Снова окидываю взглядом близлежащие столики. Часть девушек всё ещё продолжает смотреть в нашу сторону с какой-то надеждой, но на что? И самое забавное, что я тоже испытываю какую-то надежду. Я не знаю, на что и какую, но тот день, когда он пустил на порог своей спальни и улыбнулся, мои мозги остались на той подушке. Хорошо было бы, если бы их вернули и по доброте душевной, вставили обратно. Я была уверенной, когда делала к нему шаги, но сейчас вся уверенность растворилась. Спустя месяц, я не узнаю ту Эмму, которая могла флиртовать с ним лёжа в его постели, и ту, чьё лицо пылает каждый раз, когда он появляется рядом. – Ты много думаешь, – говорит Эйден, выгоняя мысли прочь. Фокусирую взгляд на парне и стараюсь ни быть глупой дурочкой, которая готова упасть в обморок из-за того, что с ней разговаривает предмет влюбленности. Глаза расширяются, когда Эйден берёт стикер, лепит его на страничку и закрывает учебник, следом он поднимается с кресла и, взяв мою руку, тянет за собой. Я только успеваю заметить, что он подхватывает мой учебник. Плетусь за ним со смешанными чувствами. Но успеваю оглянуться, заметив, с какой завистью нам вслед смотрят девушки. Благодаря этому, выпрямляю спину и не сдерживаю глупую улыбку. Сейчас я как та самая девочка, которая хочет показать язык и крикнуть: «Смотрите, он ушёл со мной». Я безнадёжна. Эйден пересекает парковку, и открыв дверцу, жестом приглашает меня занять пассажирское кресло. Не противлюсь, запрыгиваю в салон и расслабляюсь. Как оказалось, арена максимально близко, буквально в пяти минутах езды, либо мне чудится, потому что время с ним пролетает незаметно. Я только успеваю моргнуть, как всё заканчивается. Карета превращается в тыкву, принц исчезает, а сказка имеет свой конец. Остаются только воспоминания, которыми живу последующее время. Машина останавливается, уже открываю дверь и хочу ступить на землю, как рука Эйдена возвращает меня внутрь, а дверь закрывается. – Куда ты, я же джентльмен, – усмехается парень. – Боже, – смеюсь, когда он вновь открывает дверь и галантно протягивает мне ладонь, чтобы помочь выбраться. Покидаю салон и смеюсь вместе с ним. – И что мы тут делаем? – Я тренируюсь, а ты продолжаешь заниматься уроками. Прищуриваюсь, вглядываясь в его лицо. – Откуда ты знаешь, что у меня нет смены? – Птичка нашептала, – улыбается Эйден, закидывая сумку на плечо, а следом клюшку и коньки. – И как зовут эту птичку? – Это слишком секретно. – Алестер, – утвердительно парирую я. – Нет, это было бы слишком просто. – Ладно, хотя бы намекни. – Ты очень хорошо знаешь этого человека. – Насколько хорошо? Эйден пробегается по мне быстрым взглядом. Озорной блеск в его глазах заставляет меня поёжиться, но я стараюсь расправить плечи и приложить все усилия, чтобы подобрать варианты. – Ты сама говорила, Эмма. – Я не говорила. – Ладно, тогда это был твой двойник. Эйден надевает кепку и подмигивает мне. Его ладонь снова находит мою и тянет за собой. Эти минуты кружат голову. Вряд ли я смогу найти путь обратно в одиночестве, потому что всё время смотрю на его спину. Чувствую себя самой глупой влюблённой девочкой, не способной даже двигаться без помощи. Я вообще забываю дышать, из-за чего достигаю и занимаю холодную поверхность пластмассового кресла с розовыми очками поверх глаз и отдышкой. Нацеливаю взгляд на Эйдене, который нависает надо мной. Учебник совершенно незаметно возникает перед глазами, словно телепортировался на колени с помощью волшебства. В горле пересыхает моментально, стоит только ему потянуть край толстовки и