– Ну что же, в таком случае я ухожу. Татьяна быстро закивала и сказала: – Мне жаль, что я не смогла быть полезной вам. До двенадцати часов оставалось больше часа. Поэтому Мирослава решила пообщаться ещё с кем-нибудь из сотрудников. На глаза ей попала бухгалтерия, и она в неё заглянула. В комнате находились три женщины, они испуганно переглянулись, когда Мирослава показала своё удостоверение и сообщила, что поговорить с ними ей разрешил Васянин. Старшая бухгалтерша не поверила ей и перезвонила начальнику. Догадаться о том, что говорил ей Васянин, было невозможно. Сама женщина говорила только «да», «нет», «я вас, Дмитрий Иванович, поняла». Впрочем, Мирослава догадывалась, какой линии советовал своей сотруднице придерживаться Васянин. – Мы готовы ответить на все ваши вопросы, – проговорила женщина строго, положив трубку. Вопросы Мирославы были обыденными, и ответы она получила не отличающиеся оригинальностью. Всё, что оставалось детективу, это внимательно следить за выражением лиц женщин, отвечающих на её вопросы. Она не сомневалась в том, что женщины не имели претензий к Гульковой и боялись теперь лишиться своей работы. Можно было не сомневаться, что о врагах Гульковой им было ничего не известно, да и об угрозах, поступающих в её адрес, они были не в курсе. Но вот отвечая на вопросы о сыне Васянина и о причине его увольнения, они явно путались и пытались что-то скрыть. Решив больше не мучить их, Мирослава покинула бухгалтерию. Она уже дошла до конца коридора, когда её догнала самая молоденькая из бухгалтерш. Она держала в руках кувшин для воды и, проходя мимо детектива, быстро шепнула: – Татьяна Крапова – секретарь, близкая подруга снохи Васянина. Мирослава прошла несколько шагов рядом с девушкой и спросила тихо: – Почему вы мне об этом сказали? – Я хочу, чтобы вы нашли убийцу Елены Игоревны. Не знаю, что и как у них было с Васяниными, но к нам она относилась хорошо, и мы, работая на неё, не бедствовали. – Хорошо, я учту ваши пожелания, – обронила Мирослава, замедляя шаг. Она отлично понимала, что девушка не хочет, чтобы их кто-нибудь заметил вместе. Выйдя из здания, детектив забралась в салон своей «Волги». Маячить в фойе на глазах охранника показалось ей неразумным. Секретарь Татьяна Михайловна Крапова показалась на крыльце ровно в двенадцать. Она посмотрела сначала в одну сторону, потом в другую. «Странно, – подумала Мирослава, – она что же, решила, что я буду на глазах у всех прогуливаться взад-вперёд вдоль здания?» Выбравшись из машины, она помахала девушке рукой, Крапова сразу увидела её и направилась в её сторону быстрым шагом. Не спрашивая разрешения у Мирославы, девушка юркнула в салон машины. Когда детектив села на место водителя, Крапова сказала: – Извините, не хочу торчать у всех на виду. – Поедем в какое-нибудь кафе? – спросила Мирослава. – Нет, давайте лучше поговорим в машине. – Давайте. – Я поняла, что вы всё равно узнаете, что я подруга Зины Васяниной, поэтому решила не играть с вами в прятки. – Правильно сделали, – одобрила детектив. – С Дмитрием Ивановичем у Елены Игоревны ничего не было, да и он смотрел на неё больше как на дочь, чем как на начальника и тем более молодую женщину. Он сам мне рассказывал, что она выросла у него на глазах. А вот к сыну его Владимиру Гулькова подкатывалась. Было что у них или нет, я не знаю. Но Зина откуда-то узнала о поползновениях Елены Игоревны и потребовала, чтобы муж уволился, иначе грозила подать на развод. – А с Гульковой Зинаида ссорилась? – Нет, – помотала головой Татьяна Михайловна. – Она не была у неё дома? – Уверена, что нет, – твёрдо заявила секретарь. – А на фирму Зинаида часто приходила? – Редко. Зачастила только перед самым увольнением мужа. – Она приходила сюда со шпицем? – Да. А разве нельзя? – Я не знаю правил вашей конторы, – отшутилась Мирослава. – В правилах нашей фирмы ничего не написано о животных, так что можно приходить хоть с жирафом. – В какие комнаты заходила