– «Скорая» ничем не смогла помочь, когда они приехали, папа уже не дышал. – Ленка, Ленка! Бедные мы с тобой, несчастные! – Бакунина снова обняла подругу и заплакала вместе с ней. Через некоторое время домработница Евдокия Семёновна Сорина увела обеих девушек на кухню, усадила за стол и заставила выпить по чашке чая. – Что же теперь делать? – всхлипнула Света. – Всё, что надо, уже делается, – сурово ответила Сорина, – а ты просто будь рядом с Леной. – Да, конечно, – поспешно закивала головой Бакунина. На следующее утро она позвонила хозяйке салона и предупредила её, что выйти на работу ни сегодня, ни завтра не сможет. И, не давая женщине открыть рот и начать орать, быстро объяснила, в чём дело. Бакунина слышала, как хозяйка клацнула зубами, точно голодный волк, но согласилась войти в положение Светланы и скрепя сердце отпустила её на два дня. Эти два дня прошли для обеих девушек на грани страшной действительности и нежелания принять её, смириться с ней. И в этой долине скорби ангелом-утешителем хлопотала над ними тётя Дуня. Девушки, поглощённые своей болью, не замечали, что сама Сорина почернела, спала с лица и держится из последних сил. Так уж устроены люди, что, страдая, они не замечают чужих страданий. На подсознательном уровне им хочется, чтобы окружающие разделяли их боль и скорбели вместе с ними. Это только когда мы счастливы, то желаем видеть счастливыми всех вокруг нас. Через два дня Светлане пришлось выйти на работу. Но ночевать она ездила каждую ночь к Лене. Света видела, какими благодарными глазами, полными слёз, смотрит на неё подруга. Вскоре выйти на работу пришлось и Елене. Фирма, лишившаяся руководителя, начала давать сбои, хотя пока и держалась на плаву, но если всерьёз не заняться её делами, она потонет. И Елена Гулькова полностью отдалась работе. Работа помогала девушке и утешиться, и забыться. Через полгода она уже могла отпустить Свету, и та наконец вернулась в свою квартиру. Несмотря на то что в жилище Лены было больше комфорта и удобств, да и кормила их тётя Дуня вкусно и сытно, дома всё-таки было лучше. Спустя год обе подружки уже полностью пришли в себя и теперь ездили к месту упокоения Игоря Юрьевича не каждое воскресенье, как в первое время, а всё реже и реже. Жизнь брала своё. Обе девушки были молодыми, красивыми, полными сил и энергии. Им хотелось успеха, новых впечатлений и почти как всем девушкам на свете любви. Это последнее было, пожалуй, самым труднодостижимым в жизни сокровищем. И впрямь, если поднапрячься, то молодой, способной, трудолюбивой девушке не так уж сложно заработать миллион, потом второй и так далее. Особенно если есть начальный капитал. Но вот получить от жизни в дар настоящую любовь было на грани фантастики. Если, конечно, говорить не об ударяющей в голову, как шампанское, на некоторое время влюблённости и тем более не о мимолётных связях, а о глубоком, полноводном чувстве, выпадающем на долю некоторых счастливчиков и сопровождающих их всю жизнь. Но такое чувство не возникало пока на горизонте ни у одной из подруг. Между тем Елена, которой повезло родиться в семье бизнесмена и начавшей работать в собственной фирме ещё со времён школьных каникул, пришло в голову, что она могла бы помочь своей подруге осуществить заветную мечту. То есть дать деньги на открытие собственного салона. Не в смысле подарить, а именно дать на время в долг, но без процентов и без всяких условий. Лена знала, что в виде подарка самолюбивая, как почти все люди, выросшие в бедных, но трудолюбивых семьях, Света денег от неё не возьмёт. Наверное, права тётя Дуня, которая говорит, что нет на свете гордости непоколебимей и ранимей, чем пролетарская гордость. К тому же во времена Союза Бакунины не были бедными. Все они работали на заводе высококлассными рабочими и инженерами, обеспечивая высокий уровень жизни своим семьям. И откладывали трудовую копейку на будущее. Однако пришёл капитализм, раскрыл свою ненасытную волчью пасть и проглотил народные деньги, заработанные многолетним трудом, не подавился. Ленин отец сумел вырулить в неспокойные девяностые годы прошлого века, организовал свой бизнес и удержал его. Правда, как потом выяснилось, ценой собственного здоровья. Светин же отец в сердцах проклял всех демократов и