— Когда человек не знает, как жить, ему всегда трудно, — сказал Петька-Утюг. — Три, Вова, к носу, и все пройдет. Микрюков побывал у Нагретова дома. Занял денег, потом еще и еще. А отдавать было нечем. И тогда однажды Нагретое предложил ему выгодное дело. Микрюков не отказался. И потекли в карман трешки, а там и красненькие. Тут подвернулась Ветрова. Микрюков ушел из дома, сорвался с работы. И пошла наперекосяк его и без того нескладная жизнь. …Микрюков умолк. Выговорился хотя и сумбурно, но ничего не скрыл, рассказал про себя все, как на исповеди. И сразу весь как-то поблек, осунулся. Лицо его перестало расплываться в усмешке и стало жестким, отчужденно-сосредоточенным. — Скажите, когда вы в последний раз виделись с Нагретовым? — спросила Антонина Яковлевна. — Позавчера, — ответил Микрюков. — Где? — Я заходил к нему домой: он приболел. А сегодня должен принести ему выручку. — И сколько же вам перепадает? — Десять процентов от реализации. Арева прикинула в уме и продолжала: — Значит, вы имели дело только с Нагретовым? — Да, только с ним. — Как связывались? — По телефону. — «НВЕ». По этому шифру. — Да. — А другой — «ТСВ»? — Телегина. Но я на него не выходил. Этот вариант — на крайний случай. — Ветрова тоже с ними знакома? — Нет. — Как же оказались шифры в ее записной книжке? — Я сам зашифровал. Указал начальные буквы фамилии, имени, отчества. А из номера телефона записал последние четыре цифры, первые же вынес на верх странички. — О чем вы обычно говорили по телефону с Нагретовым, перед тем как встретиться? — Я говорил, что буду через такое-то время, у меня все в порядке. — Зашифровывая отдельные действия, вы, видимо, понимали, что вас ждет? — Конечно. Нагретое предупреждал, что если я его заложу, то он со мною рассчитается. — Могли ли вы прийти к нему без всякого предупреждения? — Нет, это исключено. Я должен предварительно позвонить по телефону и после некоторых условных действий подняться на этаж и позвонить в двери. — Какие условные действия у вас с ним выработаны? — Когда я звоню, трубку он снимает только после восьмого гудка. Я должен ему показаться из-под арки дома напротив, помахать рукой и сразу же перейти улицу. В квартиру звонить: три длинных и два коротких звонка. Арева схитрила: — И чем вы это можете доказать? Микрюков запальчиво сказал: — Я готов все проделать. Позвонить, помахать, подняться на этаж… Он не окончил фразу, вздохнув: — Я не намерен один по этому делу париться. Арева не стала больше его испытывать. — Хорошо, Микрюков, — сказала она. — Вот вам бумага, напишите все, что рассказали. Когда Микрюкова увели, Антонина Яковлевна набрала номер телефона начальника районного управления милиции Миронова. — Значит, есть основания для производства обыска? — выслушав следователя, спросил Миронов. — Безусловно, есть. Но у Миронова возникли сомнения. — Установлено, что насечки на золотых изделиях выполнены алмазной фрезой, — сказал Алексей Павлович. — А Нагретое и Телегин, по нашим данным, этим инструментом не владеют и не пользуются… — Хотите сказать, что нужно искать третье лицо? — спросила Арева. — Нет, Антонина Яковлевна. Я думаю о другом: не повредят ли обыски делу? Но Арева была настроена решительно: — Повредят или не повредят, а делать их надо. Сегодня Микрюков должен быть у Нагретова с деньгами. Значит, уже одно это нас торопит. И еще вот что. Микрюков сказал, что у Нагретова в кухне мусоропровод. Понимаете, Алексей Павлович, на что он намекнул? — Понимаю. — Ждать нельзя. Надо действовать. А что касается третьего лица… — Она помолчала. — …То на него выйдем через Нагретова и Телегина. — Что ж, — сказал Миронов, — готовьте, Антонина Яковлевна, постановления. А я сейчас же поручу Симонову и Носикову продумать операцию в деталях. — Вот и договорились, — облегченно вздохнула Арева. Квартира утопала в коврах, мебель сияла полировкой, светился на изломах граней хрусталь, на полу пышно цвел алый палас. На нем стояла женщина лет сорока, высокая, худая, с бледным лицом. Некогда красивые глаза смотрели устало и печально. — Не беспокойтесь, мы без вас ничего не тронем, — сказал Носиков, слегка смутившись под удрученным взглядом немало пережившей женщины. Она имела вид человека, которому вся эта роскошь никогда не служила и была омерзительна. Присев к журнальному столику, Телегина все-таки настороженно следила за неторопливыми передвижениями оперативников. Напротив сидел ее муж — кругленький, с румянцем во всю щеку, с тяжелым жгучим взглядом. Его явно раздражали шорохи, доносившиеся из спальни. В тайниках Нагретова и Телегина уже обнаружены ювелирные изделия, золотые заготовки, а также мастерские с комплектами оборудования: миниатюрные плавильные печи, вальцы для прокатки металла, паяльные приспособления, приборы — всего сто двадцать наименований. Оба признали, что не первый год занимаются подпольным бизнесом — скупкой золота с рук у граждан, изготовлением и сбытом драгоценностей, пользующихся повышенным спросом. Фигурные насечки на изделиях производил К. П. Не-стевой, расточник ювелирного завода. При обыске на его квартире тоже обнаружены заготовки и изделия из золота. Все трое обросли постоянной клиентурой. Деньга, говорят, на деньгу набегает. А где они, день-ги-то? В сберкассе? Возможно, но книжек нет. В «чулке»? Тоже не обнаружили. Обыск затянулся. — Прелюбопытная вещь, — обронил капитан Носиков, подойдя к замысловатой этажерке с позолоченной инкрустацией. Вся она была завалена старыми газетами и журналами, тетрадями и небольшими рулонами. Рассматривая этажерку, офицер уголком глаза наблюдал за реакцией хозяев. — Редкая, из красного дерева… — Да, — с облегчением вздохнул хозяин, когда Носиков отошел в сторону. Как у заядлого рыбака появляется предчувствие удачи, когда он вдруг находит укромное местечко и точно знает — здесь будет клев, так и Василий Иванович Носиков понял: деньги — в этажерке. И не ошибся. В пожелтевших от времени газетах и журналах, тетрадях и рулонах было обнаружено девять сберкнижек на предъявителя, квитанции облигаций трехпроцентного займа, сданного на хранение в сберкассу, на сумму 40 тысяч рублей. У других преступников тоже было найдено и изъято много ценностей на крупную сумму. Из-за темнеющего парка выплывала луна. Вокруг нее расплывчато мерцали звезды. Их было мало, поэтому небо казалось застланным голубоватой дымкой. Проводив машину, Носиков облегченно перевел дух и пошел по пустой, освещенной редкими фонарями улице. Думать ни о чем не хотелось. Быстрее бы домой, в свою простенькую и от того еще более уютную квартирку. Быстрее бы забыться крепким сном, уйти от пережитого и увиденного. ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ «Шесть витков следствия». Всего лишь шесть из тех уголовных дел, что в досье Миронова. Дел, далеко не схожих между собою, затянутых, крепко закрученных и быстротечных, расследованных на едином дыхании. …В кабинет робко вошел кряжистый, с покатыми плечами мужчина.