорошие. Даша поднялась на ноги и одёрнула платье, прилипшее к ляжкам от длительного сидения на корточках. — А чем они занимаются? Они тоже бандиты?