либералов, пожелав буржуинам скорейшего краха, и ушёл в глухую оборону. После того как рухнул орденоносный завод, десятилетиями выпускавший подшипники, он ушёл работать в котельную. Мать Светы, почти всю жизнь проработавшая на этом же заводе оператором, нашла себе место в маленькой прачечной, спрятавшейся от мира благополучных в полутёмном подвале. Лене импонировало то, что Света никогда не жаловалась на жизнь, Гулькова не помнила, чтобы подруга ей хоть раз в чём-то позавидовала, наоборот, она всегда радовалась обновкам Лены, даже таким большим, как автомобиль. Лена бы с удовольствием поделилась с подругой своими вещами, которые в большом количестве скапливались в её гардеробе и мешали ей. Выкинуть было жалко, вот и приходилось пристраивать в хорошие руки шмотки из бутиков. Но только не в Светины руки. Об этом Лена даже не заикалась. Правда, на праздники она старалась дарить ей что-то нужное и недешёвое, например, шубу на Новый год, модные туфли на Восьмое марта и украшения из драгоценных камней и металлов на день рождения. Правда, и здесь нужно было не переборщить, манто или бриллиантовое колье за полмиллиона Света точно отвергнет. Но такие подарки, о цене которых она не догадывалась, подруга принимала. Но и сама, в свою очередь, старалась дарить Лене что-нибудь необычное, например, картину местного художника, на которой парусник казался настолько настоящим, что до него хотелось дотронуться рукой, или статуэтку киприотского мальчика, такого тоненького и изящного, что сердце замирало от восторга при взгляде на него. Лену подарки подруги, конечно, радовали, но она представляла, сколько лишних голов пришлось Свете привести в порядок. А теперь Бакунина обучилась ещё и искусству массажа и подрабатывала в свободные вечера, возвращаясь домой глубоко за полночь. Исходя из всего этого, Гулькова и решила помочь подруге открыть своё дело и встать на ноги. Когда Света услышала о предложении Лены, то ушам своим не поверила. Подумав, она, на всякий случай, уточнила: – А на сколько лет ты хочешь выдать мне кредит? – Не кредит! – сделала Лена ударение на частице «не». – А просто в долг. Отдашь, когда сможешь. – Поняла, – кивнула Бакунина, – долг, а под какие проценты? – Ни под какие! – начала сердиться непонятливости Светланы Лена. – Это будет дружеский долг! – Никогда не слышала о таком, – точно прогоняя морок, помотала головой Бакунина. – Теперь слышишь. – Сколько ты можешь мне дать? – Посчитай сама. Составь план развития своего салона, узнай, сколько стоит оборудование, которое тебе понадобится для его открытия. Потом ты, наверное, будешь работать не одна. Сотрудникам нужно будет платить зарплату. – Начну я, пожалуй, с парикмахерской, – решилась Света. – О салоне буду думать, когда приобрету опыт и обзаведусь постоянными клиентами. – Делай как знаешь, – ответила ей Лена. Посовещавшись, подруги решили дождаться отпуска Светы, чтобы заняться всем не спеша. Лене легче было подстроиться к свободным дням Светы, ведь она сама себе хозяйка. Отпуска ждали с нетерпением, а пока он не наступил, строили планы и вели тщательные подсчёты. И вот свершилось! Первый свободный день наступил! Помещение для будущей парикмахерской присмотрели заранее. Сделали первый взнос. Теперь оставалось оформить аренду и полностью расплатиться. Выкупать в собственность пока не стали. Вполне возможно, что, уверившись в своих силах, Света захочет купить более просторное помещение и уже не под парикмахерскую, а под салон. Наконец всё было закуплено и установлено. Нужно было назначить день открытия. Но перед этим она собиралась уволиться с прежней работы. Бакунина предчувствовала, что разговор с хозяйкой парикмахерской Марьяной Ивановной Кочетовой предстоит ей нелёгкий. Но то, что случилось на самом деле, превзошло всё её самые мрачные ожидания. На хозяйку новость об увольнении лучшей сотрудницы свалилась как снег на голову. Она смотрела на заявление Бакуниной широко раскрытыми от ужаса глазами. А потом швырнула его изо всех сил на пол, как ядовитую змею. – Что ты себе думаешь?! – закричала она на Свету. – Ты в отпуск ушла, вот догуливай его и без всяких фокусов возвращайся на работу. – Марьяна Ивановна, вы не имеете права отказывать мне в увольнении. – Я не имею?! – завопила хозяйка. – Да