– И это только начало, – с легкой улыбкой заверил его штабс-капитан. – Уж поверьте. В нынешних наших реалиях умение в два ствола положить целую банду и не получить ни царапины – искусство особое, высоко ценимое. Чего уж говорить, ежели даже казачки мои вам в рот смотрят и бегут любой приказ ваш исполнять быстрее, чем даже мой. Хотя я с ними уже много лет служу. В голосе графа промелькнули ревнивые нотки, и Руслан, чтобы погасить это чувство, ответил чуть поспешнее, чем следовало бы: – Они подготовку мою оценили. Уж простите, но вы в этой связке, прежде всего, голова, которая думает и приказы отдает. А они просто руки. Меня же учили быть и тем, и другим. – Это я сразу заметил, – кивнул Рязанов. – Увы, нам подобного не преподавали. – Знаю. И должен заметить, что меня учили, опираясь на ваш опыт. Ваш и таких офицеров, как вы. Честных, смелых и бескомпромиссных. Тех, кто жизни без службы отечеству не мыслил. Вот, к слову. Я ведь так присяги и не принял, а меня офицером назвали. Как так? – Тут все просто, – улыбнулся Рязанов, заметно подобрев. – Вы, Руслан Владимирович, делом доказали, что являетесь офицером и готовы служить стране, независимо от того, как она называется. Потому в столице и решили, что дважды к присяге не приводят, и той, что имеется, достаточно будет. Надеюсь, мои рекомендации не пропадут втуне, – закончил он, бросив на парня острый взгляд. – Не сомневайтесь, Михаил Сергеевич. Раз уж привела судьба в ваши палестины, буду и дальше лямку тянуть, пока сил хватит, – решительно кивнул Руслан, про себя подумав: «Господи, что за ахинею я несу? И ведь правду сказал. Что я, кроме как воевать, еще умею?» – Я не сомневался в вашем ответе, князь, – поднимаясь, заявил граф. – А теперь извольте одеться и через четверть часа быть на крыльце. Мы с вами отправляемся в лучшую местную швейню. Пора вам начать одеваться соответственно вашему статусу. Мундир, погоны, все, как положено. – Да я уже как-то и к черкеске привык, – смущенно проворчал Руслан, вставая. – Черкеску можете оставить, что называется, на каждый день. А вот в обществе извольте быть в надлежащим виде, – строго ответил граф, закладывая руки за спину. – И даже не пытайтесь спорить, голубчик. Честь офицера для нас не пустой звук. – Для меня тоже, – твердо кивнул Руслан и, развернувшись, вышел из кабинета. Быстро переодевшись, он сунул в карман несколько портянок, которые тут по недоразумению называют ассигнациями, и спустился на крыльцо. Кучер уже подал коляску, и Руслан, дождавшись Рязанова, уселся на сиденье. Граф назвал адрес, коляска, выкатившись со двора, покатила в сторону центра города. Ателье, или, как тут говорили, швейня, располагалось в середине длинного гостиного двора. Оказалось, что тут и такой был. Длинные торговые ряды, но только для чистой публики. И располагался он в белом квартале. Руслан хмыкнул, отметив для себя факт такого социального расслоения. Сам бы он заказал все нужное у портного, имевшего мастерскую на базаре, и получил бы мундир не хуже, а то и лучше, чем в модном ателье. Но в этот раз все решал граф Рязанов. Заметив настроение парня, граф достал из кармана портсигар и, закурив, тихо спросил: – Не одобряете, Руслан Владимирович? – Признаться, Михаил Сергеевич, считаю, что заказывать мундир в самом дорогом ателье города пустая трата денег. Точно такой же мундир мне б построили и в мастерской на базаре. Да еще и материал нашелся бы получше. Вместо ответа штабс-капитан вдруг от души расхохотался. Не ожидавший такой реакции Руслан аж хрюкнул, растерянно глядя на командира. – Ох, уморили, голубчик, – простонал Рязанов, утирая платком набежавшие от смеха слезы. – Это как у вас все в одну строку укладывается? Сами контрабандистов ловите, сами же их поощряете. – Никого я не поощряю, – хмыкнул Шатун в ответ. – У нас это называлось оперативными мероприятиями. Сначала я в той мастерской себе мундир заказываю и знакомство завожу, а после осторожно вопросы задаю и выясняю, кто именно и какой товар в город таскает. Материи и прочую мануфактуру, бог бы с ними. Для того пограничная стража и таможня имеются. А вот что касаемо оружия, фальшивых денег и тому