– Мы бы с удовольствием, но дверь замерзла. – Что?! Напасти липнут ко мне гроздьями. Пора бы свыкнуться с этой милой особенностью своего существования. – Твой чокнутый дракон вымораживает море. Это одна из девушек-паладинов сказала. – У тебя там сильно холодно? – присоединилась к нашим переговорам одна из теток. – Н-не-эт. С ума сойти! Вот же дракон! – Фыр, – добавила его уменьшенная копия. – Надо ждать? – проявила чудеса понимания я. Мелкий кивнул. Предупредил бы кто, что ждать – самое трудное занятие на свете! Я металась по комнате, ушибла локоть о дверь гардеробной, раз пять перешла от смеха к слезам и обратно и последними словами ругала дракона вместе со всем царством заносчивых сирен. Да что ж такое?! Долго они там морозиться собираются? – Фыр, – осуждающе сообщил драконыш, а сам отошел от меня на безопасное расстояние. – Не успокоюсь, – буркнула я. Нет ничего хуже неизвестности и бездействия. Ненавижу, когда от меня ничего не зависит! Подсмотреть, что там у них происходит, возможности не представлялось, окно показывало лишь морозные узоры. Фантастически красивые, невероятно утонченные, но абсолютно бессмысленные. – Как он это делает? – спросила дракошу. – Я даже не знала, что он так может… – Фы-ы-ыр. – Мелкий посмотрел на меня с состраданием. К умственным способностям, что ли? – Лед – та же вода? – попробовала догадаться. На что драконыш укоризненно вздохнул и… заставил замерзнуть чай из разбитой накануне чашки. Отдельно от всей остальной имеющейся здесь воды. И вид сделал такой разнесчастный, что сразу захотелось пожалеть, затискать и приготовить ему кофейную ванну в любимой драконовой кружке, которая почему-то вредной мелочи полюбилась больше других. Шейн злился, а он раз за разом оказывался там… Плеск прервал ход мыслей. Повернув голову, я обнаружила лужу у двери. – Ты растопил? – спросила шепотом. Ответа не получила. Драконыш со всех лап и крыльев бросился ко мне и застыл меткой на ладони. Беда с этими драконами. И никогда ничего толком не понятно. Воды несколько прибыло, и дверь открылась, являя одну из девушек без лиц. – Выходи. – Изуродованное лицо скрывала дымка, но голос звучал дружелюбно. – За тобой муж пришел. Повторять дважды не пришлось. Я устремилась к двери. – Сюда пришел? И Акрисана согласилась?! – Такому попробуй отказать. Когда шли по открытой галерее, мимо проплыл тритон в глыбе льда. Подводный мир постепенно оттаивал. Безумие. И это все натворил Шейн?! Сила его, если честно, привела в ужас даже меня. Впрочем, не в такой ужас, чтобы не лететь к любимому дракону со всех ног. Где-то бежала, где-то плыла, сопровождавшая девушка с трудом успевала за мной, но в какой-то момент поравнялась и незаметно сунула что-то в руку. – Передай отцу. Пожалуйста. Я застыла на миг и изумленно посмотрела на спутницу, но узнать в ней Эми не смогла. Крепче сжала записку. Передам, разумеется. Только бы ему не стало от этого еще больнее. Чужие дела на этом были отложены. Я ускорила шаг, вода будто подталкивала в спину, и не прошло и минуты, как я оказалась в месте, служащем здесь подобием тронного зала. Двери будто сами распахнулись, и все внутри сладко замерло. В центре зала, освещенный бликами искаженного света, с видом триумфатора стоял мой дракон. С двумя белыми прядями в черных волосах и дорожкой серебристо-серой чешуи на щеке. Дыхание сбилось. – Шейн… Муж посмотрел на меня, и его лицо разгладилось. – Вери. Мы, кажется, целую вечность так стояли, пока не вмешался драконыш, который пролез в рукав и цапнул меня за плечо. Его «фыр» определенно значило: «Не теряйся!» Ну и невыносимые же