– Уютно у вас здесь. Свят кивнул. – Мама создаёт благоприятную для меня обстановку. – И как, помогает? – спросила я, усаживаясь на удобный мягкий уголок. – Не делай вид, будто не читала моего письма, – он поджал губы. – Такая чушь. – Читала и сообщила о нем твоему врачу. Свят шумно рухнул на стул, стоящий напротив меня. – Вот удручила, спасибо. – Я правильно сделала. Согласен? Он одобрительно кивнул, понимая, что сражение проиграно. – Ты допросила всех, кроме меня. Приступай. Внутри все дрогнуло. Это прозвучало настолько презрительно, что мне вдруг стало противно от самой себя. А потом я вдруг вспомнила, что делаю это из лучших побуждений. Пытаюсь отстоять их честь и все такое. Защищаю их, как только могу, перед полицией, и вот она – благодарность. – Это вы между собой так называете мои разговоры с вами? – Мы встречались в кафе. Вспоминали Филиппа и все хорошее, что с ним связано. Заодно и обсудили твои светские беседы. Ева, что ты задумала? – А ты как думаешь? – произнесла я с вызовом. – Думаю, ты в сговоре с полицией. Пытаетесь посадить кого-то из нас, а может всех разом. – Ладно, поверю, что ты так считаешь. Но остальные? У вас что, тайный союз против меня? – А у тебя? Я пожала плечами. По сути, это, и правда, охота. Если кто-то из них причастен к убийству Филиппа, то он понесёт наказание. Если мы, конечно, когда-нибудь узнаем, кто это сделал. – Разве ты не хочешь, чтобы преступника поймали? – Хочу, но среди нас его нет. – Я тоже так считаю. Поэтому, говорю с вами. Собираюсь пойти в полицию и с чистой совестью заявить им, что мои ребята никак в этом деле не замешаны. Свят с неприкрытым подозрением изучающе смотрел на меня светлыми глазами. Наверное, думает, что из моего рта вылетает одна сплошная ложь, которой нельзя верить. – Хочешь суп? – его голос стал виноватым. – Что? – от удивления и волнения я забыла, что вообще такое "суп". – Мама только сварила его. – Свят поднялся с места и направился в шкафчику, из которого достал глубокую белоснежную тарелку. – Не знаю в курсе ли ты, но больной желудок – это не самые приятные ощущения, какие могут быть в жизни. Он достал из ящика половник и направился к плите с тарелкой в руках. Выглядел он как уверенный в себе мужчина. Иногда в нем трудно узнать вечно напуганного ипохондрика. Видимо, дома он чувствует себя намного лучше. Свят поставил передо мной тарелку, до краёв наполненную ароматным супом. Рядом положил салфетки и блестящую ложку. – С твоим питанием ты, наверняка, уже заработала себе гастрит и близка к тому, чтобы началась язвенная болезнь. – Он снова сел напротив меня. – Я читал, что это может привести к операциям, а ещё тебе придётся до конца жизни сидеть на строгой диете. Уже не получится пожевать всякие бутербродики и картошечку фри. Я взяла ложку в правую руку и принялась помешивать суп. – Смотри, а то запугаешь меня так, что я съем всю кастрюлю. Ничего вам с матушкой и папенькой не останется. Свят улыбнулся. На самом деле он всегда казался мне добрым и воспитанным мужчиной. Просто в жизни все странно устроено. Люди избегают тех, кто переживает за себя, не выносят тех, кто любит поплакаться. Не принимают тех, кто просит жалости и понимания. И неважно, какие у человека на то причины, ведь никто не любит тех, кто постоянно оправдывается. – Как думаешь, мы тоже в опасности? – тихо спросил Свят, протирая специальной салфеткой очки. – Честно? Не знаю. В любом случае, осмотрительность не повредит. Ты же не замечал за собой слежки? – А ты замечала? – он испуганно посмотрел на меня. – Конечно, нет, – я отставила полупустую тарелку с супом в сторону. – Если тебе есть, что рассказать мне, то вперед. – С чего ты взяла, что мне есть, что сказать? Мне нечего сказать. Совсем нечего. – Он резко встал со стула. – Думаю, тебе пора. – Ладно, – я последовала его примеру и поднялась с места. – Однако, Свят, многие ребята не были до конца честны со мной. Оказалось, что они все скрывали кое-что о Филиппе. Я вижу, что ты тоже лукавишь. Если ты такой умный и уверен, что твоя информация никак не поможет расследованию, то, пожалуйста, продолжай молчать. – Это не… Мне нечего сказать, – только и смог он из себя выдавить, хотя очевидно, что это совсем не так. Я молча кивнула и последовала к выходу. – Наступит момент, когда придется все