– К сожалению, да. Сердце забилось в ожидании. Страшно вот так сидеть и осознавать, что сейчас услышишь знакомое имя. И оно прозвучит далеко не в положительном контексте. Здорово бы услышать, что кто-то из подопечных нашего центра сделал нечто важное, и его наградили за особые заслуги. Но, похоже, этим здесь и близко не пахнет. – В доме Филиппа найдены отпечатки Тимофея. Ну, уж нет. Мы не будем вести этот разговор через рацию. Я вышла из комнаты и начала стучать в дверь соседней. Лео вышел не сразу. – Ты чего делаешь? – он выглядел недовольным. – Вернись обратно. – Как будто нас правда кто-то может увидеть. Очнись, мы чуть ли не на краю белого света. Выкладывай, что там с Тимой. Леонид оглянулся по сторонам, а потом молча кивнул. – Во время допроса он заверил нас, что никогда в доме Филиппа не был. Однако найденные отпечатки опровергают его слова. – Вы, наверняка, запугали его настолько, что он забыл об этом. – Ну, в любом случае, я сейчас еду туда, чтобы допросить его еще раз. – Можно мне посмотреть? – задала вопрос, заранее зная, что ответ будет отрицательным. В подтверждение моих мыслей Лео помотал головой. – Нельзя. Слышал, что ваша группа распалась. Мне следует что-то знать? – Нет. Я пришла к выводу, что они невиновны. Советую полиции искать других подозреваемых. – Спасибо за совет, еще увидимся, Ева. Следователь прошел мимо меня и направился к выходу. – И всё? – крикнула я ему вдогонку. Лео развернулся и взглянул на меня совершенно новым взглядом. Так смотрят сомневающиеся люди. – Ты хочешь участвовать в расследовании? – задал он неожиданный вопрос. – Сейчас мне хочется увидеть допрос Тимы. – Мы можем привлечь тебя, как консультанта полиции по этому делу. Учитывая, что Тимофей страдает от психического расстройства, мне кажется это возможным. Что скажешь? Такие решения не должны приниматься за пару минут, следовало все обдумать. – Это же не на постоянной основе? – Только на одно дело, – заверил меня Лео. – У тебя будет ограниченный доступ к материалам, но кое-чем я смогу делиться. – И что теперь? Пожмем друг другу руки или заключим договор на крови? Следователь быстро улыбнулся, а затем снова сделался серьезным и невозмутимым. – Поехали. Заполним все бумаги на месте. Оказалось, что машину Леонид припарковал с другой стороны здания. Внутри салона валялись пустые бутылки из-под лимонной минералки. Он не извинился за беспорядок, и мне это понравилось. Автомобиль, как и дом, не обязан нравиться другим. Главное, чтобы хозяин чувствовал себя комфортно. Мама бы сейчас не согласилась со мной. Она считала позорным, когда я надевала неидеально выглаженную рубашку или, когда к нам приходили гости, а на полу валялись носки Эда. В конце концов, стыд ее поглотил. Через полчаса молчаливой дороги мы наконец-то подъехали к полицейскому участку. Лео одними глазами показывал, куда идти, в какой кабинет заходить, какую дверь открывать, где и какие бумаги заполнять и подписывать. На работе он явно ощущал себя так же, как я себя на своей. Мы были плавающими в принадлежащих нам владениях, медленно осматривающимися, но готовыми в любой момент атаковать, существами. Когда находишь дело жизни, то всегда это чувствуешь. Меня завели в комнату, где есть возможность наблюдать через стекло за Тимой. Он сидел в комнате для допросов и пересчитывал пальцы. Бедный ребенок. Ничего, все наладится. Мне хотелось просочиться через стекло, чтобы его утешить. Этот мальчик не может быть убийцей. Смешно от собственных мыслей, если задуматься. Про себя говорю фразы, постоянно звучащие в таких ситуациях. А ведь убийцами то и дело оказываются люди, на которых никто и никогда бы ни подумал. Леонид вошел в кабинет с привычным для него строгим выражением лица. Он и виду не подал, что за ними наблюдают. Началось все как обычный допрос, но затем он перетек в обвинения с предоставлением Тимофею доказательств. Лео показывал ему бумаги, видимо, с результатами экспертизы с места преступления, из которых видно, что отпечатки, найденные там, принадлежат именно ему. Тот в ответ на обвинения лишь схватился за голову и опустил ее на сложенные руки. Пока он не смотрел, Лео бросил быстрый взгляд на стекло. Мне показалось, что он расстроен. Вряд ли ему хочется давить на юного Тиму, выбивать из него показания или кричать. – Тимофей, в ваших же интересах сейчас заговорить. Вы же понимаете, что у вас есть шанс нам все рассказать? Прямо сейчас. Это всего лишь комната для допросов, в суде будет куда сложнее рассказать вашу