создания эти драконы, что настоящие, что нарисованные. Я отмерла, улыбнулась и бросилась Шейнеллу на шею. – Обидишь нашу девочку – будешь иметь дело с сиренами, – пробурчала тетка, которая, хоть и сидела на троне, выглядела отнюдь не самой грозной в этом зале. Поймали меня где-то на полпути. Целоваться при старшей родственнице было неприлично, но подумала я об этом уже после того, как губы Шейна впились в мои. А мгновение спустя я утратила способность думать хоть о чем-то, кроме сладкого, кружащего поцелуя и настойчивых рук, прижимающих меня к твердому телу. Уж Шейн-то никого не стеснялся! И вкладывал в поцелуй все чувства, пережитые за последнее время: гнев, боль, страсть, страх вновь потерять меня и любовь. Безграничную, обжигающую любовь. В ней хотелось раствориться и остаться навек. Жаль, окружающие и не подумали куда-нибудь деться из уважения к моменту… – Ладно, ладно, – с деланым недовольством протянула Акрисана. – Я поняла, вы самая влюбленная пара всех вод. А теперь плывите отсюда, потому что слащавость этой сцены еще месяц будет скрипеть у меня на зубах. Сирена завидовала, чего и не скрывала. Вредина в короне! Но, в отличие от Тамарин, своя и уже почти любимая, так что все выходки я ей, пожалуй, прощу. Самое забавное, что у нее на коленке сидел мой драконыш с насупленным видом… и щечки у него были красные. Видимо, мы с Шейнеллом как-то умудрились смутить даже метку. Пожалуй, нам действительно пора. Глава 18 В качестве способа попросить прощения годдхенцы выбрали вишневый пирог. Первый слопал драконыш, когда я отвернулась, Шейн даже не успел магически проверить, не отравлен ли подарочек, и потом я ночь не спала, за метку переживала. Но даже если яд и был, мелкому проглоту ничего не сделалось. Второй пах на всю кухню, был строго запрещен драконышу и все же проверен на наличие сюрпризов. Чисто. Внезапно. Того и гляди ко мне начнет возвращаться вера в людей. Зла на жителей города я не держала, у Шейна этого добра хватало на двоих. Уж он-то точно не собирался принимать пироги и на нас с мелким поглядывал осуждающе. Но не запрещал, он в последнее время относился ко мне так бережно, будто после пребывания под водой я стала статуэткой из хрупкого льда. Ничего, скоро у него это пройдет, и у соседей – тоже. Я прекрасно понимала, что все они – люди неплохие, просто в событиях с Сольмом старались защитить свои семьи. Правда, когда каждая хозяйка прислала мне по пирогу, я всерьез засомневалась в правильности сделанных выводов. Может, это новый способ меня извести? – Фыр? – уточнил драконыш, высунув голову из рисунка. Наелась я еще вчерашним, а тут новая гора пирогов, которые имеют отвратительное свойство портиться. Ответ был очевиден. – Можно. Драконыша так и сдуло с моей руки. Послышалось алчное чавканье. Манерам бы его поучить, что ли. Покинула кухню я ненадолго, только отнесла в тайную комнату камни, подаренные Рози за спасение жизни, и жемчуг, который утром получила от теток. То, что дарил дракон, я держала в комнате, но этому всему место в сокровищнице. Возвращаюсь – нет пирогов. – У тебя что, где-то тут скрывается еще стадо мелких прожорливых дракончиков? – с подозрением взглянула на свою метку. – Фы-ы-ыр… – тягостно так простонал. Продемонстрировав мне раздувшееся пузико, драконыш завалился на спину и изобразил умирающего. Даже лапками подергал. И хвост безвольно обвис. – Вот потому что нечего столько жрать! – Я решила, что моя метка уже достаточно существует, чтобы узнать кое-что о жизни. Мелкий обжора на это приоткрыл один глаз, хитро посмотрел на меня и облизнулся. Ясно. Жить будет.