ты вообще знаешь, с кем ты связалась?! – Теперь знаю, – тихо ответила девушка. – Раньше я думала, что вы просто алчная бессовестная особа, а теперь вижу, что вы ещё и хулиганка. – Ты ещё полицию вызови, – проворчала Марьяна Ивановна, сбавив обороты. Было видно, что порох её уже отсырел. Кочетовой было прекрасно известно, что задерживать Бакунину против её воли она не может. – Да убирайся ты к чёртовой матери! – прошипела она напоследок, подписывая поднятое с пола заявление. Лена ждала подругу внизу, в своей машине. Она уже начинала нервничать и хотела идти на подмогу в то самое мгновение, когда Света появилась из дверей парикмахерской, в которой она проработала несколько лет. Бакунина быстрым шагом подошла к автомобилю, Лена открыла дверцу рядом с пассажирским местом и отодвинулась снова на место водителя. – Ты жива? – весело спросила она подругу, плюхнувшуюся рядом с ней. – И не спрашивай, – ответила Бакунина, вытирая пот со лба, – еле вырвалась. – Ничего, пусть сама постоит теперь возле кресла, – рассмеялась Лена. Открытие парикмахерской, которую Лена убедила подругу назвать «Свет в окошке», произошло довольно тихо и даже, можно сказать, незаметно, хотя Лена разместила объявления в центральной прессе города. Первой клиенткой Светланы на новом месте стала Лена, и это было закономерно. Если бы не Гулькова, то никакой парикмахерской и не было бы. Правда, пришли ещё три клиентки Светланы, которых она несколько лет обслуживала в парикмахерской Кочетовой. – Знаешь, Лена, – позже сказала Светлана, – если ещё кто-нибудь из моих клиентов перейдёт сюда, то Марьяна Ивановна придёт окна мне бить. – Что за чушь! – отмахнулась от подруги Гулькова. – Это твои личные клиентки, и ты имеешь право пригласить их к себе на новое место. – Вообще-то они не совсем личные, – неуверенно возразила Бакунина, – обслуживала я их под крышей Марьяны, поэтому она имеет право гневаться. – Если имеет, пусть гневается, – усмехнулась Лена. – Главное, что положено начало твоего нового дела. Твоя мечта сбывается! – Дай-то бог, Ленка! – воскликнула Светлана, кинулась к подруге и закружила её на месте. Закрыться в этот день они решили пораньше. Круторогие серые облака не спеша толкали кудрявыми головами яркий мяч предзакатного солнца на запад. – Хорошо-то как! – выдохнула полной грудью Елена. – Между прочим, на сегодняшний вечер дождь обещали, – сладко потянулась Светлана. – Ничего, мы на машине и нас не замочит, – ответила Лена. – А мне так хочется пройтись пешком, – призналась Светлана, – я настолько переполнена впечатлениями сегодняшнего дня, что мне кажется, завязочка сейчас развяжется, и всё, что набралось замечательного, рассыплется разноцветными камешками по полу. – И где же у тебя эта самая завязочка находится? – рассмеялась Лена. – Где-то в районе живота! – Почему живота? – удивилась подруга. – Потому, что именно там бабочки щекочутся. Обе подруги расхохотались, закрыли двери парикмахерской «Свет в окошке» и, взявшись за руки, пошли пешком к Светлане, благо её квартира находилась недалеко. Правда, если бы они поехали к Елене, то их ждал бы полноценный домашний ужин, приготовленный заботливыми руками тёти Дуни. Но в такой день, как сегодняшний, им хотелось пирожных и шампанского! Машину они оставили на стоянке. Обещанный синоптиками дождь так и не пошёл в этот вечер. Хотя воздух был наполнен ароматами изнывающих от ожидания цветов и настораживающим безветрием. Однако подруги ничего этого не заметили. По дороге домой они зашли в магазин и купили небольшой торт и бутылку шампанского, которую и открыли в этот вечер. Но так получилось, что пили они больше чай и говорили, говорили, не слушая друг друга, просто от потребности выговориться, выплеснуть эмоции. Может быть, именно по этой причине щебечут птицы… Целую неделю Елена, поддерживая подругу, отправлялась с ней каждое утро в парикмахерскую и помогала ей чем могла. По крайней мере, административные обязанности она с легкостью взяла на себя, предоставляя Светлане обслуживание клиентов в маленьком зальце. Иногда она думала: «Как она одна будет все делать. Всё-таки ей нужно будет хотя бы на кассу человека». Когда же она поделилась вечером своими сомнениями с подругой, Светлана отмахнулась: – Справлюсь! Лиха беда начало.