— Твою ж мать! — выругался позади Соррентино. — Ты и правда ничего не чувствуешь? Вглядываясь в надтреснутое зеркало, Один проталкивал иглу сквозь противоположный край раны, наблюдая, как вздувается кожа под напором металлического кончика. — Я все прекрасно чувствую. — Он потянул за нить, стягивая кромки рассеченной плоти. — Просто держу себя под контролем. Сам решаю, реагировать или нет. — Он снова проткнул кожу стальным острием. — Я сам себя укрощаю. — Кого-кого, а Налетчика ты знатно укротил! — хохотнул Соррентино. Один позволил себе довольно ухмыльнуться. Эндрю «Налетчик» Беннетт осмелился вызвать его на бой. Теперь этот дурень познавал все прелести разрыва селезенки. Так испокон веков был устроен кровавый спорт. Наблюдая за боем, толпа вымещала скрытую ярость, а гладиаторы боролись за славу. Правда, у Одина имелось тайное преимущество. Он отличался от других — от всего человечества. Природа щедро одарила его нужными генами, да и по части упорства ему не было равных. Больше ни в ком так не сочетались физические данные и незаурядность ума. Брызги пота, вкус крови на языке, терпкий запах страха — все это кружило ему голову. — Ты принес мне много денег, — Соррентино довольно улыбнулся. — Я всегда ставлю на тебя! Один пропустил лесть мимо ушей. На эволюционной лестнице Соррентино находился где-то между тараканом и жабой, однако в деловой хватке ему не откажешь. Старый пройдоха достаточно разбирался в боях, чтобы верно угадывать победителя. Сделав последний стежок, Один начал завязывать нить. Соррентино наблюдал за ним, насупив сросшиеся брови. — Как ровно зашил! Где ты этому научился? Один пристально посмотрел на него — и не отвел ледяной взгляд, пока Соррентино смущенно не отвернулся. Убедившись, что тема закрыта, продолжил возиться с узлом. — Ты свободен в пятницу вечером? — Соррентино перевел беседу в безопасное русло. Один обрезал кончики нити почти у самой кожи, встал со скамьи и покосился на ряд телевизоров с плоскими экранами, висевших на стене. — Нет, у меня дела. Я напишу, когда смогу прийти на бой. Соррентино, похоже, понял, что ловить больше нечего, и, шаркая, поплелся прочь из раздевалки. Один снова посмотрел на экраны. Спортивные трансляции его не интересовали, в отличие от местных новостей. Запихнув ножницы в аптечку, он сплюнул кровавой слюной на цементный пол. Новости… Как всполошились бы здешние журналисты, пронюхай они, что мертвая бездомная девчонка связана с сотрудницей ФБР из нашумевшего видео! Нину показывали по всем каналам. Называли героиней. А если люди узнают, что их любимица виновна в смерти девушки? Один вспомнил, как на видеозаписи Нина отделала в парке какого-то остолопа. Он пересматривал ролик снова и снова. По-прежнему невысокая, она научилась защищаться. Отточила боевые навыки, обзавелась оружием и жетоном ФБР. Нина Геррера. Воительница. Один не знал ее новой фамилии. Искал Нину Эсперансу, однако на семнадцатом дне рождения след обрывался. Должно быть, смена фамилии произошла на закрытом слушании по делам несовершеннолетних, а к подобным протоколам, в отличие от других документов, доступа у него не было. Долгие годы Нина от него ускользала. Теперь ее ждала кара за все одиннадцать лет. Прежде чем умереть, она заплатит сполна. Глава 8 Отдел поведенческого анализа, бизнес-центр «Аквия» Аквия, штат Вирджиния Нина ненавидела секреты. Конкретно этот зудел под кожей, будто гнойник. Он напоминал о себе при каждом появлении Уэйда и грозил рано или поздно вскрыться, окатив ядовитыми брызгами их обоих. Впрочем, и спорные действия Уэйда, и причины, которые за ними стояли, — все личное отошло на второй план, уступив место поиску «субъекта» — так в ФБР называли неопознанного подозреваемого. Поэтому наутро Нина послушно последовала за новым напарником в переговорную ОПА, стараясь не вспоминать, что два года назад он, что называется, всадил ей нож в спину. Нина окинула взглядом собравшихся в кабинете. Во главе стола восседал Джерард Бакстон — довольно известная персона в Бюро. — Агент Геррера, — обратился к Нине Уэйд, проследив за ее взглядом. — Это старший специальный агент Бакстон, руководитель третьего подразделения ОПА. Тот кивнул в знак приветствия. — Я собрал здесь ключевых для расследования специалистов. Давайте начнем наше первое совещание. Он посмотрел направо — на бледную женщину с копной кудрявых темно-рыжих волос, ниспадающих чуть ниже лопаток. Она сидела выпрямив спину; голубовато-зеленые глаза светились любопытством. — Келли Брек, — представилась незнакомка. — Меня к вам временно направили из Отдела киберпреступлений, а до этого я занималась экспертизой видеозаписей. — Едва заметный южный выговор придавал ее речи певучесть. Нина решила не спрашивать, почему сотрудницу киберотдела позвали на