– Если бы ты видела, что было тут в доме, ты бы так не говорила, – покачала головой миссис Льюис. – Твои родители так сильно ругались, кричали друг на друга, что даже, казалось, стены дрожали. А потом твой отец умчался куда-то, а мать заперлась в библиотеке и не желает никого видеть. Услышав, что обстоятельства сложились как нельзя лучше для реализации моего плана, я поспешила вниз в библиотеку. На мой стук послышался до неузнаваемости пьяный голос Лилиан, пославший меня куда подальше. – Открой. Это я. Нам нужно поговорить, – продолжала я стучать. Как ни странно, это подействовало. Дверь распахнулась и на пороге появилась та, которую я так долго считала матерью, любви которой я пыталась добиться. Сейчас она выглядела ужасно: всклокоченная прическа, в мятой одежде, с размазанной по лицу косметикой, еле держащаяся на ногах от количества выпитого. – О, пришла моя дочь, – она попыталась жестом изобразить кавычки, но едва не упала. – И о чем будем говорить? Я знаю… Ты явилась, чтобы как всегда портить мне жизнь. Мерзавка! С того самого момента, как я стала твоей матерью, ты мне приносила только неприятности. Все ее выпады прошли мимо моих ушей. Раздражение матери (хотя какая она мне мать), так вот, оскорбления Лилиан скорее были для меня фоновым шумом, который я с легкостью могла отфильтровать. Я научилась этому еще много лет назад. – А сейчас твой отец собирается со мной развестись. И все из-за тебя и твоих выходок, – продолжала тем временем Лилиан. – Он уже забыл, что всем, что имеет, обязан мне. Кем бы он был, если бы не я? Каким-нибудь нищим доцентом в захудалом НИИ. А теперь… Я видела, как на ее лице одна за другой сменились несколько эмоций. На секунду мне показалось, что она сейчас разрыдается. Затем она подскочила со стула и попыталась нервно пройтись по комнате, но выпитое спиртное помешало осуществлению этого намерения. Поэтому через несколько секунд она села снова на свой стул и с нескрываемой ненавистью посмотрела на меня. – Если ты закончила со своими претензиями, то может, ответишь на мои вопросы? – спокойно спросила я. – Я хочу знать, кто мои родители? Раз уж ты мне приоткрыла эту тайну, то лучше договаривай до конца. Она с сомнением посмотрела на меня, затем налила в свой уже пустой бокал виски и с вызовом бросила: – Хочешь правду? Будет тебе правда. Мы с твоим отцом познакомились в Питере на одной конференции, куда его отправили из его захудалого института. Мы влюбились друг в друга с первого взгляда. Он был именно тем мужчиной, которого я всегда искала: красивый, умный, целеустремленный, еще и любящий. Но был у него один изъян – он был женат, уже имел одну дочь, а второго ребенка ему жена как раз вынашивала. Он никогда не оставил бы семью и мы бы так и перебивались пылкими встречами на съемной квартире, если бы я не подсуетилась, выбила ему интересный и денежный проект в Штатах. Благо связи были. Она жадно отхлебнула виски и замолчала, нырнув в воспоминания. А я смотрела на эту остававшуюся всегда чужой женщину и удивлялась, как быстро ее лоск и ухоженность исчезли, явив передо мной злую, просто брызжущую ядом особу. – Но даже тут твой отец все еще не решался на развод. Уж очень сильно любил своих детей, – ее губы искривила презрительная улыбка. – Он каждый квартал по сегодняшний день отправляет твоей сестрице солидную сумму, хоть не обязан этого делать, она давно совершеннолетняя. Наверное, заметив недоверие в моем взгляде, Лилиан достала из шкатулки на столе ключ и открыла ящик стола. – Если не веришь, вот посмотри. Она швырнула мне квитанцию о банковском переводе в далекую Россию на имя Харольской Елены Александровны. – Но тогда, защищая свою любовь, я смогла справиться и с вами и с вашей мамашей, – продолжала свой рассказ Лилиан. – Я раскрыла глаза твоей матери на измену мужа. У нее начались преждевременные роды. Ты родилась слабой, с патологией почки, и я это смогла повернуть в свою пользу. Нужны были большие деньги на твое лечение и лучше заграницей, поэтому я убедила твою мамашу написать отказ от тебя. А после развода мы втроем