Но тут "жигуль" вдруг развернулся, проехал вперед и остановился в полтора десятке метров перед ней. "Вот черт! Сглазила, что ли?" — с досадой усмехнулась она. Из "жигуля" вышел мент, сидевший рядом с водителем, тоже, конечно, ментом. Высокий, молодой, на вид — чересчур интеллигентной внешности… Сначала произошло то, что легко было ожидать: сотрудник полиции представился и попросил документы. — Я что-то нарушила? — поинтересовалась она, отгоняя от себя мрачные ассоциации и предчувствия. — Возможно, нет, — уклончиво и не грубо ответил полицейский. Он пригнулся, пытливым взором оглядел салон, по-птичьи наклоняя голову то в одну сторону, то в другую, потом вперился в открытый термос, который она все еще держала в руке. — Что у вас в багажнике? — спросил он. Она бросила взгляд вперед, на дорогу, подавила в себе злость и, ясно улыбнувшись, перечислила, что помнила. Багажник — не клатч, вмещается в него немного. — Покажите, пожалуйста, — сказал мент. — Что? — прикинулась она блондинкой. — Багажник откройте, пожалуйста, — сказал вежливо мент. "Точно! Сглазила!" — обругала она себя, отвернувшись, чтобы устроить термос. При иных, свободных обстоятельствах она бы этому менту такой багажник бы открыла — мало не показалось бы… В багажнике было то, что было. Трупа не было. Не находись она при исполнении, она, по крайней мере, пошутила бы вслух. Похоже, мент чувствовал ее напряжение, чувствовал, что она чего-то ждет или кого-то дожидается. Он кивнул и внимательно посмотрел на нее. — Вам придется последовать за нами, — сказал он и даже сделал грустный вид, будто и вправду сожалеет об удовольствии сопроводить ее, и даже добавил: — Надеюсь, мы задержим вас ненадолго. У нее екнуло сердце… она вся собралась в сжатую пружину… Хотела сказать, что очень спешит, но вспомнила про термос. — В чем проблема, лейтенант? — как можно медленней спросила она, за это время стараясь склеить спокойствие, как разбившуюся вазу. — Проверяем, — с милой улыбкой сказал лейтенант. — У нас ориентировка. — Я похожа на киллера? — задала она банальный вопрос, сдержать который сил не было. Сердце стучало часто — и с ним она тоже пока ничего не могла поделать, так все не кстати, не по плану случилось. — Вы — нет… Машина, — лаконично ответил лейтенант. — То есть мне просто следовать за вами… а не с вами? — уточнила она, предощущая надежду. — Так точно, — усмехнулся лейтенант. Спокойствие склеилось — все-таки она пока останется на своей территории. — План "Перехват"? — с каплей кокетства полюбопытствовала она. Лейтенант неопределенно, по-птичьи кивнул: мол, типа того. — Тут недалеко, — добавил он. Она вернулась в машину и только подумала, что движок-то у нее посильней, чем у "десятки" будет, и что менты проявляют, типа, преступную халатность, как вдруг дверца сзади открылась, и лейтенант живо устроился прямо у нее за спиной. На несколько мгновений ее поразил столбняк: а что если это не мент, а как раз и есть киллер?! Неужто она так подставилась, сосредоточившись на своем деле?! Машина их просто раскрашена — даже не под ДПС, а под "оперативку". А они сами просто дорожные разбойники — убивают водителей, завладевают автомобилем… Та самая "белая" копейка, только перекрашенная… — Извините, я не могу вести, когда кто-то сзади сидит… даже если родственник, — с предельной решительностью сказала она. — Вы можете сесть рядом?.. Я хочу сказать, впереди. — Да нет проблем, — кротко откликнулся лейтенант, вылез из машины и стал, не особо торопясь, обходить ее спереди. В эти несколько секунд ее страшно подмывало рвануть с места и улизнуть. Она вцепилась руками в руль… И не рванула. — Так лучше? — спросил лейтенант, устроившись рядом. — Гораздо лучше, — пришлось согласиться. — Арифметику помните? — наставительно спросил лейтенант и не стал дожидаться ответа. — От перестановки слагаемых сумма не меняется… между прочим. И она про себя сразу согласилась с фатальным планом "Б": в случае чего сразу выжать газ до ста пятидесяти, а там будь что будет. Двум смертям не бывать… Она даже удивилась, с какой легкостью и даже каким-то тайным облегчением она приняла решение расстаться с жизнью, лишь бы гробануть вместе с собой