– Если с самого начала, то… – про себя я лишь надеялась, что не напугаю ее этим рассказом. – Филиппа из моей группы убили. Когда все закончилось, и история оказалась поведанной от начала и до конца, Светлана лишь тяжело вздохнула и отпила из кружки чая. Никакого ужаса и страха в ее глазах. – Почему это не дает тебе покоя, Ева? – она странно смотрела на меня, с каким-то пугающим интересом. – Вы так смотрите, будто мысли пытаетесь прочесть. – Убийство – это страшно и неправильно, но это – тоже смерть. И мы должны верить, что после таких мук Филипп обрел покой. – А если нет? Может, он стоит прямо сейчас рядом со мной и говорит: «Ева, действуй!», а я тут расселась с вашим кексом и спокойно пью чай, пока его душа терзается. – Милая, – соседка протянула руку, и я, не колеблясь, сразу положила на нее свою ладонь, – А судьи – кто? Не ты ли? – Я всего лишь помогаю полиции. – Да, но почему ты им помогаешь? Ты даже не знаешь, кого ловишь. – Убийцу. Или вы забыли о шестой заповеди? Она тепло улыбнулась и сильнее сжала мою ладонь. – И мы с тобой знаем, что ждет убийцу. Мне не нравится другое в этой истории, Ева. – Что-то более ужасное, чем убийство человека? – Да, твой гнев и стремление к отмщению. Уж не смерти ли ты ему желаешь? Не забыла ли ты, что речь идет о живом человеке? И о том, что не тебе его судить. – У вас всегда все такое… – я убрала ладонь, – черное и белое. Светлана махнула рукой и поднялась с места. – А у тебя разве нет? Сидишь здесь и осуждаешь человека, не зная, что произошло на самом деле. Если считаешь, что в жизни полно других красок, тогда узнай, какими цветами окрашена жизнь убийцы, – она направилась к выходу. – Как узнаешь, расскажи и мне его историю. Доедайте кекс, в следующий раз у меня по плану запеканка. Мы обнялись на прощание, а когда за ней закрылась дверь, я заплакала. Настолько бесшумно, что едва ли слышала собственное сбившееся от слез дыхание. После слов соседки ничего уже не хотелось: ни расследований, ни встреч с ребятами, ни работы в центре. Ощущала себя маленькой глупой девчонкой из сказок, взбунтовавшейся против злого-презлого монстра. Я бы закрылась в комнате и больше бы из нее не вышла, но в домофон позвонил Лео. Нужно спуститься и поехать к Лилии. Пора заканчивать эту нелепую вендетту. Следователю пришлось подождать меня в комнате Эда, пока я собиралась. Он, как всегда, вел себя терпеливо и вежливо. И не то, что бы сильно спешил ехать. Скажи ему сейчас, что поездка отменяется, он, наверное, с радостью остался бы здесь и посмотрел еще один фильм с моим братцем. Странно, что это я беру на себя инициативу в продолжении расследования, а не он. Здесь явно что-то не так. Когда мы проехали несколько километров, я решилась задать ему терзающий сознание вопрос. – Почему ты так быстро сдался? Лео не отвлекся от дороги, чтобы взглянуть на меня, зато сменил положение рук на руле и прибавил скорости автомобилю. – Никто не сдавался, Ева. Ты не видишь всей картины целиком, ведь не работаешь в полиции, а я – да. Мне известно, какие требуются доказательства, чтобы отправить кого-то в тюрьму. Даже, если ты каким-то образом вычислишь убийцу по небольшим крохам информации, это вряд ли что-то даст. И с большим количеством улик дела не доходили до суда, а если все же доходили, то проигрывали. Думаю, единственное, что здесь поможет – признание убийцы в содеянных преступлениях. В противном случае, нам нечего против него поставить. – Неужели убийца действовал настолько чисто? Лео пожал плечами. – Слишком чисто. – Это подозрительно? Он не ответил, потому что мы подъехали к дому Лилии, а, может, просто не захотел. Никогда нельзя быть уверенной, что кто-то доверит тебе свои мысли и опасения. Хоть мне и хотелось это изменить, но для него я так и осталась незнакомкой. – Идем или как? – позвал Леонид, потому что я находилась в каком-то спонтанном ступоре. – А, да, конечно. Лилия встретила нас с малышкой Анной на руках. Когда увидела их двоих, настроение резко подскочило, и я на время, совсем коротюсенькое мимолетное мгновенье, забыла, зачем мы вообще сюда приехали. – Проходите, не стойте, холодно же, – хозяйка дома схватила меня за руку и буквально затащила внутрь дома. – Раздевайтесь. Я вам какао приготовила. Она скрылась в кухне, пока мы неловко топтались в коридоре, снимая