собрание ОПА. Бакстон славился нестандартным подходом к расследованиям — который, к слову, приносил плоды. Коротко стриженный блондин, сидевший рядом с Брек, выглядел так, будто прибыл сюда на задание с ближайшей базы морской пехоты. Очки в черной оправе немного контрастировали с его суровыми чертами. — Джейк Кент, — назвался он. — Третье подразделение ОПА. Нина и Уэйд сели напротив Кента и Брек. — Давайте обсудим жертву, — без всякой преамбулы начал Бакстон. Все взгляды обратились к Уэйду, который открыл блокнот в кожаном переплете. Перед остальными лежали электронные устройства, однако старомодные предпочтения коллеги, похоже, никого не удивили. — Девушку звали София Гарсиа-Фигероа, — начал Уэйд. — Шестнадцать лет, латиноамериканка. Ее мать сейчас в реабилитационном центре, лечится от пристрастия к метамфетамину. Отец в тюрьме, отсидел два года из десяти за распространение наркотиков. Софией с пяти лет занимались органы опеки. Минувшие полгода она жила в приюте, откуда уже трижды сбегала. Последний раз — две недели назад. Надзиратель заметил, что девушки нет в кровати после отбоя, однако разыскивать ее не стал. По словам копов, София начала подрабатывать проституткой. — Уэйд на мгновение поднял глаза. — Как ее мать. У Нины защемило сердце. Парой скупых предложений коллега обрисовал жизнь, полную мук и одиночества. Профайлер перевернул страницу. — Последний раз ее видели около семи вечера на Эм-стрит, в паре кварталов от места преступления. — Она была там с клиентом? — предположил Кент. Не успел Уэйд ответить, как Бакстон многозначительно взглянул на Брек. Сотрудница киберотдела поняла его без слов. — Мы с коллегами изучили видеозаписи, — сообщила она. — Софию засекла камера наблюдения в продуктовом магазинчике. Девушка заходила за сигаретами. Одна. — Она купила их по поддельным документам? — уточнила Нина. — Этого не требовалось, — вмешался Уэйд. — Продавец, который работал тем вечером, не слишком-то уважает закон о продаже табачных изделий. Полиция уже взяла прохвоста в оборот. — Кто обнаружил убитую? — поинтересовался Кент: видимо, его еще не успели ввести в курс дела. — Хоакин Очоа. — Уэйд снова сверился с записями. — Помощник официанта в ночном клубе «Тройная угроза». Около трех ночи — клуб уже закрылся — парень вынес мусор через служебную дверь и заметил, что из контейнера торчит нога. Благо помойка была заполнена почти доверху, иначе жертва лежала бы на дне и Очоа ничего не заметил бы. Эту подробность Нина услышала впервые. — Субъект не просто избавился от трупа. Наверняка он заранее знал, что контейнер будет заполнен. — Она повернулась к Уэйду: — Сколько оставалось времени до приезда мусоровоза? Профайлер перелистнул несколько страниц. — Мусор там вывозят раз в неделю. В следующий раз должны были в шесть утра того же дня. — Он кивнул Нине. — Согласен, убийца хотел, чтобы жертву обнаружили. — Причем именно в мусорном контейнере, — добавила Нина. Преступник, похоже, все делал с умыслом. — Это меня и тревожит, — подхватил Уэйд. — Почему он оставил труп в контейнере? Если хотел, чтобы тело побыстрее нашли, то бросил бы его на тротуаре позади баков. Тогда жертва лежала бы незамеченной до шести утра — до приезда мусоровоза с гидравлическим подъемником. Так гораздо логичнее. Хотелось бы выяснить, — профайлер взглянул на Нину, — знал ли он о вашем детстве? Уэйд задал вопрос с беспристрастностью бывалого детектива, однако его слова ударили Нину наотмашь. По его мнению, убийца оставил кошмарную пародию на ее прошлое — а значит, откуда-то узнал, что младенцем ее оставили в мусорном баке! Попытавшись скрыть смятение, Нина поспешно ответила: — Понятия не имею, как он это выяснил. Я ему точно не рассказывала. — Но кто-то ведь знал? — продолжил наседать Уэйд. — О том, при каких обстоятельствах я попала в приют, можно прочитать в моем личном деле. Но сама я никому эту историю не рассказывала. — То, как убийца поступает с трупом, говорит о многом, — сменил тему Кент, избавив Нину от дальнейших объяснений. — Если преступник обращается с телом бережно, чем-то накрывает, — значит, он знаком с жертвой или хотя бы немного раскаивается. А пренебрежение к трупу означает полное обесчеловечивание жертвы. — Сотрудник ОПА постучал пальцем по столу. — Для нашего подозреваемого София была пустым местом. Он считал, что никакого сочувствия она не заслуживает. Поэтому и оставил ее там, где оставил. — Верно, — Уэйд кивнул. — Однако здесь кроется что-то еще. Как объяснить записку во рту у девушки и зашифрованное послание на стенке контейнера? И там и там фигурирует слово «надежда», причем из контекста ясно: он намекает на прежнюю фамилию агента Герреры. — Профайлер снова повернулся к Нине: — Откуда субъект мог узнать вашу фамилию? — Я сама ему сказала.