подобного криминального продукта, нас бы с вами очень даже заинтересовало. Или я ошибаюсь? – Думаете, заказ одного мундира заставит портного заговорить? – иронично усмехнулся штабс-капитан. – Один нет. А вот заполучить выгодного клиента мастер наверняка захочет. И что мне мешает продлить знакомство? – не остался Руслан в долгу. – Я ж теперь офицер. Мне много чего пошить требуется. – Умно, – подумав, кивнул Рязанов. – Но это после. Сейчас мы с вами занимаемся официальной легализацией моего офицера в местном обществе. Уж поверьте мне на слово, голубчик. Среди чистой публики тех, кто за границу поглядывает, гораздо больше, нежели среди простецов. С теми гораздо проще. Они исполнители. А вот головы гораздо выше сидят, – вздохнул граф, мрачно скривившись. – Знаю, – вздохнул Руслан в ответ. – Придет время, и эти болтуны, после объявления очередной войны, станут хвалебные реляции государю противной стороны слать, – рассказал он, припомнив историю русско-японской войны. – Господи, спаси и сохрани государство наше, – выдохнул Рязанов, истово перекрестившись. – Как же можно так-то? – Уж поверьте, Михаил Сергеевич, и не такое еще будет, – неожиданно для себя самого признался Руслан, тяжело вздохнув. – Ужели ничего поделать невозможно? – с жаром спросил граф. – Увы, не нашего ранга это дело, – снова вздохнул Шатун. – Рыба с головы гниет. Его величество Петр ввел дворянское достоинство для служилого сословия, а после они, вместо того чтобы служить, стали только о привилегиях думать да о выгоде своей. Не все, конечно, но большинство. К тому же еще и купцы с заводчиками принялись к власти рваться, чтобы еще больше выгоды поиметь. В общем, сложно все в государстве нашем. Очень. – А когда в России просто было? – грустно усмехнулся Рязанов. – Ну да бог с ним. Наше дело – служить империи и делать это честно. А там пусть Господь рассудит. Согласны? – Совершенно, – решительно кивнул Руслан. Коляска выкатилась на площадь и, прижавшись к тротуару, идущему вдоль длинного ряда магазинов гостиного двора, остановилась. Первым из нее выскочил Рязанов и, сделав Руслану знак следовать за ним, широким шагом направился к резной двери. Войдя в помещение под звон колокольчика, граф не спеша огляделся и, снимая фуражку, приказал подскочившему слуге: – Кликни мне, любезный, хозяина. Дело серьезное. – Сей момент, ваше благородие, – поклонился слуга и исчез. – Ваше сиятельство, – радостно улыбаясь во весь рот, выкатился им навстречу розовощекий округлый мужичок. – Безмерно рад вашему визиту. Чем могу служить? – Можете, Никифор Степанович, – чуть улыбнулся в ответ граф. – Позвольте представить. Поручик, князь Ростовцев. Мой сослуживец. И требуется, дорогой Никифор Степанович, построить этому богатырю мундир, согласно всем правилам. – Да уж и вправду богатырь, – растерянно буркнул мастер, обходя Руслана по кругу. – Что ж. Извольте, ваше сиятельство, пройти вот сюда, в примерочную, – пригласил он, отодвигая занавеску в глубине зала. Взобравшись на табурет, портной принялся снимать мерки, называя результаты замера молодому помощнику. Как оказалось после подсчетов, материи на мундир пойдет почти в два раза больше, чем на обычного человека. От этого известия граф невольно крякнул. Поправившись, Руслан старательно приводил себя в форму. Хорошее питание и усиленные занятия привели к тому, что он стал еще шире в плечах и заметно нарастил мышечную массу. – Да уж, и вправду стати богатырские, – проворчал мастер, растерянно поглядывая на парня. – Дозвольте осведомиться, а сколько вам годков, ваше сиятельство? – А-э-м, двадцать три будет, – буркнул Шатун, сообразив, что это он теперь сиятельство. – Да уж, это что ж будет, когда вы заматереете, – покачал мастер головой и принялся ловко перебрасывать костяшки счет. Слушая этот разговор, Рязанов только улыбался в усы, поигрывая пальцами по оголовью своей щегольской трости. Глядя на его довольную физиономию, Руслан вдруг понял, что штабс-капитан явно что-то задумал и в этой задумке ему отводится основная роль. Наконец, все закончилось, и Рязанов, бросив на стол несколько ассигнаций, аккуратно прибрал в портмоне выписанную