– Напряг извилины. Сначала прикинул, кто вообще мог бы провернуть подобную операцию, как нападение на Общество. Таких набралось с дюжину. Но когда из этой дюжины пропало досье одного Мароника, это уже интереснее, не так ли? Флотская разведка прислала данные на Ллойда, и в досье значилось, что он работал с Мароником. Вот тут-то колесики и завертелись. А когда оказалось, что оба повязаны с Уэзерби, тут уж и лампочки замигали, и музычка заиграла. Вот так вот: я битое утро провел, напрягая извилины, а мог бы кормить голубей да цветочки нюхать. В комнате наступила тишина: босс отдыхал, а Кевин думал. – Значит, – произнес наконец Пауэлл, – вы думаете, Мароник затеял против нас какую-то операцию, а Уэзерби работал на него изнутри нашей организации? По крайней мере какое-то время? – Нет, – мягко возразил начальник. – Я так не думаю. Вот тут Кевин удивился уже по-настоящему. Все, на что его хватило, – это уставиться на пожилого джентльмена в ожидании, пока тот продолжит. – Первый и самый очевидный вопрос: зачем? С учетом происходящего и того, как все происходило, не думаю, что к этому вопросу можно подходить, используя обычную логику. А если к нему подойти не с обычной логикой, значит, мы начинали с ошибочного предположения – что объектом действий является ЦРУ. Теперь второй вопрос: кто? Кто мог бы заплатить – и, могу предположить, заплатить по-царски – Маронику за измену Уэзерби и содействие как минимум Ллойда за то, чтобы на нас напали, причем именно таким образом? Даже с учетом этой поддельной чешской записки, мне в голову никто не приходит. Это, само собой, возвращает нас к вопросу «зачем?», а дальше мы уже будем без толку ходить по кругу. Нет, сдается мне, что правильнее задавать вопрос не «зачем?» или «кто?», а «что?». Что происходит? Если мы найдем ответ на этот вопрос, ответы на остальные придут сами собой. Так вот, ключ к вопросу «что?» только один – и это наш приятель, Малькольм. Пауэлл устало вздохнул. – Итак, мы вернулись к тому, с чего начинали, – с поисков нашего пропавшего Кондора. – Не совсем, мой мальчик, не совсем. Я поручил кое-кому из моих людей порыться как следует в Азии, поискать, что связывает Уэзерби, Мароника и Ллойда. Возможно, они не найдут ничего, но как знать, как знать. А еще мы лучше представляем себе соперника, так что я поручил еще кое-кому поискать Мароника. – Со всеми ресурсами, сэр, что у вас в распоряжении, мы могли бы без труда выйти на одного из двух, на Малькольма или Мароника… имена прямо как у клоунского дуэта, вам не кажется? – Нет у нас ресурсов, Кевин. У нас есть мы, а еще то, что мы сможем наскрести в вашингтонской полиции. Пауэлл поперхнулся. – Какого черта? У вас под началом полсотни людей, и копы предоставят вам столько же. В Управлении над этим делом уже работают сотни сотрудников, не говоря уже о Бюро, АНБ и прочих. Стоит сообщить им все, что вы сказали мне, и они… – Кевин, мальчик, – мягко, но решительно перебил его пожилой джентльмен. – Подумай хоть немножко. Уэзерби – двойной агент, сотрудник Управления; возможно, кроме него есть и еще кто-то из нижнего звена. Как мы предполагаем, это он добывал фальшивые удостоверения, делился необходимой информацией и даже сам участвовал в операциях. Но если он двойной агент, кто тогда организовал его убийство, кто вообще мог знать, где он находится (ведь это держалось в строжайшем секрете), кто обладал необходимым доступом, чтобы провести туда убийцу (скорее всего, опытного Мароника) и затем вывести его обратно? – Он помолчал, наслаждаясь сменой настроений на лице у Кевина. – Верно, другой двойной агент. И, если мои извилины меня не подводят, занимающий весьма высокое положение. Мы не можем рисковать, допустив еще одну утечку. А раз мы не можем никому доверять, придется проворачивать все это нам самим. Пауэлл нахмурился и подумал еще немного. – Могу я предложить, сэр? Пожилой джентльмен изобразил на лице неподдельное удивление. – Ну почему же нет, мой мальчик? От тебя и ждут, что ты будешь пользоваться головой, пусть даже и боишься обидеть старших. Пауэлл чуть улыбнулся. – Нам известно… ну, по крайней мере мы предполагаем утечку информации, причем на самом верху. Тогда почему бы нам, продолжая искать Малькольма, не сконцентрировать усилия на поисках места этой утечки? Мы могли бы вычислить, от какой группы она исходит, и заняться ею. С помощью внешнего наблюдения мы могли бы отловить этих людей, даже если бы они не оставляли за собой следа. Обстоятельства давят на них, заставляя предпринимать что-то. Ну, по крайней мере должны же они поддерживать связь с Мароником? – Кевин, – все так же тихо ответил босс. – Твоим рассуждениям не откажешь в логике, но весь план ущербен с самого начала. Ты исходишь из того, что