— Не знала, что у вас есть родня на Плеядах. — А я вот ничуть не удивлен, — усмехнулся Уэйд. — Придется сообщить о вас на родную планету, — с каменным лицом отчеканил Кент. — А сперва я сотру вам память. — Не знаю насчет других планет, — пробормотала Брек, что-то строча в телефоне, — но у доктора Бора репродуктивная клиника в Бетесде[50]. — Значит, едем туда! — обрадовался Уэйд. — План Фаннинга работает. Правда, нам может понадобиться ордер на просмотр медкарт, если владелец заартачится. Глядя на экран, Брек нахмурилась: — Боюсь, тридцать лет назад клиника сгорела. — Как же так? — опешила Нина. — Согласно комментариям на сайте, хозяин клиники — доктор Уэйлэнд Бор — предлагал свои услуги парам, которые хотели бы вырастить «безупречных потомков». — Брек взмахом пальцев заключила два последних слова в кавычки. — Программа называлась «Проект Бора». — Безупречных потомков? — По спине у Нины пробежал холодок. Брек фыркнула. — Он брал донорские яйцеклетки и сперму только у представителей белой расы с очень высоким ай-кью и оптимальными показателями генетического здоровья. — Ничего себе! — Кент присвистнул. — О клинике написали в местной газете, — продолжила Брек, когда фургон свернул на шоссе. — Назвали проект Бора «вторым пришествием евгеники». А через день после выхода статьи клинику кто-то поджег. — Затем она переехала на новое место? — предположила Нина. — Нет. Почти сразу после пожара доктор Бор покончил с собой. — Нам нужно добыть его документы — все, что сохранилось, — сказал Уэйд. — Погодите. — Брек провела пальцем по экрану. — В некрологе упомянут сын доктора. Ему, должно быть, уже за сорок. Если он унаследовал семейный дом, то живет сейчас в Потомаке, штат Мэриленд. Как раз по пути в Куантико. Давайте узнаем, не сохранил ли он отцовские бумаги. — Звоню Бакстону, — тут же откликнулся Уэйд. — Скажите водителю, чтобы ехал в Потомак. Глава 35 Фургон въехал на круговую дорожку, мощенную камнем. Брек захлопнула ноутбук, Кент отстегнул ремень безопасности. На крыльце большого особняка застыл темноволосый громила в черной футболке поло и камуфляжных брюках. — Похоже, к мистеру Бору нечасто приезжают гости, — заметил Уэйд, сидевший рядом с Ниной. — Он явно нам не рад. После кратких переговоров по интеркому ворота перед автомобилем открылись: застать хозяина врасплох не удалось, зато голос из динамика подтвердил, что Гэвин Бор дома. Амбал, замерший по стойке «смирно» у парадных дверей — слишком молодой, чтобы быть сорокапятилетним сыном доктора, — по всей видимости, охранял особняк. — Интересно, зачем Бор-младший нанял солдафона? — задумалась вслух Нина. — Это же Потомак! Что может случиться в самом богатом пригороде Вашингтона? Кент, прищурившись, выглянул в окно. — Да не военный он. Просто позер. Нина поверила коллеге на слово, учитывая, что сам он служил в спецназе. — И все-таки, — заметила она, открывая дверцу фургона, — Гэвин Бор чего-то опасается. Агенты вышли из машины, показали амбалу удостоверения и поднялись вслед за ним в особняк, оставив водителя, как и прежде, дожидаться в автомобиле. Охранник отвел гостей в комнату, должно быть, служившую кабинетом, и удалился, закрыв за собой массивные дубовые двери. Вошедших поприветствовал субтильный мужчина с бледным лицом и редеющими светлыми волосами: — Присаживайтесь. Не желаете что-нибудь выпить? Коллеги отказались, рассматривая богатый интерьер. Нину заинтересовали высокие стеллажи, уставленные книгами. Даже на взгляд человека неискушенного, многие фолианты выглядели старинными и очень дорогими. В дальнем углу на резной подставке красовался глобус размером с пляжный мяч. «И зачем в современном мире глобусы?» — подумала Нина. Учитывая, что планету постоянно сотрясают войны, любой глобус устареет еще до того, как его доделают, — не говоря уже о данном экземпляре, который годами пылился в частной библиотеке. Скрипучий голос Бора вывел Нину из раздумий: — Чему обязан удовольствием принимать у себя сотрудников ФБР? Восседая в мягком кресле, хозяин не удосужился встать и поздороваться с гостями за руку. Он говорил непринужденным голосом, но постоянно облизывал губы и сжимал пальцы, что выдавало тревогу. Возможно, его напугал внезапный визит четырех федеральных агентов, однако у Нины сложилось впечатление, что мистер Бор нервничал и раньше. Мертвенно-бледная кожа, покрасневшие