смогли благополучно уехать. Вот так я стала матерью дочери своей соперницы. Своих детей я никогда не хотела. А тут раз, монтаж, и у меня на руках орущий младенец, а по бумагам я его мать… От ее слов у меня все внутри перевернулось, ком подкатил к горлу, и воздуха стало не хватать, было ощущение, что я тону, словно, меня затягивает холодное и липкое болото. На ватных ногах я встала и, не проронив ни слова в ответ, зажала в руке квитанцию и вышла из библиотеки под пьяные нелестные эпитеты Лилиан. Как сомнамбула, я поднялась к себе, не раздеваясь, бросилась на кровать и уставилась в потолок невидящим взглядом, прокручивая в голове услышанное. Выходит, отец мне родной, а мама… Что с ней стало? А где сейчас моя сестра? Было дико осознавать, что где-то там, в далекой стране, живут мои родные люди, о существовании которых я даже не догадывалась, и о судьбах которых я ничегошеньки не знаю. Вдруг дверь осторожно приоткрылась, и в спальню заглянул отец. Он выглядел даже лучше, чем с утра, до церемонии: волосы зачесаны назад, костюм он хоть и сменил, но этот также сидел идеально, только легкие тени легли под глазами, а их взгляд стал непривычно резким. – Лина, ты спишь? Нужно поговорить. Я не готова была сейчас без упреков посмотреть ему в глаза, поэтому, прикрыв свои, сонно пробормотала: – Я так устала. Давай поговорим завтра. – Как скажешь, – со вздохом согласился он. – Я только хочу, чтобы ты знала, что мама наговорила тебе глупостей, потому что очень сильно ее разозлил скандал. Ты ведь знаешь, как для нее важны престиж и общественное мнение. Она тогда не думает и старается больнее ударить, вот и решила тебя наказать таким диким способом. Это она со злости выдумала, что тебе не родная. Завтра сама тебе во всем признается и прощения просить будет. Запомни, ты нам родная, единственная наша дочь. Ну, хочешь, сдадим тест на ДНК? Эти слова отца окончательно разочаровали меня в нем и убедили в правильности принятого мною решения. Когда он ушел, так и не дождавшись моего ответа, я осторожно встала и сделала все нужные приготовления. Как говорится, жребий был брошен. Рано утром, обрадовавшись тому, что на улице не было ни души, я вышла из дому с небольшим чемоданом на колесиках с длинной ручкой. Солнце только слабо обозначило линию горизонта, распространив повсюду эфемерное лиловое предутреннее свечение. Я бросила прощальный взгляд на еще спавший дом и пошла в конец улицы, где меня уже дожидалось такси, которое должно было отвезти меня в аэропорт. Глава 5 В аэропорту, несмотря на столь ранний час, меня встретила оживленность и суета. Было довольно людно, многие торопились на посадку, которую только что объявили, кроме того возле касс толпились те, кто жаждал в ближайшее время покинуть Майами. Оставалось только удивляться количеству тех, кому не сиделось дома, хоть я и была из их числа. Скорее всего, недавно прилетел самолет, потому что оставались еще пассажиры, которые торопились забрать свои чемоданы, пройти соответствующий таможенный контроль и направлялись к стоянке такси и автомобилей для аренды. Вся эта толпа меня мало беспокоила. Так как на рейс Майами-Анкоридж оставались лишь билеты в первый класс, то я спокойно могла пройти регистрацию вне очереди в отдельном терминале. Я решила сделать вид, что лечу на Аляску, чтобы сбить отцовских ищеек с пути и немного запутать их. Я была уверена, что мое исчезновение из дома, заставит отца направить своих работников по моему следу. И мне нужно было выиграть хотя бы немного времени. При перелете в Анкоридж нужно было делать пересадку в Денвере, и именно там я решила сменить направление своего полета. Может, кому-то показались бы странными такие ухищрения, но я хорошо знала своего отца, его непреклонность в некоторых вопросах и его возможности. Еще когда я только поступила в университет, мы с Пам и еще несколькими подружками решили полюбоваться Ниагарским водопадом. Ну, вот взбрело нам в голову туда полететь, и повод был – день рождения Пам. Отец в это время был в отъезде, а мать на мое сообщение о поездке равнодушно