Ева подарила мне этот дар однажды много лет назад, и я думал, что похоронил его вместе с ней. Но Холли вытянула его оттуда, где он был спрятан. Она разожгла огонь, подбросила топливо в угли, и у меня появилось желание не позволять этому огню затухнуть. Мои руки сцеплены и закинуты за головой, я шагаю по переулку и пытаюсь очистить беспорядок в голове. — Пьер, — я слышу нежный голос Холли. — Oui, — отвечаю я и поворачиваюсь к задней части здания. Она стоит снаружи, ее большие карие глаза искушают меня. Она абсолютно потрясающая. Волна желания настигает меня. Я хочу ее. Я хочу больше, чем просто секс. Я хочу попробовать это — отношения с ней. — Пьер, почему ты так на меня смотришь? Меня безумно тянет к ней, и я делаю шаг вперед. Ее глаза распахиваются шире, и я замечаю, как ее грудь быстро вздымается. — Пьер, — повторяет она, ее голос хриплый, хоть и тихий. — Ничего не говори, — я обхватываю ее лицо ладонями и соединяю наши губы. Ее губы теплые, и я провожу языком по ее пухлой нижней губе. Отпустив ее лицо, я осторожно провожу руками по ее плечам. Она дрожит, но наслаждается вниманием, которое я дарю ей. В награду она дарит мне бесценный тихий стон, когда я прижимаю ее тело к своему. — Пьер, — шепчет она, отстраняясь от моих губ. И я уже скучаю по ее теплу. — Что происходит между нами? — спрашивает она и прислоняется лбом к моей щеке. — Mon cheri, я задаю себе тот же вопрос. — И к какому ответу ты пришел? — она не поднимает голову, но руки плотно сжимает вокруг моей спины, притягивая меня к себе. Мне нравится это интимное чувство между нами. — Я вспыльчив, oui, — я делаю паузу, чтобы собраться с мыслями. — Я понял, что крайне тяжело не поддаться тому, что есть между нами. Думаю, нам нужно попробовать, погрузиться в это так глубоко, чтобы мы не могли видеть свет друг без друга. Ты заставила меня захотеть жить, а не существовать, лишь дыша. Я целую ее в лоб и прижимаю еще ближе к себе, стараясь не оставить ни единого свободного миллиметра между нами. — Это безумие, — говорит она, глядя на меня. — Oui, это все очень быстро и может закончиться чудовищно. Но думаю, мы обязаны попробовать ради нас самих. Холли наклоняет голову, позволяя мне вновь захватить ее губы. Позволяет пальцами провести по нежной, обнаженной коже ее шеи, и я снова получаю в награду самые восхитительные и возбуждающие звуки. Языком я исследую ее рот, сплетаюсь с ее языком, и мы наслаждаемся нашим медленным и опьяняющим поцелуем. Холли отстраняется первой, хотя я мог бы часами наслаждаться очертанием и глубиной ее сочного ротика. Но я уверен, она остановилась, потому что хочет что-то сказать. — Ты можешь ранить меня, — говорит она тихим голосом. — Никогда. — Я должна ставить Эмму на первое место. Если ты обидишь нас, мы не сможем выжить после твоей потери. Глаза Холли наполнены слезами, и в этот момент она кажется очаровательно уязвимой. — Ты magnifique (фр. прекрасна), и я никогда не обижу вас. Она прижимает голову к моей груди, ее хватка усиливается, и я своими объятиями пытаюсь убедить ее. Длительное молчание повисает между нами. Мы слышим гудок круизного лайнера, означающий, что он покидает порт. Разговоры счастливых людей заглушают тишину. Мы же просто обнимаемся, и это ощущается очень комфортно. — Хочешь пойти на пикник со мной и Эммой? — говорит, наконец, Холли. — Oui, я подготовлю корзину для маленькой девочки, которую должен впечатлить. Глава 20 Холли — Куда мы едем? — спрашивает Эмма, когда мы направляемся к дому Пьера. Нам обоим удалось сделать воскресенье выходным. Ангус был не слишком доволен, когда я попросила его об этом. Он посмотрел на меня сверху вниз и спросил, связано ли это как-то с тем, что Пьер тоже потребовал выходной в воскресенье. Он сказал, что Пьер ворвался в его офис и сказал ему, что не будет работать, потому что у него назначена важная встреча. Ангус сказал, что тот не дал ему возможности сказать «нет». Он просто сказал: «Меня не будет в воскресенье, а Эрик уже вернулся из больницы с целым пальцем, поэтому он сможет выйти на смену в воскресенье». Ангус сказал, что он попытался «включить босса», но Пьер пренебрежительно покачал головой и сказал: «Я не брал отгул в течение двух лет. Очень жаль, что тебе это не нравится». И вышел из его кабинета, оставив Ангуса в недоумении. — Мы едем в дом Пьера, а потом в Гайд-парк. Пьер настоял на том, что приготовит для нас пикник. — А в этом парке будут качели? — спрашивает Эмма, глядя в свое окно с заднего сиденья. — Да, там будут качели. — А бассейн? — Нет, бассейна не будет, — я усмехаюсь. — А пляж? — Нет, пляжа тоже. — А мы можем пойти на пляж? — А ты взяла свой купальник? — Нет. — А что насчет полотенца? — Нет. — Тогда как, ты думаешь, мы можем поехать на пляж? — Мы можем съездить домой и взять все. — Нет, не можем, потому что мы почти приехали к Пьеру. Она фыркает со своего сиденья, и когда я смотрю в зеркало заднего вида, она демонстративно скрещивает руки на груди, а на лицо натягивает свое лучшее «гневное» выражение. — Я хочу поехать на пляж. — Если я разверну машину, то мы поедем домой и останемся дома, — говорю я, тон моего голоса становится предупреждающим. — Ты предпочитаешь это поездке в парк? Она что-то невнятно бормочет. — Прости. Что ты сказала? — спрашиваю я ее. — Я сказала «Нет, мамочка», — она снова фыркает. — Хорошо, мы почти у Пьера, а потом поедем в парк. — Да, мамочка, — говорит она, хотя в ее голосе не слышится радости. Мы подъезжаем к Пьеру, и Эмма отстегивает ремень безопасности и выскакивает из машины за то время, что мне понадобилось на то, чтобы вытащить ключ из зажигания. — Пойдем, мамочка. Пьер уже нас ждет. Ее настроение, несомненно, улучшилось. Она с нетерпением ждет, пока я выйду из машины. Эмма берет меня за руку и уверенно идет рядом со мной к входной двери. — Я хочу нажать на дверной звонок, — говорит она, протягивает руку и нажимает на серую кнопку.