– Это потому, что Зина на самом деле красива экзотической изящной красотой. А я человек абсолютно независтливый, мне достаточно того, что свойственно моей собственной внешности. – Разумный подход к жизни, – одобрила Мирослава. Она сама была независтливой и ни за что не согласилась бы хоть в чём-то изменить свой внешний вид. Собственное отражение в зеркале устраивало её по всем параметрам. Поэтому она понимала Лунёву и разделяла её взгляды. – Говорят, что Елена Гулькова тоже при жизни была хороша собой? – Разве вы не видели её фото? – Видела, но любая фотография искажает образ живого человека. Фотогеничных она делает лучше, можно сказать, льстит им, а тех, кто не смог понравиться камере, беспощадно уродует. – Мне кажется, что Лена на фотографиях такая же, как была в жизни, не хуже и не лучше, – пожала плечами Лунёва. – Может быть, – не стала спорить Мирослава. Она подержала в руках опустевшую чашку и поставила её на стол. Хозяйка квартиры проследила за её движением и спросила: – Ещё чаю? – Нет. Спасибо. Я просто подумала о том, что наследство лишним никогда не бывает. – Вы правы, – вздохнула Лунёва, – но я предпочла бы иметь Ленку живой. Мирославе показалось, что это прозвучало искренне. – К тому же, – проговорила Людмила Витальевна, бросив на Мирославу испытующий взгляд, – если вы подозреваете меня или моего мужа, то у нас алиби! Мы оба были на работе! И тому есть огромное количество свидетелей! – Не волнуйтесь, Людмила Витальевна. Полиция проверила вас с мужем в первую очередь, поэтому вы вне подозрений. – Слава богу, – выдохнула Лунёва, – а то муж заладил, что родственников подозревают в первую очередь. – Наверное, он детективов пересмотрел по телевизору, – сказала Мирослава, хотя про себя отметила правоту мужа Лунёвой. – Он их не смотрит, а читает, – проговорила женщина. Мирослава постаралась скрыть улыбку. – У меня к вам очень серьёзный вопрос, – проговорила она. – Да, я слушаю. – Вы собираетесь вызывать Сорину? Женщина отрицательно покачала головой. – Почему? – спросила детектив строго. – Я боюсь, – призналась Лунёва. – Лена говорила, что у Евдокии Семёновны слабое сердце. Посмотрев на женщину внимательно, Мирослава поняла, что никакие силы не заставят её изменить своё решение. «Бывают же такие упёртые люди», – подумала детектив. – Вы знали, что квартиру получит Сорина? – спросила она. – Знала и считаю это справедливым. Евдокия Семёновна всю жизнь прожила с ними, собственной семьи не создала. Ленка ей была как родная дочь. Сорина сама не раз признавалась мне, что надеется понянчить Ленкиных детей, которых называла никак иначе, как своими внуками. – Что ж, Людмила Витальевна, спасибо вам за чай и за открытый разговор. – Меня благодарить нечего, – тихо проговорила Лунёва, – побеседовав с вами, я понадеялась, что, может, вам и впрямь удастся найти убийцу. Я тогда буду очень вам благодарна. – Замявшись, она добавила: – Я даже готова доплатить вам. – А вот этого не требуется. У нас уже есть клиент и денег дважды за одно и то же дело наше агентство не берёт. Лунёва бросила на детектива уважительный взгляд и, проводив её до порога, закрыла за ней дверь. Постояв некоторое время в коридоре, женщина пробормотала: – Эх, Ленка, Ленка, как я хотела бы видеть тебя живой. Глава 20 Мирослава решила повидаться со своей клиенткой и поехала в парикмахерскую «Свет в окошке». Светлана Бакунина была удивительной в своём роде клиенткой – она не надоедала агентству звонками и просьбами о встрече. Казалось, что, наняв детективов, она полностью переложила свою ношу на их плечи. И ждала, что же из этого получится. Зайдя в парикмахерскую, Мирослава сразу заглянула в зал. Светлана была занята. В кресле, возле которого она трудилась, сидела полная, но, судя по всему, молодая женщина. Мирослава с интересом наблюдала, с каким вдохновением работает Бакунина. Детектив поняла, что перед ней настоящий мастер своего дела. В это время к ней заспешила миловидная девушка. – Вы что-то хотели? – спросила она. – Да, поговорить со Светланой Ивановной. – Она сейчас занята… – Я вижу. – Может быть, я смогу вам помочь? – Может быть, – улыбнулась Мирослава, – вы Ксения Сергеевна Радова? – Да, – растерялась девушка. – Ваше кресло там? – кивнула Мирослава на пустое кресло, стоящее поодаль. – Да… Мирослава направилась в сторону кресла и села в него. Она распустила волосы и качнула головой Ксения внезапно догадалась, кто это, и решительно шагнула к детективу. – Мне кажется, – сказала она, – что до ваших волос никогда не дотрагивался ни один парикмахер. – Примерно так, – улыбнулась детектив, – но если хотите, можете их расчесать. – Хочу! – решительно заявила Ксения. Закутала детектива в простыню и принялась осторожно, даже с некоторым благоговением расчёсывать густые мягкие волосы Мирославы. – Вы не хотите сделать какую-нибудь причёску? – спросила она, заранее зная ответ. – Нет, – улыбнулась Мирослава. Она почувствовала, как от лёгких прикосновений расчёски и рук мастерицы тепло растекается по всему её телу. – Я сейчас усну, – призналась детектив. – Что же, – улыбнулась Ксения, – можете подремать, у вас в запасе минут пятнадцать. Но Мирослава уже сбросила с себя мягкие объятия дремоты и спросила: – Вы помните, что происходило, – она назвала число. – Да, – помню, – кивнула Ксения, погрустнев. – Расскажите мне, пожалуйста. – Собственно, и рассказывать-то нечего. Утром мы обе пришли на работу, и всё было нормально, пока Светлане Ивановне не позвонил муж. Она уехала домой. – Потом несколько дней не выходила на работу? – Да, действительно. Её мужа обвинили в убийстве её подруги. Но я знаю, что он этого не делал! – горячо проговорила девушка. – Почему вы так уверены в этом? – Я верю Светлане Ивановне. А она хорошо знает своего мужа. – Понятно, – сказала Мирослава и снова заколола свои волосы. – Волосы у вас очень красивые, – с нежностью в голосе проговорила Ксения, – за такими волосами ухаживать одно сплошное удовольствие. – Спасибо, – дружелюбно улыбнулась Мирослава. И тут Ксения воскликнула: