— Ты решила играть в серьезную игру, Анна, — вернулся к участливому тону босс. — Но должна ответить "почему". — Я уже сказала: я столкнулась с уникальным случаем. Чтобы зацепить его, я должна увидеть. Тебе нужен качественный результат работы. — Что? Что увидеть, Анна? — Босс пришел в себя и пытался ответить на вопрос, кто в доме хозяин. — Ты еще не ответил на два моих последних вопроса. — Какие? — зачем-то снова прикинулся дурачком босс. — Что у нас на кону? — …Конечно, не хотелось бы неудачи, — вполне определенно понекал босс. — Ай-энд-Ай выбрала нас и выбрала тебя. Они очень много знают. Они на фронтире… на переднем крае… Сумма тоже уникальна. Я сам свою голову ломаю. — Тогда пробей мне канал. Дай группу поддержки. Ты лучше знаешь, что делать… Как и когда отключить сигнализацию, увести охрану, отвлечь семью… — У него нет семьи, — не сдержался босс. — Тем проще, — быстро вставила она. — По крайней мере, официально… Дома, я это имею в виду. — Вот! — победно подняла она руку. — Ты уже на полпути. Ты уже сказал "А". Мы думаем с тобой одинаково! Говори "Б". Боссу принесли эспрессо. Как и ей. Реальность, словно локомотив, проскочила опасную стрелку, на которой могла дальше завертеться по кругу… как на детской железной дороге. Босс посидел, попил кофе, подумал. Она ему не мешала. — Я посмотрю, какие у нас есть ресурсы, Анна, — наконец, сказал он. — Так, чтобы не вляпаться… — "Я" в первом слоге слова получилось громкое, резкое, лающее, немецкое "ja"… Если он потом скажет, что это был гипноз, она согласится. Она вновь ковала свою личную реальность, в которой цель оправдывала это не самое садистское, унижающее босса средство. В крайнем случае она еще разик напомнит ему про "положительное Штази". Босс еще посидел, попил кофе, посмотрел на нее. В глазах у босса заиграл огонек. — Анна, ты хочешь затеять дело, о котором я только мечтал в детстве… — улыбнулся он. — Я могу тебе только завидовать. И я это делаю, Анна. Прямо сейчас. Глава 7. КТО В ДЖУНГЛЯХ ОХОТНИК… Если у тебя дома, на самом видном месте, висит портрет не мамы, не папы и не детей, которых и так нет, а великого охотника Джима Корбетта и ты считаешь себя монашкой его "ордена", то у тебя два выхода — либо в итоге признать себя бездарной мечтательницей, либо хоть раз в жизни затеять настоящую охоту, в которой жертва получит полное право и явную возможность сожрать тебя саму… Пока босс осваивал внутренние ресурсы, она больше всего опасалась звонка Медведева. Она была уверена, что положительного ответа он сейчас не даст, а вот позвонить и напроситься на новую встречу способен… Она даже внесла номер его мобильника в "черный список". Надеялась, что ненадолго. — Тирамису?.. — спросил босс, когда они вновь встретились на старом месте. Возникала традиция, а традиции немцам по душе. — Все что угодно, только не это, — живо, по-русски взъерошилась она. — Мы ведь начинаем новую жизнь, Петер? — О, да, Анна! — прибавил эмоций и Петер Шлегель. — Тогда я, с твоего позволения, пересяду к тебе поближе. Он поднялся и пересел на стул с боку стола. Он был готов внести в традицию новизну. — Теперь что? — спросил он. — Торт фруктово-ягодный, — захотелось ей свежести в предчувствии того, что сейчас босс впервые будет показывать ей тайные, сверхсекретные схемы и планы… раз уж впервые сам решил назначить ей встречу на нейтральной территории, где не опасается секретных камер, в том числе собственных. — А ты? — А выбери мне сама, Анна. Она даже растерялась… и стала изучать меню. Тем временем, босс извлек из папки уже сложенный вчетверо лист и стал разворачивать его очень сосредоточенно. Она бросила косой взгляд: явно это был план особняка с прилегающей территорией. — Ты сам когда-нибудь пробовал здесь тирамису? — спросила она его. — Это было невозможно… — предельно точно ответил немец, не удивившись… А жаль. Она надеялась, что удивится. — Готов? Босс только развел руками. …Он сказал, что