мы сможем вычислить группу людей – источник утечки. Но со спецслужбами одна закавыка – если подумать, так это одна из причин, по которым и создана наша лавочка, – все у них так запутано и раздуто, что в такую группу запросто может войти полсотни человек, и хорошо, если не сотня или две. И не факт, что они сами в ней виновны. Возможно, информация просачивается не от самого сотрудника, а, скажем, от его секретарши. Или, например, его связник работает на двух хозяев. И даже если утечка исходит от второстепенных лиц вроде секретарши или связного, наблюдение за ними потребует уйму ресурсов. Я уже сказал, нам придется полагаться на себя. А чтобы претворить твое предложение в жизнь, нам понадобилось бы заручиться одобрением и поддержкой кое-кого из тех, кого мы подозреваем. Так дело не пойдет. Еще одна проблема связана с самой природой тех, с кем мы имеем дело. Они все профессионалы по части разведки. И ты думаешь, они позволят спокойно за собой наблюдать? А если и нет, у каждого из этих ведомств имеется своя служба безопасности, которую нам придется обходить. Например, разведка военно-воздушных сил постоянно проводит проверки – и своих объектов, и линий связи. Так они уверены и в благонадежности собственного персонала, и в том, что за ними никто не шпионит. Выходит, нам пришлось бы избегать внимания и этой службы безопасности, и нашего опытного, настороженного подозреваемого. То, с чем мы имеем дело, – продолжил пожилой джентльмен, сложив кончики пальцев домиком, – это классическая проблема спецслужб. Мы обладаем едва ли не самой мощной в мире разведывательной службой, которая, по иронии судьбы, предназначена для того, чтобы предотвращать утечки информации из нашей страны и добывать ее извне. Стоит нам глазом моргнуть, и сотня хорошо подготовленных людей докопается до любой мелочи вроде неправильно прикрепленной багажной бирки. Или мы можем натравить эту же самую орду на любую маленькую группу, и через несколько дней будем знать все о том, чем она занимается. Мы можем крепко надавить на любое место по нашему желанию. Вот в этом-то и проблема: мы пока не знаем, куда давить. Мы знаем, что в механизме есть слабое место, но до тех пор, пока не изолируем ту область, где она находится, мы не сможем приступить к починке. Попытки сделать это почти наверняка обречены на провал и, мягко говоря, небезопасны. И потом, как только мы начнем искать утечку, наши противники узнают, что нам о ней известно. Ключ ко всей проблеме – Малькольм. Он может отыскать для нас этот источник утечки, ну, или хотя бы подтолкнуть в нужном направлении. Если ему это удастся или мы найдем связь между операцией Мароника и кем-либо в наших спецслужбах, мы, разумеется, прижмем подозреваемого к ногтю. Но до тех пор, пока у нас не появится серьезной зацепки, такая операция будет неуклюжей, можно сказать, стрельбой вслепую. Я такой работы не люблю – очень уж мало от нее проку. – Простите, сэр. – Пауэлл постарался не выказать досады. – Пожалуй, я ляпнул, не подумав. Пожилой джентльмен энергично замотал головой. – Вовсе нет, мой мальчик! – вскричал он. – Ты думал, и это хорошо. Это единственное, чему мы не можем научить наших людей, а громоздкие организации так и вовсе пытаются от этого отучить. Лучше, чтобы ты думал здесь, в моем кабинете, и выдвигал идеи, скажем так, скоропалительные и не до конца продуманные, чем если бы действовал в реальной обстановке как безмозглый робот. Это не принесло бы ничего, кроме неприятностей, да и угробиться так недолго. Думай, Кевин, думай, только чуть внимательнее, ладно? – Значит, наш план все еще заключается в том, чтобы отыскать Малькольма и доставить его сюда целым и невредимым, так? Пожилой джентльмен улыбнулся. – Так, да не совсем. Я тут долго мозговал насчет нашего приятеля Малькольма. Я уже сказал, что он наш ключ ко всему. Наши противники, кем бы они ни были, хотят видеть его покойником, очень хотят. Если нам удастся сберечь его живым и превратить в нечто столь для них опасное, что они бросят все силы на его устранение, вот тогда мы сможем этим ключом воспользоваться. Сосредоточившись на Кондоре, Мароник и компания превратятся в замочную скважину. И тогда, с помощью осторожности и везения мы этот замочек ключом и отопрем. Ну, конечно, дело за малым – отыскать Кондора и сделать это быстро, пока это не сделали другие. Я тут сделал кое-какие распоряжения на этот счет. Но когда мы его найдем, то снарядим его как надо. Ты пока отдохни, а потом мой помощник передаст тебе инструкции и необходимую информацию. Кевин встал, шагнул к двери, но задержался. – Скажите, сэр, а на Мароника вы мне ничего не дадите? Пожилой джентльмен кивнул. – Есть у меня приятель во французских спецслужбах, он пришлет мне с