— Как выглядел этот мужчина? — Молодой, выше Галины на голову, одет в куртку с капюшоном. Я подумала еще тогда: почему же Никифорова не предложила ему раздеться? Видно, он ее заверил, что зашел на минутку, а может, Галина не желала, чтобы он долго задерживался. — Скажите, раньше вам не приходилось видеть этого мужчину в квартире Никифоровой? — Нет, не видела. По-моему, не видела. — Так видели или не видели? — Кажется, что не видела. Хотя лицо его мне показалось знакомым. Недели две-три тому назад в квартире Галины появились две незнакомые мне женщины. Одна пожилая, другая молодая. Они появлялись подряд дня три, а однажды вместе с ними был молодой парень. Они сидели за столом и пили чай. Это было вечером. По-моему, между тем парнем и этим есть какое-то сходство. Дней десять назад, а может и того больше, Никифорова навестила меня. Я ее спросила: «Галя, у тебя гости?» Никифорова сказала: «Слава богу, выпроводила». Сестра Галины дала этой женщине адрес — вот и пришлось мучиться за здорово живешь. Три ночи ночевали они у Галины, эти женщины. Мать приехала навестить сына, он работает здесь на стройке, живет в общежитии. «Так что бы ты думала? — рассказывала мне Галина. — Старая-то привезла с собой невесту для своего любимого сынка. Стала упрашивать меня разрешить молодым остаться ночевать, ишь до чего додумалась!» Пришлось Галине соврать им, что телеграмму получила, мол, дочь с мужем сегодня на праздники приезжают и что больше их оставлять у себя не имеет возможности. Обиделись. Но ушли. — Антонина Сергеевна, вы могли бы узнать того парня? — Вообще-то на зрение не обижаюсь. — Благодарю вас, Антонина Сергеевна, за весьма ценную информацию, — сказал майор, заручившись согласием еще раз ее побеспокоить. Распрощался и пошел к Светловой, которая на нескольких страницах довольно подробно описала посетителей и знакомых Никифоровой и пропавшие драгоценности. По совпадающим признакам подробных описаний свидетелей Миронов дал информацию в розыск по Ленинграду… В конторе эксплуатационного участка жилищного треста собрались участковые, оперативные сотрудники. Поджидали начальника угрозыска. — Ну что, начнем? — усаживаясь на стул, сказал Миронов. Каждый поднимался и коротко докладывал, что ему удалось выяснить при обходе жилмассива. Данные, характеризующие личность убитой, пополнялись. Круг знакомых расширялся. Ее образ жизни обрисовывался довольно полно и отчетливо. — Товарищ Сурков, берите с собой жильца с первого этажа, Маслова Кирилла Тихоновича, и отправляйтесь с ним в четвертый таксомоторный парк. Там разыщете шофера такси, который привозил молодого парня… Это очень важный свидетель, учтите. Взаимоотношения между ними неизвестны, — сказал Миронов. — Если будут какие-то осложнения, позвоните мне. — Вы считаете, что убийство совершил именно этот молодой парень? — Пока только предположение. — Понятно. Все будет сделано так, как надо… Миронов остановил взгляд на своем сотруднике — капитане Даниялове: — Вы, Владислав Васильевич, останетесь здесь. Присмотрите за квартирой Никифоровой. Всех, кто придет к ней, опросите. Остальные — в машину. Выезжаем в управление. По дороге завернем в кафе перекусить. Перед выходом на улицу Миронов позвонил Осокину: — Ну как? Разобрались с отпечатками? — Так точно, товарищ майор. Разобрались. Отпечатки пальцев на шкатулке и металлической коробочке принадлежат сыну Никифоровой. — Он признался? — Никак нет. Отрицает. — Где он сейчас? — Где ему быть — в камере. «И все-таки убил кто-то из своих, — размышлял Миронов, направляясь к машине. — Не раз бывал в квартире, хорошо ориентировался, знал, где именно хранятся ценности и деньги. А теперь, когда обнаружены отпечатки пальцев…» Было прохладно, слегка туманно. Машина, круто развернувшись, затормозила во дворе управления. Миронов легко взбежал по лестнице и вошел в свой кабинет. За его столом сидела Антонина Яковлевна Арева, следователь прокуратуры. Она поднялась. Невысокая, смуглолицая, в строгом