открыть участок тела. Футболка ползёт следом и оголяет пресс парня. Идеальный, черт возьми, пресс. Настолько идеальный, что снова начинает кружиться голова, либо же она не прекращала. Даже не замечаю, как футболка возвращается на место, потому что я отлично запомнила каждую клеточку, и в моём сознании стоп кадр лёгкой эротики. Я не любительница данного жанра кинематографа, но с Эйденом могла бы пересмотреть подобные фильмы, как само собой разумеющееся. Конечно, в роли главной героини, я бы представляла себя. – Скоро я останусь без одежды, – говорит он, из-за чего глаза вываливаются наружу. – Что!? Сложно утверждать, что я произнесла вопрос спокойно. Я визгнула так, что эхо ещё несколько раз аукнулось в стенах арены, напоминая о том, что мозг парит где-то далеко от моей головы. Я наконец-то прихожу в сознание и могу сосредоточиться. Господи, насколько жалко я выгляжу? – Это вторая толстовка, – говорит Эйден, протягивая её мне. Моментально осознаю, о чём речь и замечаю, что покрылась мурашками. Конечно, не буду отрицать и врать себе, что это из-за холода, они благодаря парню рядом, но хотя бы могу прикрыться подобным оправданием. – Спасибо, – сдержанно улыбаюсь, принимая толстовку, и сразу натягиваю её поверх платья. Эйден помогает, вытягивая мои волосы из-под ткани, а следом направляется к протянутому коридору. Слежу за каждым шагом, который он делает. И перед тем, как скрыться за дверью, Эйден улыбается мне. Утыкаюсь в толстовку и втягиваю аромат, который впитала ткань. Кажется, что спустя минуту, я высушила и полностью освежила её, но всё равно лёгкие нотки парфюма остаются. Он пахнет так приятно, не только благодаря парфюму. Всё дело в уверенности и харизме, которые от него исходят. Он кажется супергероем, который может спасти от всего: плохого настроения, мрачных мыслей, неправильных людей. Я не могу спастись только от одного – глупостей и его самого. Мой мозг категорически отказывается функционировать, пуская всё на самотёк, где болтаю чепуху, тем самым, роя себе могилу в его глазах. Лишь изредка удаётся собраться и выстроить защитный барьер. Но он рушится, стоит парню улыбнуться. Обнимаю себя руками и устремляю взгляд ко льду, но, улавливая движение, перевожу его в сторону. Перехватывает дыхание, когда вижу Эйдена в форме. Она самая простая – чёрного цвета, но то, как идеально сочетается с парнем, который её носит, не могу отрицать. Моментально чувствую прилив горечи и неприятных отголосков ревности. Я вижу, что в нём много заинтересованных лиц женского пола, из-за чего хочется спрятать его за спиной и сказать, что это моё. Но я не могу. Не имею права. Он не виноват, что привлекает внимание, а я не могу отделаться от чувства, что хочу его целиком и полностью. Он вовсе не принадлежит мне и не является моим. Я даже не знаю, в каких мы отношениях. Это не дружба и не отношения двух влюблённых. И это не что-то между. Возвращаюсь к мысли, что на него будут смотреть. Всегда и везде. И если он нацелен на результат и пробиться дальше, то это бесконечное количество воздыхательниц, следующих за ним по пятам. На душе скребут кошки, ведь как бы я не старалась верить в то, что люди способны меняться, частично понимаю, что это невозможно. Моя мать бросила отца, стоило ей пойти на подобный шаг, как из-за ревности, у него окончательно снесло крышу. Забота переросла в нечто большее. И если быть откровенной: в насилие. Он винил меня в её уходе. Я стала козлом опущения. Жизнь превратилась в ад. Слежку, тотальный контроль, попечительство, бесконечные обвинения не только в