Улыбка трогает не только уголки губ, но и сердце, из-за чего поджимаю губы и стараюсь сделать так, чтобы она была как можно сдержанней. – Я добавил маршмеллоу, так вкуснее. – А если я не люблю маршмеллоу? – Это невозможно, – улыбается парень. – Все любят маршмеллоу. Но я должен знать, что ты не любишь. – Зачем? – Чтобы всегда попадать в цель. – Но, когда ты выходишь на лёд, не знаешь, какой исход игры стоит ожидать. Эйден пожимает плечами и крутит пальцами стаканчик перед собой. Он проводит кончиком языка по нижней губе и снова улыбается. – Обычно, знаю. Это называется изучением противника. – Но у всех есть тузы в рукавах. – Не у всех. Будет странно, если я буду выкладываться только на половину, чтобы спрятать остальные умения. Либо целиком и полностью, либо не стоит стремиться к основному составу и выходить на лёд. – Может быть, ты прав, – киваю я. – Не может быть, я точно прав. – Слишком самоуверенно. – Либо уверен в себе, либо необходимо повышать самооценку. – Философские мысли перед чем? – Перед тренировкой, – посмеивается он. – Тогда ты должен ехать, – стараясь скрыть толику разочарования в голосе, говорю я. Невыносимо, что становится грустно лишь благодаря его уходу. – Я всегда приезжаю раньше, и сейчас в запасе свободный час. – И ты решил выпить кофе? – Да, по пути, но передумал. – Ты купил себе кофе, – напоминаю я, пальцем указывая на стаканчик перед ним. – Я не планировал задерживаться. – Но… – Передумал, – кивком, соглашается Эйден, из-за чего щёки наливаются румянцем, приходится подпереть руками лицо, расставив локти по разным сторонам. – Ты ходишь на тренировку без клюшки и формы? Его улыбка говорит лишь о том, что я оставила мозги где-то под обложкой учебника. Вероятно, так и есть, потому что взгляд обращается за окно и находит его машину на парковке. Конечно, он не будет таскать сумку и клюшку в кафе, если при этом, едет на машине. Сколько ещё глупостей вылетит из моего рта в его присутствии? – Всё время забываю, – в своё оправдание, смущённо мямлю я. Эйден снова очаровательно улыбается, из-за чего, кажется, женские вздохи за соседним столом слышит даже внеземной разум за несколько галактик от нашей. Мне это напоминает что-то вроде отрезвляющей пощёчины. Если девушки в кафе сейчас сосредоточили всё внимание на нём, а, следовательно, я могу быть зверски растерзана где-то за ближайшим поворотом, то стоит делать ноги. Но, конечно, я этого не делаю. С виду кажется, что я тоже выдыхаю и пускаю слюни на этого парня. Собственно, так и есть, разница лишь в том, что он сидит напротив меня, а не за одним из соседних столиков. – Пожалуйста, прекрати, – шепчу я. Эйден делает глоток кофе и выгибает бровь. – Что? – Привлекать к нам внимание. – Мы просто разговариваем. – Тогда почему я чувствую, что мне вырывают ногти и по одной волосинке живьём? – Ты преувеличиваешь, – смеётся он. Парень окидывает взглядом кафе и, кажется, я снова слышу эти вздохи умирающих лебедей. Боковым зрением вижу, что он собирает многозначительные улыбки, но не делает это в ответ. Он остаётся таким же спокойным и в какой-то степени равнодушным к вниманию со стороны. – Я не понимаю, что с тобой не так, – тихо говорю я, благодаря чему, на его лице вырисовывается немой вопрос. – Почему ты этим не попользуешься? – Чем? – Своим обаянием и очарованием. Ты же видишь, они готовы на всё. Любой на твоём месте воспользуется возможностью. – Я не хочу готовых на всё. – Каких ты хочешь? – Таких, как ты. Я хочу тебя. Вряд ли я выгляжу растерянно. Весь мой внешний вид говорит лишь о потрясении. Я не могу моргнуть или шевельнуться. Смотрю на него, но словно сквозь. Не понимаю, это игра воображения или слова действительно были произнесены. Я пока не могу смириться и привыкнуть к прямолинейности. Она вводит в ступор, заставляет краснеть и чувствовать, как земля уползает из-под ног. – Почему ты всегда говоришь о ком-то? Стараюсь выйти из ступора, но слова вылетают изо рта автоматически. Я не думаю, когда говорю. За меня решает сознание. – Я.. не знаю. Наверно, думаю, что это невозможно. – Невозможно хотеть одну? – Боже, я даже не знаю, что имею в виду. Я запуталась. Ты сбиваешь меня. Эйден улыбается, и это влияет на меня так, что начинаю забывать собственное имя. Эмма? Элли? Энни? Какое из имён принадлежит мне с рождения, и какое является тем, когда где-то в радиусе мили находится Эйден? Вероятно, дурнушка, глупышка или растеряшка. – Эмма? Да, точно, Эмма. Меня зовут Эмма. – Спасибо. – Спасибо? – смеётся Эйден. – Не обращай внимания, я провела диалог с самой собой, – краснея, бубню в ответ. Пожалуйста, очнись, Эмма. Ты Эмма. – Пожалуйста, хватит так улыбаться, я не могу сосредоточиться. – На диалоге с самой собой? – Да. – Ладно, хорошо. Эйден плотно поджимает губы, но его желание рассмеяться говорит само за себя. Он снова облизывает нижнюю губу. – И это тоже, пожалуйста, – с мольбой, прошу я, закрывая пылающее лицо ладонями. Это просто невыносимо. – Почему ты не можешь быть самоуверенным говнюком, чтобы можно было тебя ненавидеть? – Мне нужно отвечать, или ты снова говоришь сама с собой? Делаю зазоры между пальцами и рассматриваю парня, занимающего кресло напротив. – Можешь ответить. – Какой есть, основная часть досталась Мэйсу. Ты всё поймёшь, когда познакомишься с ним. – Я не хочу с ним знакомиться! – По какой причине? – Потому что ты станешь ещё лучше, так нельзя! – Ладно, я не буду тебя с ним знакомить, – посмеивается Эйден, подняв руки в знак капитуляции. – Как захочешь.