Правильно проститься. Да-да, в щечку. Все нормально. Увидимся. Я позвоню. Нет, не надо. Нет. Я сегодня на метро. Все, пока. Извини. Все было чудесно. Метро. Эскалатор. Вагон. Одна пересадка. Стоп! Так не пойдет. Нужно все по-другому. Через две станции она вышла из вагона и перешла на противоположную платформу. Никто — никакой подозрительный тип — не повторил ее маневра. Она убедилась, что наружки нет. Кого ей сейчас больше бояться? И вообще, что она делает?.. Правильно: не допускает на встречу с ним людей из "штази". Он умнее этих всяких мелких "штази". Если он увидит, что за ней тянутся эсбешники босса, ей точно конец. А у нее что? Правильно: переговоры. Момент истины. Второй после "обезьянника". Ты хотела устроить маньяка работать в школу тихим гардеробщиком. Вот он — шанс. У тебя проколов не было. Верно? Даже в "обезьяннике"… По плану только один звонок боссу. Она поднялась в город. Цель — старый гостиничный комплекс на задворках Проспекта Мира. Сегодня ее не должно быть дома. Оставалась еще одна неиспользованная симка. — Петер. — Это ты?.. Ты где? — Все нормально. Мне срочно нужна информация по Вилинбахову. Очень срочно, Петер. — Сейчас уже ночь, посчитай… — Завтра до обеда. Самое позднее до конца рабочего дня. До восемнадцати ноль-ноль. Кровь из носу, Петер. — "Кровь из носу"… — Босс еще не злой. — Ты не так шути с кровью, Анна, не надо. Ты звонила ему? — Все нормально. Мы на связи. Сбрось инфу на мой ящик. Вопрос жизни… Петер. Она не сказала"…и смерти". Босс точно принял бы это как руководство к действию и, не ровен час, позвонил бы своим друзьям, что сидят этажом выше. — Все. Отбой. Пусть обижается. Номер в гостинице пятидесятых годов постройки, навечно провонявшей недавним евроремонтом. Свет не включать, как дома. Теперь подумать. Завтра она как? В свой салон — к парикмахеру и все такое. Потом в бутик приодеться, пообедать в приличном месте… типа, напоследок. И на свидание… Нет уж, хрен тебе! Будет так: серенький джинсовый костюмчик, черная футболка, гладкая, без всяких принтов, на ноги кроссовки, на голову темная какая-нибудь бейсболочка с длинным козырьком — и так чтобы из-под нее волосики иголками торчали в разные стороны. И никакой косметики. Заказывал — получи! Как сделать все правильно? Нет, когда она его увидит, когда он скажет первое слово — она быстро сладит, дальше все ясно. А вот как правильно подготовиться?.. Сэр Корбетт, посоветуйте что-нибудь. Как бы вы поступили? Ведь это все равно что в джунгли к леопарду-людоеду идти… А?.. Она стала вспоминать книжки великого охотника — про науку джунглей. Что можно было взять на вооружение? Стоп! Точно! Главное — правильная засада. Прийти задолго, выбрать правильное укрытие — и ждать. Ждать сколько потребуется и не шевелиться. Главное — терпение. Чем опытнее, опаснее и грознее хищник, тем дольше он умеет ждать и терпеть. Самым опасным хищником в джунглях был когда-то сам сэр Джим Корбетт. Если бы захотел… Недаром туземцы почитали его, как бога, называли "святым"… Thanks a lot, sir Corbett! Я вас тоже буду считать святым, если выживу. Как и вы тогда в джунглях. Что еще? Что-то мешало нормально думать. Будто зацепилась сзади за гвоздь… Ну да. Плохо простилась с Хохловым. Плохо. И что-то еще ему сказала такое не то… Что он спрашивал, вообще? Она похолодела. Вот дура пьяная! Она же все и сболтнула. "Да ничего. Одного маньяка на работу тут устраиваю… Да, уже согласился". Или так сказала, или еще хуже. Дурра! Нашла, чем похвалиться! Где он тут? — Олег. Это я. — Уже добралась? Все в порядке? Просто джентльмен. Простой хороший джентльмен. — Все в норме. Олег, слушай… Извини. Мне действительно нужно было срочно уйти. Еще хуже! Совсем "поплыла". Надо кончать с мужиками, а то, вообще, работать не сможешь. Шум уже не в голове, а в "трубе". Судя по всему, Хохлов где-то в городе, не стал задерживаться в клубе после ее ухода. — Олег, ты слышишь? — Да-да, я тебя слушаю. Он говорит с очень сухими губами, это понятно. — Про маньяка я пошутила. Просто обычный кандидат. Что ты делаешь, дура! Ты же оправдываешься! — Анна, ты как будто оправдываешься. А в чем?.. Я не понимаю. — Да нет, просто… Ты мог подумать… — Ты бы себя видела, когда этот твой "обычный кандидат" сообщение прислал… Я мог подумать все что угодно, это точно. Очень трезвый, рассудительный тон. Обиделся!.. Ладно. Не страшно. Все поправимо. Если она выживет. И вообще, зачем она звонит Хохлову? Он же не босс, взвод охраны не пришлет… — Ладно. Просто извини за дурацкую шутку. Я тебе позвоню. Пока! — Спокойной ночи… Совсем обиделся… Ничего, все поправимо. Пусть пока обижается. Блямс! Еще эсемеска! Пол-инфаркта… От босса. ЕСЛИ ЕЩЕ ДВА ЧАСА ТЫ НИГДЕ — ТЫ УВОЛЕНА! ((((((! Все-таки