Девушка, словно ждала команды, вскрикнула: — Ложь! Клевета! Я прошу, товарищ майор, привлечь их к уголовной ответственности! Я так этого не оставлю! Я требую… — Разберемся. — Миронов прекратил перепалку и жестом указал Макарову, чтобы тот забирал парней и уезжал. — Квартиру опечатать. Вы, Снегирев, останетесь охранять. Майор посадил девушку в свою машину. Спрятав лицо в дрожавшие ладони, она тихо всхлипывала. Миронов видел разные слезы: киношные, дешевые, которым он не придавал значения, трогательные, когда плачут от радости или счастья, и слезы холодные, как оплавленный лед. Вот и сейчас он почувствовал, как неприятно его опахнуло каким-то тоскливым сквозняком. — Видели их раньше? — спросил после некоторого молчания Алексей Павлович. — Нет, — ответила девушка. И подтвердила: — Раньше не видела. Майор хмыкнул. — Сейчас можно все отрицать. Вы наверняка знаете кого-то из них, и надо рассказывать честно, так, как было, — разъяснил Миронов и вдруг спросил: — Как же вы оказались в этой квартире? Сами, выходит, туда пришли? — Как сама? «Очень просто, — отметил про себя Алексей Павлович. — Знаем, как это делается. Как раз таких кокоток и выгребаем…» Тут его мысль перескочила на разговор с одной задержанной на днях юной феей. В двенадцать лет она убегала из дома. Потом окончательно ушла. Сама так решила. «Мать плешь переела, все грызла меня, — откровенничала девушка. — Одно нельзя, другое не трогай. Жила по струнке — не дай бог сделать что-то не так». Ушла и стала жить по своим правилам. Древнейшей профессией стала заниматься добровольно и осознанно. Начала с первым же мужчиной, который пообещал щедро заплатить. Потом пошла по рукам, с «дальнобойщиками» каталась… Миронов вернулся к прерванному разговору: — Вот я и хочу уточнить: как? — Меня привезли. — Насильно? — Нет. Меня привез молодой человек. — Как его зовут? — Не знаю. — На чем привез? — На «Волге». — Дальше! Вас привезли, пригласили в квартиру? — Да, так и было. Там играла музыка. Выпивали. Потом одна пара ушла. Мы остались втроем. И тут ко мне стали приставать. Я сопротивлялась. Тогда меня избили. Вдвоем надо мной издевались. Я кричала. Соседи стучали, требовали прекратить безобразие. Они пытались вмешаться, но дверь была заперта. Когда мучители уснули, я выскочила… — Номер машины вы, конечно, не запомнили? — Нет. — А какого она была цвета? — Необычного цвета. Что-то вроде гранатового… «Уазик», свернув с главной улицы, вкатил в уютный двор управления. — Для прокуратуры есть работа, — сказал Миронов, обращаясь к дежурному. — Вызывай, Анатолий Васильевич, врача и следователя. Пусть разбираются. Место происшествия охраняется. У Миронова ломило в висках. На этот раз силы были почти на пределе, и ему хотелось одного: забраться под одеяло и уснуть. Служба, однако, продолжалась. И тут ему на помощь пришла аутогенная тренировка, которую Миронов освоил по настоянию врача. За каких-нибудь пятнадцать минут силы восстановились. Закрыв кабинет, Миронов справился у дежурного, где работает следователь, и направился к нему. Шел допрос Зейнара Зеймидова. Этот парень, обладавший острым взглядом и сметливостью, вызывал у майора повышенный интерес. — У нас были порядочные намерения, — говорил Зеймидов. — Порядочные, значит? — уточнял следователь. — Да, хотели познакомить приятеля с хорошей девушкой. — И что же помешало? — Поужинали. Все, понимаете, шло нормально… — Зеймидов замялся. — А кончилось? — Кончилось плохо. Не поняли друг друга. — Только и всего? — А что еще? — удивился парень. Миронов, переглянувшись со следователем, спросил: — Вы сказали «у нас». Кого еще имеете в виду? Зеймидов не торопился с ответом, смотрел в окно, забрызганное бисеринками дождя. — Своих друзей, — наконец выдавил он. — Кого именно? Как их зовут? Парень опять задумался. «Выиграешь в одном, — соображал он, — проиграешь в другом». И решил никого не выгораживать. — Зовут Людмила. По фамилии — Скворцова. — А еще кто? — Как вам сказать… — Правду, молодой человек. Только правду у нас принято говорить, — напомнил следователь. И Зеймидов рассказал, что в ресторане познакомился с парнем, приехавшим в Ленинград в гости. Тот пожаловался, что уже вторую неделю живет у престарелой тетушки и не прочь бы повеселиться в приличной компании. Зеймидов пообещал ему помочь, позвонил Скворцовой. — И как же дальше развивались события? — Дальше? — переспросил Зейнар, явно выигрывая время. — Мне перезвонил ее знакомый. — Как его фамилия? Зеймидов попеременно поглядывал то на майора, то на следователя. — Отвечайте! Быстро! — Купылех. — Расскажите о нем. — Что рассказывать? Человек как человек… Зеймидов говорил сбивчиво, перескакивая с одного на другое. Сказал, что Купылеху многим обязан, но так и не сообщил его домашнего адреса. — Давно с ним общаетесь? — Второй год. Я провалил на экзаменах. Домой ехать не хотелось… Тут Зейнар не соврал. Он родился в Дагестане, а на берега Невы пожаловал за дипломом. Неважно каким — все зависело от обстоятельств. А что касается средств к существованию, то родители два раза в месяц высылали ему по сто рублей. У Зейнара с деньгами проблем не было. Тем более что за каждую пятерку на экзаменах он получал «премиальные». «Сегодня сдал очень важный экзамен, — молнией летело сообщение на юг. — Можете поздравить». В ответ — вознаграждение. Родители были уверены, что сын грызет курс наук, но точно так же, как раньше они водили его за руку, так теперь он водил их за нос. — Квартировали у Купылеха? — Да, полтора месяца. Миронов загорался новой версией. Он многозначительно переглянулся со следователем и, получив молчаливое «добро», обратился к Зеймидову: — В «Волге» был еще один свидетель. Он сидел за рулем. Кто он? — Я его не знаю. — Нет, знаете. Зеймидов опустил глаза. — Я жду, — напомнил майор. — Как зовут водителя? Кажется, Макс. Капитан Осокин докладывал о выполнении задания, когда дежурный сообщил: — Нашлась «Волга». Ваши предположения, товарищ майор, оказались верными.