Вяло и коротко улыбаюсь, и Эйден замечает это. – Я не мешаю тебе. – Я знаю, что ты есть и не могу сосредоточиться. – И что ты мне предлагаешь? Мы даже не видимся. – Мы не видимся, но я вижу тебя. – Этот разговор зашёл в тупик. – Как и предыдущие. Эйден мешкается. Он продолжает стоять на месте так же, как и я. Решаюсь первой прервать молчание и покинуть лабиринт, из которого мы никак не найдём выход. Но никаких слов не находится. В итоге, просто разворачиваюсь и направляюсь дальше, оставляя его наедине с самим собой. Вряд ли я могу и хочу быть с человеком, который сомневается и не знает, чего хочет. Мои шаги неторопливые, я спокойно бреду в сторону квартиры, наслаждаясь поздними лучами солнца, почти скрывшегося за горизонтом. Тёплый ветер обдувает лицо, и я снимаю резинку с волос, освобождаясь от оков. За день от хвостика ужасно устаёшь, поэтому каждый раз покидая кафе, я сразу стягиваю резинку и позволяю локонам насладиться желанной свободой. Сквозняк играючи теребит их и приподнимает с новым порывом легкого ветра, как и рукава рубашки, которые напоминают колокольчик и благодаря прозрачности, открывают руки. Остальная часть рубашки остаётся закрытой, я не привыкла выставлять тело напоказ. Проходит несколько минут, как перед лицом возникает рожок мороженого, из-за которого чуть ли не спотыкаюсь на ровном месте. Взгляд скользит по руке и натыкается на Эйдена. – Бери, – говорит он. Вздохнув, позволяю улыбке поднять уголки губ и принять его жест. – Будешь проследовать меня? – спрашиваю я, открывая упаковку клубничного мороженого. – Нет, провожу домой. – Если я не иду домой? – Провожу туда, куда ты идёшь. – Если я иду, чтобы побыть одна? – Я оставлю тебя там, где ты хочешь побыть одна. – Тогда тебе стоит свернуть, потому что я хочу перейти дорогу. – Твой дом в другой стороне, – напоминает Эйден. – Да, но я предпочитаю идти по набережной, там красиво. – Хорошо, – улыбается парень. Сделав несколько шагов, он жмёт кнопку светофора и смотрит на тот, что на противоположной стороне. И какого же его удивление, когда поток людей следует, не дожидаясь чуда. Это делаю и я. – Белый? – догоняя, интересуется он. – А какой? – Зелёный. – Зелёный? – переспрашиваю я. – Даже если предполагать, что у тебя дальтонизм, ты не мог перепутать белый и зелёный. Для тебя он должен быть серым. – Я с Нью-Йорка, – сообщает Эйден. – У нас зелёный. – Это многое объясняет, – с улыбкой, киваю я. – У нас белый и красный. – Буду знать. – Как ты ходишь в университет? – Обычно нас проклинают и называют идиотами, – смеётся парень, потерев затылок. – Ты переехал с Америки? – Нас перевели. – Почему? – Потому что прошли отбор. – Хоккей? Эйден выгибает бровь и смотрит на меня, но лучше бы он смотрел вперёд, потому что нам в лоб следует неплохое количество людей. Он пойдёт по головам или же собьёт кого-то. – Откуда знаешь? Пожимаю плечами. – Фил сказал. – Фил? – Он узнал, у кого мы были в квартире. – Ладно, я всё равно не знаю, кто это. – Ты в команде? – Типа того, – кивает Эйден. Он едва не сбивает женщину, но тут же извиняется и получает её улыбку. Когда парень смотрит вперёд, решаюсь продолжить разговор. – Что это должно означать? – Кажется, наш отбор не закончится никогда. У тренера высокие стандарты, он может убрать в любой момент. Но пока да. – И Картер с Рэном тоже с тобой? – Да. – Я имею в виду, переехали из Нью-Йорка. – Из Миннесоты, первый курс мы отучились там. – А остальные? – Выбрали только нас троих. – Каким образом? – Прилетал спонсор от вашего университета и смотрел матчи. – Почему вас не слышно? – В каком плане? Занимаю лавочку ближе к воде и не забываю про мороженое, от которого осталась половина так же, как и от рожка, что находится в руках Эйдена. Плюс, у меня ещё остался коктейль. Парень садится рядом, но между нами есть расстояние, конечно, третий человек в него не поместится, но оно имеет место быть. Мне почему-то комфортно при таком положении, хотя, трудно говорить, что мне вообще было не уютно в компании Эйдена. Рядом с ним я чувствую себя спокойно. Хотя, моё спокойствие подталкивает меня на безумие. – В прошлом году команду было видно из другой провинции. Сейчас, кстати, тоже. Их трудно не заметить. – Тренер всех спускает с небес на землю. В этом году новый. – Я слышала, пока он, как человек невидимка. Никто его не знает и не видел. – Возможно, так даже лучше. – Он пугает тебя? – улыбаюсь я. Вскинув брови, парень обращает взгляд ко мне и, подперев голову кулаком, упирается локтем в деревянную спинку лавочки. – Вряд ли кто-то может напугать меня. – Это уже серьёзное заявление, – посмеиваюсь я, игриво пихнув его плечо. Лёгкость между нами мгновенно испаряется, а воздух электризуется. В атмосфере повисают искры и напряжение, и я уже не чувствую себя так спокойно, как минуту назад. Это полностью моя вина. Между нами нет ни дружбы, ни отношений. Между нами иголки и куча преград.