глаза и слегка ссутуленные плечи придавали ему сходство с лабораторной крысой, забившейся в угол клетки при виде ученого. Хозяин взмахнул рукой, предлагая гостям занять стулья и обитый бархатом диван, стоявшие в центре кабинета напротив изящного журнального столика. — Мы пришли, чтобы поговорить о вашем отце, докторе Уэйлэнде Боре, — начала Нина. — Можете рассказать нам о его клинике? На лице Бора-младшего появилось брезгливое выражение. — Опять эта чертова клиника! Всю жизнь меня преследует… Нина не ожидала такой реакции. Любопытно. Вспомнив историю с поджогом, она рискнула спросить: — Вы поэтому наняли охрану? Маленькие глазки Бора холодно сверкнули. — Некоторые люди до сих пор зовут нас нацистами. Возмутительно! Мы ведь даже не из Германии! — Он вздернул подбородок. — Мои предки родом из Голландии. А еще имя Бор встречается в скандинавских мифах. Бор — отец одноглазого бога Одина, а тот, в свою очередь, — отец Тора. Пора направить беседу в нужное русло, подумала Нина, а то как бы не повторилась история с Анной Грейбл. — Мистер Бор, не могли бы вы объяснить, почему волнуетесь за свою безопасность? Как это связано с клиникой? — Началось все с того, что отец захотел помочь бездетным парам. Только вместо случайных доноров он привлек к делу здоровых мужчин и женщин с высоким интеллектом. Что в этом плохого? — Бор-младший пожал плечами. Нине поневоле вспомнилось детство в приюте, когда потенциальные родители не замечали ее, отдавая предпочтение другим девочкам. — Вероятно, некоторых людей оскорбляло, что ваш отец отбирал в доноры лишь представителей европеоидной расы, — заметила она. — Вы совсем как тот репортеришка! — фыркнул Бор. — Его заметка и вызвала скандал. Какой-то нелюдь сжег клинику, а на нашу семью посыпались письма с угрозами. Я тогда учился в старших классах. Отец не вынес такого давления и… — Мужчина помрачнел. — Мою семью до сих пор преследуют, после стольких лет! Мы никогда не простим того проклятого писаку. Он извратил все, над чем трудился отец! Изобразил его одержимым расистом. А отец был мечтателем, настоящим ученым. Он всего лишь хотел помочь человечеству, подарив людям генетически совершенное потомство. Нина стиснула зубы. Бор-младший, истинный сын своего папаши, свято верил, что отец приносил пользу обществу. Впрочем, ей не хотелось разозлить собеседника в самом начале разговора, поэтому она сдержалась и задала вопрос на другую тему: — После пожара уцелели какие-то документы? — Вы не первые, кто интересуется ими. Порой ко мне приходят повзрослевшие дети отцовских клиентов — хотят узнать о биологических родителях. Я напоминаю им, что клиника работала больше тридцати лет назад — до того, как появились цифровые архивы. Отец хранил записи в коробках, а копии — на пятидюймовых дискетах. К сожалению, и бумаги, и дискеты лежали в офисе. — Бор еще больше ссутулился в кресле. — В общем — спасибо поджигателям, — от архива ничего не осталось. — Совсем ничего? — Нина не могла смириться с тем, что расследование, так далеко продвинувшись, зашло в тупик. — Может, ваш отец хранил какие-то записи дома? — Нет. — У него были партнеры по бизнесу или инвесторы? — Отец, в отличие от многих других ученых, располагал собственными средствами. Когда никто не согласился с ним сотрудничать, он основал клинику на свои деньги. — А наемные работники? Юрист? Бухгалтер? — Они ничего не знают о людях, обращавшихся в клинику. Уж поверьте, я и сам наводил справки. Похоже, отец приложил все усилия, чтобы сохранить анонимность доноров и клиентов. Тогда было гораздо проще держать информацию в секрете. Нина попробовала выяснить масштаб проблемы: — Как долго работала клиника? Вы знаете, сколько детей родилось за это время? — Она работала около трех лет. Сколько женщин забеременело, я точно не скажу, но, судя по отцовским рассказам за ужином, от пятидесяти до ста. Супруги, растившие детей, не были связаны с ними биологически, — продолжил Бор. — Эмбрионы создавались из спермы и яйцеклеток доноров, а затем помещались в утробу будущей матери — в некоторых случаях суррогатной. — Вы знаете еще что-нибудь важное о клинике? — Думаю, я уже помог вам достаточно — учитывая, что вы до сих пор не сказали, зачем пришли. Теперь моя очередь задавать вопросы. Нина приготовилась к неизбежному. В рыбьих глазах Бора мелькнула искорка расчета.