пальто и обувь. – Это – наша фишка? – спросила я его. – Что? – он удивленно посмотрел на меня, когда развязывал шнурок на ботинке. – Не заканчивать начатые разговоры. – Ева, – тихо начал он, – лучше промолчать там, где не знаешь ответ. И, пожалуйста, давай поговорим об этом позже. Мы здесь для другого, помнишь? – Я-то помню, ведь это было моей идеей. Он поднял руку, призывая остановиться прямо сейчас. На этом мы решили закончить и направились к Лилии, ждущей нас с чашками горячего какао. – Значит, вы здесь в качестве… Кого? – спросила она, когда мы допили напиток и попросили проводить нас в подвал. – В качестве друзей, ведь полиция уже, наверняка, осматривала эти вещи, – ответила я. Лилия выразительно посмотрела на Леонида и изогнула в недоумении бровь. – Приехали с Евой, но не удосужились поставить ее в курс дела? Да уж. Ладно, пойдемте, – она посадила Анну в манеж и быстрым шагом направилась к лестнице, ведущей в подвал. – Да, полиция уже все осмотрела и не нашла ничего подозрительного, но эти вещи… В них есть что-то от Липпа, частичка его самого, понимаете? – Как сентиментально, – прокомментировал следователь. – Какое насекомое тебя укусило сегодня? – спросила я и незаметно для Лилии ударила его по руке. Он бросил на меня короткий недовольный взгляд. Не то, чтоб в его глазах сверкали вспышки гнева, но и спокойным его сейчас точно не назовешь. Похоже, полицейским не нравится, когда их обвиняют в бездействии. Интересно, всегда или только, когда это правда? В подвале стояло несколько стеллажей и картонных коробок с вещами. Принадлежащее Филиппу стояло в дальнем углу и скрывалось за неработающим старым холодильником. Лилия вытащила две небольшие коробки. – Здесь мало, что есть, но можете покопаться. У меня замыленный на эти вещи взгляд. Тысячу раз их перебирала после развода и еще тысячу раз после его смерти, – в ее глазах заблестели слезы. – Пойду наверх, к Анне. Зовите, если понадоблюсь. – Спасибо тебе, – я дотронулась до ее руки, надеясь хоть как-то успокоить. Несмотря на то, что Лео сам напросился сюда, он стоял поодаль в качестве молчаливого наблюдателя. Я доставала каждую вещь, осматривала ее и откладывала в сторону. Похоже, следователь приехал со мной, чтобы, в случае найденных улик, я не смогла их скрыть от полиции. Предметов в коробках много, но они не имели никакого отношения к тому человеку, которого мы знали: фотография маленького Липпа, деревянная машинка, футболка с автографом какого-то футболиста, потрепанная мягкая игрушка волчонок, наручные часы, нотная тетрадь, блокнот с наклейками и пакетик с фишками. Еще куча всякой одежды разных размеров и дырявый футбольный мяч. На самом дне второй коробки я нашла старенький медиатор для гитары. – Похоже, он увлекался музыкой, – произнесла я вслух, но Лео воспринял это без всякого энтузиазма. – Да, а еще футболом, и кто знает, чем еще? Мы вместе аккуратно сложили все вещи обратно и поставили коробки на место за холодильником. Затем поднялись наверх и быстро отыскали Лилию с Анной в гостиной. Они сидели на полу и строили что-то из конструктора. – Интересно ей это? – спросил Леонид, без разрешения присаживаясь на диван. – Вполне, – Лилия даже не взглянула в его сторону и сразу обратилась ко мне. – Нашла что-нибудь? – Похоже, что ничего. Хоть для меня и стало новостью, что Липп увлекался музыкой. Она широко улыбнулась. – О, слышала бы ты его пение и игру на гитаре. На нашем третьем или четвертом свидании он исполнил Lithium. От его голоса меня унесло куда-то далеко-далеко, хотя вообще-то меня трудно назвать поклонником такой музыки. Лилия продолжала что-то говорить, но я совсем ее не слышала. К горлу подступило что-то горькое и неприятное на вкус, в глазах потемнело. – Ева! – раздался голос Леонида. – У нее руки дрожат. – Может, паническая атака? – теперь говорила Лилия. Они обсуждали меня, а я думала лишь о ней. Об одной единственной песне. – Думаю, – наконец, заговорила я и поняла, что дыхания не хватает. Вдох-выдох, вдох-выдох, вдох-выдох. – Похоже… – еще один глубокий вдох. – Думаю, мне нужно выйти подышать. Выбежав на улицу разутой и без верхней одежды, я прошла всего несколько метров, а затем резко остановилась. Это не могло быть обычным совпадением. Неужели я только что узнала, кто убил Липпа? Уж на сковородке