приятно, когда о тебе заботятся столько приличных мужчин! Ну, пусть пока все обижаются… Он изменился. Он просто очень изменился за эти пятнадцать лет. Практически до неузнаваемости. И он отлично знал, что она не опознает его. По крайней мере, в первую минуту, иначе не затеял бы эту игру. …Такое иногда случается. Если с пухленькими, то — в юности. Были в детстве-отрочестве маленькие, пухленькие, неуклюжие, а потом вытянулись и стали неузнаваемо прекрасными… А если с худенькими, то попозже, после тридцати. Полностью неузнаваемыми становятся только бывшие худенькие юноши. Девушки, и располнев с возрастом, сохраняют фото-паспортную кондицию. А прекрасные вьюноши — да: иные до тридцати прекрасны, потом пиво, курево, то да се, и после сорока — просто крупный неопознанный объект. Вот он и изменился. По первому варианту. Внешне — явно к лучшему. …Она сидела в Интернет-закутке ближайшего почтового отделения, изучала файл, присланный ей прямо перед офисным обеденным перерывом: в 13.15. Славный все-таки немец, хоть и сноб. Славный. Хоть и уволил ее, негодуя за то, что сбежала от охраны, а обещанный файл-досье собрал и прислал. И все — по всем остальным каналам связи молчок! Пускай и босс обижается. Он уверен, что виртуальный кандидат всего лишь круто, с большими затратами разыгрывает ее. Похоже, он даже зауважал этого шутника… Кина насмотрелся… Но она-то знает, что все всерьез. Она нутром чует, что это не розыгрыш и хэппи энда не жди, не будет. Что она теперь знает о Вилинбахове? То, что у них, оказывается, много общего. Он тоже поступил в юридический, только этажом ниже: не в Универ, а в Финансово-Экономическую Академию. Адвокат по патентному праву. Успешная, судя по всему, карьера. Работа с крупными корпорациями… Еще имеются, типа, "патентные связи" со спецслужбами, которые напоследок нарыл босс. Ну и что? А вот что в сухом остатке: короткий брак, детей нет, развод чуть больше двух лет назад, а потом спустя три месяца — автокатастрофа. Склифосовский, Бурденко, почти полгода на больничной койке. Вот где его могло переклинить… А потом он увидел-засек ее по телеку в том идиотском имидже и прикиде, что придумал ей босс. Смотрел себе неприметный, элитарный канал, интересный только для таких суперзнаек, как он, и засек. И узнал. Может, сначала пригляделся-прищурился, а может, сразу… И тут уж никто не виноват: ни босс, затеявший тогда эту мелкую телеигру, ни, тем более, Ленка. Это называется "трагическое стечение обстоятельств"… Уже для нее, Анны Репиной, Репья, нанесшей ему, Вилинбахову-Винику, когда-то неизлечимую травму, сравнимую с этим ДТП и разводом, вместе взятыми. В начальных классах ее кликали "Репой", она тоже была пухленькой, но уже к четырнадцати вытянулась, а потом кто-то назвал "Репьем" — и пошло. Значит, было за что!.. Вот где истина, которая еще недавно была где-то рядом. Он все про нее узнал и купил себе такую же, как у нее, машину… Для начала. Да?! У него немалые возможности. Он — тоже маленькое такое "штази". Босс мог оказаться прав насчет розыгрыша, если бы не… Если бы бывший Виник-Ростик, а ныне серьезный человек с нешуточной фамилией Вилинбахов не начинал бы игру так давно и основательно… и если бы Вилинбахов не подбрасывал ей какие-то странные подсказки. Ведь он подбрасывал ей подсказки… Что означает этот фрак, эта новенькая белая "копейка"? Наверняка было еще что-то, что она, вообще, не заметила. Она не помнила какие-то мелочи-детали, которые было очень важными для него и которые она явно видела, должна была видеть в его присутствии и в те времена сама. Но не отметила и поэтому забыла напрочь. А если бы не забыла, то, наверно, могла бы догадаться, кто перед ней и кого она устраивает в подозрительную фирму за сумасшедший гонорар. Вот если бы тогда в загородном особняке она выскочила из шкафа и бросилась на шею "магистру" с криком "Виник! Это ты! Прости меня, дуру!", вот тогда бы, может быть, все обошлось… А теперь нет, не обойдется. Что значат отпиленные и приклеенные обратно головы тиранов, догадаться легко. Нет, теперь ничего не обойдется… Культовые мелочи, детали — типичный признак параноидального смакования сверхцели. Он строит свою сверхреальность. И в ней… Нет никаких "старых мест"! И нет никакой школы, в которой они вместе учились… Она пробиралась к "старому месту" окружными путями, придумывая хитрые азимуты и вспоминая хитрости сэра Корбетта. И когда вышла к цели, в первый момент подумала, что просто перемудрила, позабыв даже то, что нормальный человек не может забыть. Ошиблась кварталом. Не было никакой школы и никакого школьного двора к ней в придачу. Это место занимала обширная, глухо огороженная стройплощадка, и за оградой громоздились какие-то железобетонные фортификации.