версию случившегося. Тима оживился и уставился на следователя выпученными глазами испуганной лани. – Какой еще суд? За что? – За убийство Филиппа. А, по-вашему, за что вы здесь оказались? – Лео выглядел заинтересованным, словно ухватился за некую невидимую нить, способную вывести его из этого запутанного лабиринта повествования. – За то, что обманул вас. Я не заметила, как подошла вплотную к стеклу, настолько крепко ухватившись за края стоящего впереди стола, что на руках побелели костяшки. – Обманули, когда сказали, что не убивали Филиппа? – Нет-нет. Когда сказал, что никогда не был у него дома. – Хорошо. Тогда расскажите, когда вы приходили к нему. При каких обстоятельствах? О чем говорили? – Леонид приготовился записывать новые показания. – Липп учил меня играть в боулинг. Он, правда, старался мне помочь, но я оказался настоящим растяпой. У меня ничего не вышло. Такой позор! Ребята из института посмеялись надо мной, назвали недоразумением. Я так разозлился, что позвонил Филиппу и наговорил ему гадостей. Он попросил меня приехать к нему. – И что происходило дальше? Вы продолжили конфликтовать? Тима отрицательно помотал головой. – Нет, я приехал к нему и прямо на пороге расплакался. Он успокаивал меня, как какого-то грудничка. Мне не хотелось рассказывать вам об этом. Когда вспоминаю тот день, то сразу чувствую себя жалким неудачником. Лео кивнул ему и продолжил заполнять бумаги. В конце допроса он подал их Тимофею на подпись, а сам вышел из кабинета. Через десять секунд он уже оказался возле меня. – Что скажешь? – Я ему верю, но последнее слово за полицией, не так ли? Леонид демонстративно закатил глаза, а затем снова ушел к Тиме. Из всего того, что он ему сказал, мне удалось уловить лишь одно – его освободили и отпустили домой, где, как оказалось, все это время шел обыск. – Мы ничего не нашли в его квартире. Одних отпечатков недостаточно, чтобы арестовать его, – объяснил вернувшийся ко мне Лео. – Я кое-чего не понимаю, – у меня в голове крутились несуществующие шестеренки. – И чего же? – Неужели у всех пятерых нет алиби на момент убийства? Леонид покачал головой. – Убийство произошло вскоре после собрания. Филипп жил в пяти минутах ходьбы от вашего центра. Лолита и Элеонора живут одни. Даяна, Святослав и Тимофей в других районах города, до которых добираться, как минимум, полтора часа. Муж Даяны, родители Святослава и Тимофея подтвердили их алиби, но они вернулись домой слишком поздно. Они могли успеть убить Филиппа, а потом вызвать такси и уложиться в обычное для себя время. Так, что никто бы и не заподозрил их в том, что они задержались. – Что за бред, – мне не верилось, что за такой небольшой промежуток времени можно кого-то убить, а потом еще успеть вовремя вернуться домой и не вызвать ни у кого подозрений. – Поэтому, Элеонора стала первой, кого мы начали проверять. Она живет довольно уединенно. Многие ее соседи вообще не знают, что в их доме живет такой человек. Мы подозреваем и проверяем каждого из них, Ева. – А Лола? Она тоже живет одна. – У нее есть невнятное алиби. Ее соседка утверждает, что слышала, как кто-то стукнул дверью в то время, когда, по нашим данным, Филипп был еще жив. – И почему оно невнятное? – Потому что показания давала пожилая старушка, которая не видела, кто именно стукнул дверью, а в конце она вообще засомневалась, что слышала это. – Значит, никто не защищен от ваших обвинений. И кого следующим притащат сюда и назовут убийцей? – мне захотелось ударить или пнуть что-нибудь со всей силы. Когда Лео с вызовом собирался парировать мне в нашей словесной полемике, у него зазвонил мобильник. Я молча наблюдала, как он слушает человека по ту сторону невидимого провода. Мы не очень-то хорошо знакомы, но в какой-то момент у него отчетливо изменилось выражение лица. Оно стало беспокойным, встревоженным и даже напуганным. Когда он закончил, то посмотрел на меня так, словно у него очередные плохие новости. – В центральную больницу доставили молодую женщину после автомобильной аварии. Похоже, это Элеонора. – Она жива? – я схватилась за живот, в котором все резко начало крутиться и сжиматься. – Да. По предварительным данным кто-то повредил тормоза в ее машине. Поедешь со мной к ней? Все закружилось. Кто-то подстроил аварию. Кто-то хотел ей навредить. Или даже убить. – Да, конечно. Я поеду. Еще вчера на собрании Эля негативно высказывалась об убийце, а уже сегодня она попадает в аварию. Никакое это не совпадение. Провокация сработала. Убийца сделал ход.