махнула рукой, не отрываясь от чтения модного журнала. Я вообще сомневалась, что она услышала мои слова. Каково же было мое удивление, когда вылет самолета задержали, а затем меня просто высадили. Моему возмущению не была предела, но поделать я ничего не могла – самолет улетел без меня. Оказывается, у отца были какие-то неприятности, он опасался за жизнь членов своей семьи. Поэтому мое местонахождение было обнаружено, и я была отправлена назад домой, чуть ли не под домашний арест, несмотря на мои протесты. Помню, я тогда почти две недели не разговаривала с отцом. А сейчас ситуация была серьезнее – отношения в нашей семье трещали по швам. Отец мог сделать все от него зависящее, чтобы не выпустить меня из страны. К счастью все пошло четко по моему плану – в Денвере самолет, который должен был доставить меня на Аляску, улетел без меня. Я же тем временем рассекала воздушное пространство совершенно в другом направлении. Сидя у иллюминатора и наблюдая за проплывающей белой ватой облаков, я думала только о том, как отреагируют мать и сестра на мое появление. Я пыталась представить варианты нашего разговора, их реакцию. Но потом поняла, что все эти мысли и предположения ничего не дают кроме тревоги и беспокойства. Я сама не знала, как бы отреагировала на внезапное появление родственницы, тем более такой близкой. Почему-то я даже не сомневалась, что сразу их найду, ведь у меня был их адрес и имя с фамилией. Я не думала, что что-то или кто-то сможет мне в этом помешать. Но как же я ошибалась. Столица России встретила меня холодом и щедро поливавшим ледяным октябрьским дождем. Перед своим путешествием я проконсультировалась о погоде и даже захватила с собой зонт и плащ. К сожалению ничего более теплого в моей комнате не оказалось, а идти в кладовку, где лежали толстые шерстяные свитера и моя лыжная куртка, приобретенные специально для отпуска в горах, было невозможно, чтобы не вызвать любопытство домашних. Но я даже представить себе не могла, что будет так мерзко и холодно, ведь я привыкла к солнечному Майами, и еще всего пару дней назад загорала на пляже. Да, я была знакома с морозом и снегом, но сейчас холодный сырой ветер насквозь пронизывал тело, а дождь нещадно хлестал по лицу косыми каплями, стоило мне ступить на трап самолета. Уже внизу я извлекла зонт из ручной сумки, но нормально его раскрыть не удавалось. Ветер намеревался его вывернуть в обратную сторону или вообще вырвать из рук. Я прекратила эти безрезультатные попытки. Я щурила глаза залитые дождем и куталась в плащ, но ветер все равно проникал под полы, заставляя дрожать как осиновый лист. В здании аэропорта было еще более людно, чем в Майами. Быстро уладив все вопросы таможенного контроля, я отправилась к обменнику валют. Получив незнакомые рубли в обмен на привычные зеленые банкноты с изображением Бенджамина Франклина, я в нерешительности уставилась в окно, в которое продолжал нещадно стучать дождь. Мой плащ уже промок, не защищал от непогоды, а даже наоборот, наверное, способствовал простуде. – Не желаете такси? – прозвучал хриплый мужской голос за моей спиной. Его обладатель был невысокого роста, даже ниже меня, худощавый с костлявыми руками и длинными пальцами, на которые я почему-то обратила внимание. На одном из них была татуировка в виде перстня с ажурным узором. Лицо мужчины было узким, с острым подбородком и длинным носом. Над тонкими губами были довольно пышные усы, которые совершенно не вязались с остальным его обликом. Его цепкий взгляд, как у хищника, мне сразу не понравился, поэтому я собралась было вежливо отказаться. – Я подгоню машину к самому входу, и вам не придется мокнуть, – произнес он тот аргумент, который заставил меня засомневаться. Но, видя, что я никак не могу решиться, мужчина продолжал свои уговоры. – Вам ведь в Москву, в центр? Довезу за пол цены. А если нужно где-то остановиться, помогу и это устроить. Моя сестра – администратор в хорошей гостинице. Она без проблем подыщет вам подходящий номер. Этот последний довод убедил меня принять предложение. Мне действительно