курьером копию их досье. Только прилетит она завтра утром. Можно было и ускорить процесс, но я не хочу насторожить наших противников. В дополнение к тому, что тебе известно, могу добавить только одно: все говорят, что внешность у Мароника очень запоминающаяся. Когда Пауэлл закрыл за собой дверь кабинета своего босса, Малькольм только-только просыпался. Пару минут он лежал неподвижно, вспоминая события вчерашнего дня. – Ты проснулся? – прошептал ему на ухо тихий голос. Рональд повернул голову. Венди, приподнявшись на локте, внимательно смотрела на него. Горло почти не болело, так что его «доброе утро» прозвучало почти нормально. Девушка вдруг покраснела. – Я… извини за вчерашнее. Понимаю, как невежливо себя вела. Я… я просто никогда не видела, не делала ничего такого… Ну и… Малькольм оборвал ее, поцеловав в губы. – Все в порядке. Это и правда было жутко. – Что дальше будем делать? – поинтересовалась она. – Не знаю пока. Я думаю, нам лучше всего затаиться здесь на день-другой. – Он огляделся по сторонам; номер был обставлен довольно-таки по-спартански. – Боюсь, это может оказаться довольно скучно. Венди посмотрела на него и ухмыльнулась. – Ну, не обязательно. Она поцеловала Рональда осторожно, потом более страстно. Затем прижала его губы к своей маленькой груди. Полчаса спустя они так ничего и не решили. – Не можем же мы заниматься этим все время, – заметил Малькольм. – Почему нет? – возразила Венди, надув губы, но тут же со вздохом согласилась. – Я знаю, чем мы можем заняться. – Она перегнулась через край кровати и принялась искать что-то на полу. Малькольм схватил ее за руку, чтобы она не свалилась. – Какого черта ты там делаешь? – Ищу свою сумку. Я захватила книги – мы могли бы почитать вслух. Ты говорил, тебе нравится Йейтс. – Она рылась в сумке. – Черт, Малькольм, а их здесь нет. Все есть, а книг нет. Должно быть, я… Ой! – Венди рывком вернулась на кровать и с трудом вырвала руку крепко сжавшего ее Малькольма. – Что ты делаешь? Больно же! – Книги. Пропавшие книги. – Кондор повернулся и посмотрел на нее в упор. – Что-то связано с этими пропавшими книгами, что-то важное! Вот, должно быть, в чем дело! Венди ничего не понимала. – Но это всего лишь сборники стихов! Их можно где угодно купить. Я, наверное, просто забыла их положить. – Да не эти книги. Те, в Обществе, пропажу которых обнаружил Хейдиггер! – Малькольм рассказал ей все с самого начала. Его вдруг охватило возбуждение. – Если бы я мог рассказать им про пропажу книг, это дало бы им зацепку. Причина, по которой на мой отдел напали, наверняка связана с книгами. Им стало известно, что Хейдиггер рылся в старых записях. А остальных им пришлось убить на тот случай, если об этом узнал кто-нибудь еще. Если бы я смог передать Управлению эти куски мозаики, возможно, они сложили бы всю головоломку. По крайней мере, у меня теперь есть что им дать – уж побольше, чем просто рассказ о том, как везде, где бы я ни оказался, кого-нибудь убивали. Такие истории вряд ли им нравятся. – Но как ты им все это расскажешь? Вспомни, что случилось после твоего последнего разговора с ними. Малькольм нахмурился. – Ну да, я понимаю, о чем ты. Но в прошлый раз они подстроили встречу. Даже если в Управление внедрился противник, даже если ему известно, о чем говорили на «тревожной» линии, мне кажется, не все так плохо. С учетом того, что происходит, я думаю, в дело вовлечены десятки людей. И хотя бы часть их чиста. Кто-нибудь да передаст то, что я им скажу. И кто-нибудь где-нибудь нажмет нужные кнопки. – Он помолчал. – Собирайся, мы возвращаемся в Вашингтон. – Эй, постой-ка! – Венди протянула руку, но не успела схватить Малькольма, который выпрыгнул из кровати и бросился в ванную. – Зачем нам туда? Из-за тонкой перегородки донесся шум включенного душа. – Так надо. Междугородний звонок прослеживается почти мгновенно, а чтобы запеленговать местный, требуется некоторое время. – Шум воды усилился. – Но ведь нас могут убить! – Чего? Как ни старалась Венди производить меньше шума, ей все же пришлось кричать: – Я сказала, нас там могут убить! – Здесь тоже могут. Эй, потри мне спину, а я потру тебе. – Вы меня сильно разочаровали, Мароник. – Слова как бритвой резали сгустившийся от напряжения воздух между двумя собеседниками. Представительный мужчина, произнесший эти слова, поймал на себе взгляд второго и сразу же понял, что совершил ошибку. – Меня зовут Левин. Постарайтесь этого не забывать. Надеюсь, впредь вы не допустите подобных оговорок. Уверенность представительного мужчины от этих слов сильно поколебалась, но он постарался не выказать это собеседнику с запоминающейся внешностью. – Моя оговорка ничтожна по сравнению с допущенными за последние дни ошибками, – заявил он.