рассказать, Свят. И с последствиями твоего молчания будешь жить ты, а не я. Увидимся на следующем собрании. Провокация Бывают дни, когда с самого утра ничего не ладится. У Эда началась депрессивная фаза. Хорошая новость – он смог наконец-то уснуть после длительной бессонницы. Плохая – его состояние в целом. Тяжелее всего Эд переносил невозможность заниматься рисованием. Он ничего не мог поделать с моральным и физическим бессилием. И, тем не менее, чувствовал ответственность, будто прогуливает работу или предает самого себя. Я оставила ему на тумбе у дивана все необходимые лекарства и стакан воды. Поцеловала его в щеку и отправилась в кухню, где меня поджидал неприятный сюрприз в виде сломанного электрического чайника. Мне удавалось держать себя в руках, но когда мои любимые колготки порвались уже на выходе из дома, я опустилась на пол и заплакала. Если бы не депрессия, брат обязательно бы меня сейчас поддержал. Сказал бы, что ничего страшного не случилось. Это всего лишь чайник и колготки, и ничего из этого не стоит моих слез. А мертвый Липп? Он заслужил, чтобы его оплакали, заслужил быть отомщенным. Единственный способ узнать, есть ли среди ребят убийца, – попробовать спровоцировать его. У нас в центре работает специалист, практикующий провокационную психотерапию. На самом деле эта система включает в себя ряд техник, но все они применяются с целью вызвать у пациента немедленную реакцию, стимулирующую дальнейший терапевтический процесс. Одной из целей такой методики является вступление пациента в фазу самоутверждения. Говоря простым языком – он должен научиться защищать себя. Врач стремится разными путями указать на последствия поведения своего подопечного. Суть провокационной терапии в том, чтобы начать разговор на темы, которых пациент всячески избегает. Любая методика – это длительный процесс. Все это – способы помочь людям. Надеюсь, никто меня не осудит за попытку использовать часть этой методики на ребятах из группы. Посмотрим, что из этого получится. Вдруг сработает? Я решительно поднялась с пола и отправилась на работу, мысленно разрабатывая план действий на сегодняшнем собрании. Нужно тщательно продумать, что именно мы будем обсуждать. Поразительно, как медленно тянется день, когда чего-то ждешь. Когда рабочий день наконец-то подошел к концу, и я могла отправиться воплощать свою идею в жизнь, в кабинет вошел Игорь. – Уже уходишь? – спросил он, стоя на пороге. – У меня собрание, – бросила я, не поднимая глаз, пока собирала сумку. – А, понятно. Или у меня галлюцинации, или его голос действительно прозвучал расстроенно. – А что-то случилось? – Да нет. То есть, да. – Он неловко почесал за ухом. – Хотел подвезти тебя домой. Этого еще не хватало. – Мне некогда сейчас говорить, – я подхватила сумку, взяла со стола телефон и направилась к выходу. – Тогда в следующий раз? Клянусь, в его голосе слышалась искренняя надежда, но все это бесполезный, заранее обреченный на провал, разговор. – Никогда больше не поднимай эту тему, пожалуйста. В этом месте не так много людей, которые хорошо ко мне относятся. Ты ни разу не сдал меня, когда я ошибалась. Прошу тебя, мне нужен хотя бы один друг, на которого можно положиться. Не лишай меня этого. Ему заметно стало неприятно от услышанного, но он старательно улыбнулся и поправил светлые волосы. – Не переживай об этом. Удачи на собрании, Ева. Отношения – острый угол, об который я предпочитаю не ударяться. Это началось еще до того, как у меня появился диплом врача. Может, из-за родителей, или я просто родилась такой. Но желания начинать серьезные отношения, играть с кем-то в любовь и строить подобие семьи, у меня никогда не возникало. Все ребята пришли на встречу вовремя, но на их лицах застыло напряжение. Кажется, им больше не хочется сюда приходить. Все рушится прямо сейчас. Тихо и незаметно. Это в очередной раз доказывает, что мне нечего терять. Нужно воспользоваться, возможно, последним разом, когда мы собрались все вместе. – Сегодня не будет никаких заданий, рисунков или писем. Поговорим все вместе о том, что случилось, – я поднялась с места и направилась на свободный пуфик, где раньше всегда сидел Липп. – Хочешь снова нас допросить? – с вызовом спросил Свят, явно все еще обиженный на мои слова во время нашей последней встречи.