нужен был номер в гостинице. Ведь было уже слишком поздно, и я бы сейчас все равно не смогла отправиться на поиски мамы и сестры. Да и отдохнуть после перелета также не мешало бы. Таксист не обманул – не успела я выйти из здания аэропорта, как он подъехал на стареньком сером форде с маячком такси на крыше. Водитель галантно открыл мне переднюю дверцу, и пока я усаживалась, он устроил мой чемодан в багажник. Машина, несмотря на свой возраст, резво покатила по мокрой дороге. Дождь продолжал лить стеной, дворники еле справлялись с потоками воды, бешено метаясь из стороны в сторону по лобовому стеклу. Аэропорт остался далеко позади, и теперь машина пробивалась сквозь ненастную тьму. Наверное, ужасная непогода удерживала большинство людей дома. Машины были редкими, пролетали либо навстречу, ослепляя яркой вспышкой света фар, либо обгоняли, обдавая форд фонтанами из-под колес. – По делам в столицу? – попытался меня разговорить таксист. – Да. Мне разговаривать не хотелось, поэтому ответ и был односложным, но водитель не унимался. – Вы из Денвера? Я лишь кивнула соглашаясь. Ну не рассказывать же ему всю свою историю? Хоть и говорят, что таксисты и бармены это почти психологи, они умеют выслушать, при этом не будут докучать своими советами. Но я была не из тех, кто любит поплакаться над своими трудностями и неудачами. – А раньше бывали в России? – продолжал сыпать вопросами таксист. Я не успела бросить свое сухое «нет», как вдруг возле одного из придорожных знаков появилась из темноты женская фигура и отчаянно замахала руками, призывая нас остановиться. Водитель слегка сбросил скорость и, бросив на меня свой цепкий взгляд, с сомнением в голосе произнес: – Вообще-то не положено подбирать попутчиков, когда уже выполняешь заказ пассажира, но уж сильно жалко девчонку, вымокла вся… У меня внутри шевельнулось что-то неприятное. Что это было? Предчувствие либо интуиция? Я и сама не поняла. Уже хотела попросить таксиста не останавливаться, но, вспомнив, как сама еле смогла согреться в теплоте автомобильного салона, я пожалела эту незнакомку. Девушка рысцой подбежала к остановившейся машине и, всунув голову в приоткрытую дверь, с мольбой в осипшем голосе произнесла: – Подвезите, пожалуйста. Хотя бы до какой-нибудь станции метро. – Прыгай назад, – дружелюбно предложил водитель. – Там на сиденье есть плед, завернись в него, а то еще простудишься. Ему второй раз повторять не пришлось. Девушка быстро юркнула на сиденье позади меня, а я про себя заметила, что мне плед не предлагался, хоть я была одета больше не по сезону, чем моя попутчица. Ей на вид было около двадцати пяти. Ее стройную фигуру плотно облегали промокшие джинсы и короткая черная курточка. Рассмотреть лицо мешали прилипшие к щекам мокрые пряди темных волос, выбившиеся из-под натянутого капюшона. Словоохотливый таксист начал расспрашивать девушку о том, как она оказалась на дороге в такой час. Та, похоже, тоже была любительницей поболтать, начала свою историю, в которую я не стала вслушиваться, нырнув в свои мысли. Внезапно машина свернула с основного шоссе и начала углубляться вправо по грунтовой дороге, окруженной с двух сторон сосновым лесом. – А куда это вы повернули? – я вынырнула из своих размышлений, плохое предчувствие снова дало о себе знать. – Так срежем и быстрее доберемся, – попытался меня убедить таксист. Но бешено заколотившееся сердце подсказывало, что что-то здесь нечисто. Я собиралась сказать, что лучше ехать дольше по хорошему шоссе, чем прыгать по ямам, но не успела. Девушка на заднем сиденье, быстро сбросив плед, сделала странное резкое движение, и я почувствовала, как плотная веревка обвила мою шею и начала ее сдавливать. Задыхаясь, я попыталась освободиться, поддеть веревку пальцами, ослабить ее, чтобы свободно вдохнуть такой необходимый воздух, но веревочная петля затягивалась еще сильнее. У меня перед глазами поплыли красные круги, в ушах зазвенело, а мозг, не получив очередную дозу кислорода, отключился, забирая с собою сознание. Все поглотила холодная звенящая темнота. Глава 6