костюме. Глядела усталыми темными глазами. — Мы тут с Николаем Ивановичем поджидаем вас, — сказала Арева, кивнув в сторону Осокина, разговаривавшего по телефону. — Вам бы, Антонина Яковлевна, в этот субботний вечер над пирогами колдовать, — пожимая протянутую руку, участливо произнес Алексей Павлович. — Муж, поди, тоской извелся. Арева улыбнулась суховатой и вялой улыбкой. — Перебьется. Знал, кого брал в жены. — Так уж и брал, — усомнился Миронов. — Долго небось увивался… Антонина Яковлевна благодарно улыбнулась. Капитан Осокин, закончивший разговор по телефону, доложил: — С моргом разговаривал. Смерть Никифоровой наступила от травмы головного мозга. Пробит череп. Миронов прошелся по кабинету. — Думаю, надо вызвать сестер Никифоровой, — сказал он, обращаясь к Аревой. И, не ожидая ответа, продолжал — Предлагаю текст: «Похороны Галины среду первого ноября тчк Срочно выезжайте Софья зпт Василий». — Кто такая Софья? — спросила Антонина Яковлевна. — Дочь Никифоровой. — Так ее же нет? — Нет, так будет. Дадим и ей телеграмму. — Вам, Алексей Павлович, удалось что-то выяснить? — убирая бумаги со стола, спросила Арева. — По квартирным обходам установлено, что недели две-три тому назад у Никифоровой были гости от сестры. Но от какой, пока установить не удалось. Две женщины, а потом к ним присоединился молодой парень. — Поздравляю, Алексей Павлович. Это уже кое-что, — сказала Арева. — Вот именно кое-что. А сын Никифоровой? Давайте его допросим. Первым вошел в кабинет Никифоров. За ним — Осокин. — Прошу вас, садитесь к столу, Василий Григорьевич. — Майор милиции, — представился Миронов. — Вместе со следователем прокуратуры Антониной Яковлевной Аревой и капитаном Осокиным поручено заниматься вашим делом. — Я не убивал мать, понимаете? Не убивал. Я говорил вашему сотруднику, а он не хочет верить. — Кто же это сделал? — Этого я не знаю. Я вас хочу спросить об этом. — Когда вы были последний раз в квартире у матери? — Вчера, вместе с Маляевым вошли и снова вышли. — Откуда были гости у вашей матери две-три недели назад? — Этого я не знаю. Слышал, что были, но откуда, не знаю. Я не интересуюсь, кто к ней приходит, когда и зачем. — Были ли у матери сбережения — деньги и ценности, где и в чем она их хранила? — Я не убивал мать! — Это мы уже слышали, отвечайте по существу заданного вопроса. — В таком случае я отвечать не буду. Миронов не стал настаивать. Он снял трубку, набрал номер. Едва закончился его короткий разговор, как в кабинет вошел эксперт-криминалист Лиенов и поставил на стол шкатулку и металлическую коробку. — На этих предметах обнаружены отпечатки ваших пальцев, — кивнув на шкатулку и коробку, сказал майор. — Когда вы к ним прикасались? Говорите правду, и только правду! По лицу допрашиваемого пошли красные пятна. Было видно, что он мучительно боролся с самим собою. — Ну, если правду: я взял деньги и ценности, — глухо проговорил Никифоров, облизывая пересохшие губы. — Когда, при каких обстоятельствах вы их взяли? — Взял тогда, когда Маляев бегал звонить в милицию. Решил посмотреть, всё ли на месте, а заодно и деньжишками разжиться. Извините, соблазн попутал. Вспомнил про деньги. Вы, должно быть, знаете, что у меня в этом нужда! — На выпивку не хватает? — Хотя бы и на выпивку. У меня свой уклад жизни. — И замолчал. — Продолжайте, Никифоров. — Когда я вошел в квартиру, то увидел, что в серванте нет бриллиантовой броши. Я решил посмотреть, не спрятана ли она а шкатулку, но и там ее не оказалось. Тогда подумал — украдена. Может, из-за нее матушку и прихлопнули. Сразу же у меня возникла мысль забрать ценности и унести к себе домой. Сначала перегрузил их к себе в карман, а потом решил забрать и деньги. Деньги я хотел поначалу унести с коробкой, а потом подумал: коробка не нужна — и бросил ее в шкафчик, что при входе в квартиру. Мать я не убивал, клянусь. Были у нас с нею, конечно, в жизни разногласия, но не такие, чтобы убивать… — Где находятся деньги и ценности?