Васянина с собакой? – Да ни в какие! – То есть? – Сидела обычно у меня в приёмной. Ну, может быть, к мужу несколько раз заходила и к свёкру. Я, честно говоря, не помню, мне тогда и в голову не приходило следить за Зиной. Но я не понимаю, почему вас так заинтересовал шпиц Васяниных. – Я и сама не знаю, – улыбнулась Мирослава как можно дружелюбнее. – Зинаида Васянина сейчас дома? – Нет. Они с Володей уехали в Турцию на две недели. Пять дней уже прошло. Так что они вернутся через девять дней. «Выходит, что у Зинаиды и Владимира Васяниных на время убийства Гульковой алиби нет, – подумала Мирослава, – но шерсть шпица переносом могла попасть в квартиру и с одежды Дмитрия Ивановича, хотя навряд ли у него был повод убивать начальницу. Сын уволился и не мог пересекаться с Гульковой. Или всё-таки мог?» – Татьяна Михайловна, – спросила она, – вы не знаете, шпиц уехал вместе с хозяевами на отдых в Турцию? – Ну что вы, – улыбнулась Крапова, – зачем же мучить животное. Снежок остался у мамы Зины. – Не подскажете её адрес? – Подскажу, – поджала губы секретарь, – если вы пообещаете не пугать Клавдию Семёновну. – Обещаю. – Стахова, дом двадцать два, квартира шесть. – Спасибо. Вас отвезти куда-нибудь? – Если не трудно, подбросьте меня к «Меридиану». – Кафе? – Вернее, крохотная кафешка в квартале отсюда. – По прямой? – Да, после того, как выедете отсюда на дорогу. Мирослава кивнула, давая знать, что поняла. Высадив Крапову там, где она просила, детектив, не откладывая на завтра, поехала на улицу Стахова знакомиться со шпицем по имени Снежок. Двор, где жила мать Зинаиды Васяниной, состоял из старых, скорее всего, ещё до войны построенных двухэтажных домов. И дома эти, несмотря на свой преклонный возраст, крепились и выглядели неплохо. Жильцы, скорее всего, за свои деньги, сменили старые деревянные рамы на пластиковые окна. Мирослава не любила пластик, но понимала, что людям со стеклопакетами удобнее, не надо их красить каждые два года, да и звукоизоляция у них намного лучше. Но зато и воздуха они не пропускают, а так как в старых домах с вентиляцией плохо, приходится держать пластиковые окна на постоянном микропроветривании. Балконы большинства квартир также были застеклены. Для того чтобы попасть внутрь, надо было знать код замка. Мирослава на всякий случай посмотрела, не нацарапал ли его кто-нибудь на двери, что нередко случается в домах с кодовыми замками. Но здесь подобной подсказки не оказалось. Вероятно, в этом подъезде жили все как один сознательные жильцы с отменной памятью. Пока она думала, что ей предпринять, к подъезду подошёл старичок-боровичок, мужчина лет семидесяти с хвостиком, невысокого роста, но крепко и ладно сбитый. Он заметил, что Мирослава приготовилась пройти за ним, и строго спросил: – Вы к кому? – К Снежку в шестую квартиру. – К кому? – К Клавдии Семёновне в шестую квартиру. – Ах да, понял, вас собачка их интересует? – Очень! – честно призналась Мирослава. – Славный пёсик этот Снежок, – проговорил старичок, – а у моей дочки ротвейлер. И что я могу вам о нём сказать? – Да, что? – подхватила нить разговора Мирослава. – Дурак дураком, – осуждающе покачал головой старичок. – Как говорят испокон века на Руси: «Велика Федора, да дура!» – Бывает, – невольно улыбнулась Мирослава и, оставив словоохотливого старичка на первом этаже, устремилась на второй. Однако позвонила она в шестую квартиру только после того, как на первом этаже захлопнулась дверь старичка-боровичка. Дверь Мирославе открыла аккуратно причёсанная и одетая женщина лет шестидесяти семи. – Вам кого? – удивлённо распахнула она ярко-голубые глаза, которые не выцвели, несмотря на возраст. «Наши граждане неисправимы, – подумала Мирослава, – нет чтобы, прежде чем распахивать дверь, спросить, кто, откуда и зачем». Но читать мораль матери Зинаиды Васяниной детектив не стала. Она только собралась открыть рот, как из глубины квартиры вылетел белый шпиц и бросился к Мирославе.