схему не отдаст ей, и она должна все запомнить здесь и сейчас, повторного показа не будет. Он подтвердил, что это план особняка, который фирма "Тандем" арендует на территории пансионата. Тогда она посмотрела на босса с чисто женским недоумением. — Я понимаю, что тебе нужен его дом, — понял босс и стал объяснять ситуацию, в тоне его не прозвучало ни одной нотки оправдания. — Но представь себе, это и есть, по сути дела, его дом. Он в нем проводит и день, и ночь. — Днюет и ночует… — Спасибо. Именно так. — Но когда случилось это невероятное совпадение, он ехал в коттедж, — заметила она. — В твоей истории все было невероятно, — совершенно справедливо заметил босс, но тут же и поправился: — Почти все. Один раз за это время, которое мы наблюдали за ним, он ночевал дома… Кстати, к нему домой проникнуть гораздо сложнее. Там охрана, как на ядерной электростанции. Периметр сложный, ЧОП — самая элита… "Нашел оправдание!", хмыкнула она про себя. Босс стал рассказывать, что где и как расположено, где и как шатается и пьет водку охрана пансионата, и так увлекся, что начал пробрасывать немецкие слова и превратился в подростка, увлеченного сверхсекретным планом. Она даже полюбовалась на него: настоящий подросток! Наверно, так же он играл в суперагента Штази лет эдак… четверть века назад, не меньше. Кого тогда они ловили, где шпионили? Наверно, он, гэдээровский Петька Шлегель, мечтал проникнуть в святая святых какого-нибудь капиталистического ЦРУ… О чем еще мог мечтать примерный сын полковника Штази? А вот откажись она сейчас от своей затеи — резко, с чисто женским коварством, без всяких разумных объяснений… Что будет? Ясно что. Она отнимет у него детскую мечту, на несколько мгновений он лишится всякой опоры — и можно будет брать его голыми руками. Только зачем? Она не метит на его место… Ее не пустят. Да ей и не надо. — Ты, между прочим, сейчас очень злодейски улыбаешься, Анна, — бросил между делом всегда зоркий босс. — А как ты мне предлагаешь улыбаться, Петер? В такой ответственный момент… — Тогда продолжай улыбаться так… и я буду знать, что ты продолжаешь понимать, какой это есть момент, — всерьез повелел босс и продолжил. По сведениям наружки, в особняке "Тандема" на рабочих местах за время наблюдения побывало всего двое сотрудников. Не считая Медведева. Нетрудно допустить, что вся фирма и есть эти три яйцеголовых мушкетера… Каждый раз хотя бы один из их оставался в особняке на ночь… Эта была единственная деталь, которая тревожила. Все остальное, напротив, вдохновляло: охрана слабая, отключить периметр, детекторы и камеры на ее вход и выход особого труда не составит, нужно всего лишь вырубить в сторонке трансформатор, погасить весь пансионат, а заодно и дачный поселок по соседству… Мелкая, кратковременная авария никого в России не удивит, здесь все может включаться и выключаться по щучьему велению. Босс все продумал, указал, где оставить машину, причем не свою, а арендованную на пару дней по липовому документу. — Когда ты все успел? — от души повосхищалась она своим боссом. — Всегда есть наработки, Анна… — скромно потупился герр Шлегель. — Что, старые? Еще с советских времен? — не удержалась она. — Ты неисправима, Анна, — не обиделся босс. — И одновременно неподражаема. Он сказал, что остается надеяться на то, что в ближайшее время особняк хоть раз останется без присмотра. Если надежда на это умрет первой, он попытается выманить Медведева вечером из логова на час-другой. Планы-легенды уже есть, а какие, он ей сейчас не скажет, чтобы не сглазить. — Когда знают два человека, это уже потенцирование мыслей. Почти телепатия, — сказал он, причем первый раз — оправдывающимся тоном. Она сделала вид, что поразилась. — Ты веришь в телепатию?! — Я учитываю разные возможности… — уклончиво, но определенно сказал босс. — То, что знают двое… — …знает свинья, — перебив, закончила она. — Похоже на афоризм, — с вопросом в голосе признал босс.