квитанцию. – Я бы и сам оплатил, – проворчал Руслан, выйдя на улицу. – Не извольте беспокоиться, голубчик. Это не моя прихоть, а приказ сверху. На ваше обустройство специальные деньги получены, – улыбнулся в ответ Рязанов. – И тут дело не в том, что вам доверия нет. А в том, что вот эта бумажка, – тут граф хлопнул себя ладонью по карману, в который убрал портмоне, – подтвердит мои слова о ваших статях. – Господи, это-то зачем? – растерялся Руслан. – У всего свое значение имеется, – напустил Рязанов туману и, оглядевшись, указал тростью на очередные двери. – Пойдемте, перекусим. Время уже обеденное. – Ресторан? – на всякий случай осведомился Шатун. – Он самый. Не в кабак же нам с вами идти. Теперь невместно, – усмехнулся он, лукаво подмигнув. – Михаил Сергеевич, признайтесь, вы ведь что-то задумали, – прямо спросил Шатун, с сомнением оглядывая себя в ближайшей витрине. – Так и знал, что догадаетесь, – одобрительно усмехнулся граф. – Сейчас в ресторане изволит обедать одна особа, питающая особую слабость к крупным мужчинам. И особа эта нашей службе весьма интересна. Слишком много у нее связей непонятных. – И кем та особо является? – мрачно поинтересовался Руслан. – Графиня Ухтомская, Елена Васильевна. Вдова тридцати трех лет от роду. Детей не имеет, но имеет серьезные связи при дворе. Поговаривают, что имела близкую связь с кем-то из правящей семьи. «Этого только не хватало», – проворчал про себя Руслан. – И что мне с данной особой делать? – мрачно поинтересовался он. – И, к слову, летая так высоко, что она тут делает? – Развлечений ищет. В столице у нее какой-то шкандаль случился, вот ей и повелели временно от двора удалиться, пока уляжется. А что делать, это уж, голубчик, вам решать. Главное, хоть какую ниточку ухватить, чтобы знать, где искать. – А чего ж раньше не предупредили? Я ж ни сном ни духом, о чем с ней говорить, – попенял графу Руслан. – Не спешите, голубчик. Всему свое время. Теперь главное – знакомство завести. А после я вам все самым подробнейшим образом поведаю, – пообещал Рязанов, внимательно осматривая улицу. * * * Полупустой зал ресторана освещался дневным солнцем, заставляя столовое серебро и хрусталь играть всеми цветами радуги. Судя по всему, работали тут не за страх, а за совесть. Скатерти были белее снега, приборы вычищены, а пол сиял чистотой. Не ожидавший подобного Руслан удивленно хмыкнул, оглядываясь. Первое впечатление от заведения складывалось весьма приятное. Осталось выяснить, как тут с обслуживанием. Заметив в холле зеркало, Руслан на всякий случай оглядел себя в нем и, вздохнув, проворчал под нос: – Ну, какая рожа имеется, с той и хожу. Беспокоиться по поводу одежды ему и в голову не пришло. Вычищенная черкеска с серебряными газырями, шелковая рубашка, отличные хромовые сапоги, пояс с серебряными вставками, штаны тонкого сукна. С первого взгляда понимающему становилось понятно, что одежда эта неброская, но стоит солидно. А самое главное, кинжал в роскошных ножнах и револьвер в кобуре. Самым дорогим в его наряде было именно оружие. Заметивший гостей метрдотель неспешным шагом выплыл откуда-то из служебных помещений и, подойдя, с достоинством поклонился Рязанову, незаметно оглядывая Руслана оценивающим взглядом. Отметив оружие, он едва заметно покривился и, выпрямившись, поинтересовался: – Чем могу служить, господа? – Столик на двоих, любезный, – отозвался граф, кивнув в ответ. – Нам с князем желательно пообедать и поговорить. – Желаете кабинет? – тут же оживился метрдотель. – Не стоит. В зале останемся. Вон там, пожалуй, будет удобно, – кивнул Рязанов в сторону небольшого столика у стены. – Извольте, господа, – снова поклонился метрдотель. Проводив их к столику, он выдал каждому меню и, жестом подозвав официанта, остался рядом, внимательно наблюдая за тем, как гости собираются делать заказ. Рязанов, захлопнув меню, отложил его в сторону и, озорно подмигнув Руслану, решительно заявил: – Раз уж нам сегодня есть, что отметить, предлагаю гульнуть. А посему вы, Руслан Владимирович, мой гость. Так что нам, любезный, закусок холодных, мяса на горячее и коньячку шустовского штофик. А дальше видно будет.