этого скромного незнакомца в полицейской форме. Старая история — из глубин памяти… К тому же ее засада сорвалась, и весь день насмарку — теперь жутко хотелось экстрима. …Ведущий свернул направо, на другую двухрядную ветку. Напряжение росло, она краем взора следила за руками самого нежеланного пассажира, какого только можно было придумать. Тот сидел тихо. Лесной массив впереди кончался, а за ним появилась обшарпанная бетонная коробка с вывеской "ПОЛИЦИЯ". "Расслабься и получи удовольствие", — с горьким злорадством приказала она себе, почувствовав вдруг жгучий стыд — от чего бы! Теперь уж от облегчения, накатившего на нее при виде этой вывески. Скажи ей кто-нибудь, что такое может с ней случиться — такое вот облегчение при виде полицейского участка, она бы навсегда занесла этого подлого шутника в "черный список". Но жизнь полна парадоксов! "Теперь я знаю, что входит в этот нереальный гонорар", — подумала она. Выйдя из машины, она выполнила еще одну просьбу лейтенанта — открыла капот двигателя. Из бетонной коробки с окном, показавшимся ей слишком широким и высоким для полицейского участка и подходящим скорее для загородного минимаркета, вышел человек в штатском, в легкой темной ветровке и серых брюках с безукоризненными, как лезвия бритвы, стрелками. В одной руке он держал открытый блокнот, в другой — открытую раскладушку мобильника. Не представляясь, он подошел к "мазде" и сунулся под капот. — Дождь. Подождите пока там, внутри, — кивнул лейтенант в сторону двери и еще раз проявил участие: — Это недолго. Он вернулся в "жигуль", и она, пока провожала взглядом отъезжавшую полицейскую машину, посмотрела на себя со стороны — какой должен быть потерянный вид у девушки, торчащей под зонтиком у полицейского участка посреди унылого дождливого простора русских полей и лесов. Уж терпеть, так терпеть, раз такой дурацкий денек выдался. "Больше на КПП похоже…" — подумала она, снова посмотрев на бетонный короб, и двинулась к двери. В окне участка виднелся только стол и еще один — в обозримом радиусе — человек в полицейской форме, сидевший за тем столом. Ничего не предвещало худшего… но когда она вошла внутрь, то остолбенела на пороге, ударившись взглядом в пустой обезьянник с распахнутой настежь решетчатой дверью. Обезьянник будто приглашал ее зайти… Ну да, расслабиться и получить удовольствие! Лет десять, даже больше десяти ничто не могло застигнуть ее врасплох. Она уже думала: и никогда не застигнет… никогда не сможет застичь. У нее перехватило дыхание. Живот сжало… и хотя никакой боли не было, но возникло предощущение жуткой боли, спазма, который вот-вот выжмет из нее сознание вместе со всей ее жизнью. Раз и навсегда. — Тут не зубной кабинет. Не бойтесь, проходите… Это пошутил сидевший за столом одинокий мент. А ей на миг почудилось, что он не один, а всего их трое. Как тогда. Воображаемые тени смазались и исчезли… Она сделала глубокий вздох. Будто штангу подняла… хотя на фитнесс-клуб тут совсем похоже не было. — Будьте любезны, ваши документы, — сказал этот один. Да, он был тут один. На одном стуле. Почему-то больше никаких стульев не стояло. — Уже проверяли, — выдавила она из себя, делая мучительно тяжелый шаг в сторону стола и Этого-Одного-Мента-За-Столом… В глаза бросилась деталь, которая ее чуть-чуть успокоила: на столе стоял компьютер. Тогда, в тот раз, в тот проклятый раз, когда она должна была исчезнуть раз и навсегда, никаких компьютеров не было. Был только стол. Очень широкий. — Знаю, — мирно кивнул полицейский. — Еще на несколько минут. Только пробью… ну, то есть проверю. И все. Так положено. Она сделала еще один шаг к столу, доставая из бумажника права, паспорт — хорошо, что в этот раз прихватила! может, интуиция подсказала? — а заодно и пару визиток: агентства Schneider Hunt (может, мент сейчас захочет устроиться шефом в какой-нибудь ЧОП, и обстановка сразу станет знакомой?) и редакционную карточку. Этот-Один-Мент-За-Столом все взял, кивнул и машинально сказал: — Присаживайтесь… — На стол? — заставила она себя собраться. — Родители не приучили… Мент приподнял брови и как-то потерянно оглядел комнату, будто сам удивляясь недостатку посадочных мест.