том, что она ушла, а в том, что я точно такая же. Я не способна держаться за что-то одно. Когда мои занятия прекратились благодаря полученной травме, стало ещё хуже. Сам Сатана должен брать уроки и просить советы у моего папочки, как свести кого-то с ума. Физическое насилие ничто, по сравнению с моральным, которое оставляет следы на теле. Оно оставляет огромный отпечаток. Убивает самооценку, загоняет в клетку, где ты – это нелепое создание человечества. Веры в себя больше нет, только жалкое понимание того, что являешься бездарностью. Заостряю взгляд на льду и мысленно возвращаюсь к тем минутам, которые превращались в часы, где проводила время. У меня забрали любимое занятие. Упорное желание доказать кому-то что-то – затуманило разум. Одно неверное движение поставило крест на продолжении. Я больше не могу вернуться. Никогда. Я успешно сдираю корочку с раны, из-за чего она начинает кровоточить и ноющей болью напоминать о себе. Я начинаю завидовать Эйдену с такой силой, что становится тошно из-за понимания, что это перерастает в некую ненависть за то, что он может, а я – нет. Я могу выйти на лёд, но не так, как желаю. Не сразу осознаю, что он возникает рядом и внимательно всматривается в моё лицо. – Прокатишься? – У меня нет коньков, – подавлено сообщаю данную новость, но частично радуюсь, что их действительно нет с собой. – Можешь в обуви. – Это глупо. – Попробуй. Пожимаю плечами и поднимаюсь на ноги. Почему-то не покидает ощущение, что это дело рук Алестера, который просит Эйдена вытянуть меня на лёд, решив, что теперь катание на коньках является моим главным страхом. Это не так. И когда спокойно ступаю на скользящую поверхность, остаюсь правой. Мне не страшно. Делаю движение и проезжаю небольшое расстояние вбок, оставаясь под пристальным вниманием карих глаз. Останавливаюсь и устремляю взгляд к Эйдену, который наблюдает за мной. – Передай ему, что я могу кататься на коньках, нет нужды просить об этом тебя. – Кому? – Алестеру. – Мы разговаривали об этом только один раз, в тот вечер ты выбрала природу, а не коньки. Качаю головой. – Не ври. – Для чего это мне? – Ты привёз меня сюда, чтобы проверить? Эйден выходит на лёд и холодно смотрит на меня. – Проверить что? – Боюсь я или нет. – Нет, и не вижу, чтобы ты билась об лёд или в истерике из-за страха. – Тогда для чего? – Не ищи скрытый смысл, я просто предложил прокатиться. Если бы ты отказалась, я бы не умолял и не вытягивал силой. Ты уверена, что не хочешь доказать что-то мне или Алестеру? Потому что сейчас вижу другое. – Что ты видишь? – Что ты пытаешь доказать что-то мне, а я передал это Алестеру. Ты завелась на пустом месте. Если боишься, дай мне помочь тебе, если нет, к чему пререкаешься, предъявляя то, что я должен додумать. Кусаю внутреннюю сторону щеки и сжимаю пальцы в замок за спиной. – Я подумала, что Алестер просит тебя… – признаюсь, сожалея, что начала разувать конфликт на пустом месте. – Я сказал тебе в тот же вечер. – Прости… – Забыли, – кивает Эйден, но мне совсем не нравится ответ. Я не знаю, что должна сделать, поэтому остаюсь стоять на месте, а он бросает шайбу на лёд и проезжает мимо, предварительно захватив клюшку. Мысленно отвешиваю себе пощёчину и аккуратно передвигаюсь по льду, не желая разбить нос. Эйден делает взмах, и шайба успешно влетает в ворота, отскакивая в сторону. Так проходит несколько минут. Парень бьет по шайбе, а я стою в стороне и наблюдаю за тем, как свободно он чувствует себя на льду. Во мне отсутствует та же уверенность. Я больше не рыба в воде, хотя могу стоять на льду.