– Куда же я денусь, – притворно покорно вздохнул он и отключил связь. – Тот ещё гусь, фаршированный по-польски, – усмехнулась Мирослава. И тут же облизнулась, вспомнив, каким вкусным получился гусь, приготовленный женой Яна Вандой. Поедая его, можно было проглотить не только язык! Такая вкуснотища бесподобная. На самом деле Мирослава очень дорожила сотрудничеством с Яном. Иногда сведения, полученные через него, оказывались воистину бесценными. Да и Белозерский ценил Мирославу как детектива, который может раскрутить любое преступление, скольких своих клиентов он вытащил из беды благодаря её детективной смекалке и нюху. Высоко ценил он Мирославу и как друга, на которого всегда можно было рассчитывать. Морис вернулся из сада, где срезал три пиона – белый, розовый и бордовый. На цветах была роса, и теперь она переливалась всеми оттенками радуги под искусственным освещением гостиной. – Чего это ты на ночь глядя? – спросила Мирослава. – Не хотел вам мешать. – Ты мне никогда не мешаешь. – Спасибо. Вместо ответа она одарила его ласковым взглядом и сообщила, что идёт спать. Дон остался лежать на диване, и Морис, погасив в гостиной свет, забрал кота с собой, хотя и знал, что, побыв с ним в лучшем случае полчасика, Дон убежит к своей ненаглядной хозяйке. Раннее субботнее утро разбудило сначала птиц, а потом и людей. Мирослава сразу после завтрака отправилась в город. Она планировала застать Максима Гречишникова ещё тёпленьким. То есть недавно проснувшимся. Ей повезло. Двор, в котором он жил, выглядел в этот час не до конца пробудившимся. В густой листве отцветающей сирени чирикали воробьи. В лужах, оставленных шлангом дворника, купались голуби. Но никого из людей видно не было. Судя по небольшому количеству стоявших во дворе автомобилей, большая часть обитателей ближайших домов с вечера пятницы уехали на дачу или сегодня с утра пораньше на шашлыки в ближайший зелёный массив. Мирослава была почти уверена, что у Гречишникова машина была, но как она выглядела, детективу было неизвестно. Поэтому ей только оставалось надеяться, что один из автомобилей, стоявший на мини-стоянке, принадлежит ему. Мирослава не стала набирать по домофону номер квартиры Гречишникова, вместо этого набрала первые две пришедшие в голову цифры. – Кто там? – строго спросили её. – Почта. Короткий пароль, помогающий приникать почти во все подъезды, сработал и на этот раз. Раздался звук щёлкнувшего замка, сообщающий о том, что путь свободен. Мирослава открыла дверь и вошла. Она по лестнице поднялась на нужный ей этаж и нажала на звонок двери Гречишникова. Ей долго не открывали. Потом она услышала какой-то подозрительный грохот. То ли хозяин уронил что-то тяжёлое, то ли уронили самого хозяина. Прошло ещё некоторое время, пока не раздались шаркающие шаги. «Странно, – подумала Мирослава. Она хорошо помнила, что Сорина говорила ей, что Максим живёт один. – Может, к нему родственник откуда-то приехал или он взял под опеку дедушку или бабушку, как теперь становится модным». Дверь открылась. На пороге стоял не дедушка и не бабушка, а молодой мужчина. Мирослава догадалась, что это и есть Максим Гречишников. «Ну и видок у него», – заметила она про себя и спросила на всякий случай: – Вы Максим Гречишников? – Ну, – ответил он, слегка покачнувшись, и опёрся на косяк, – чего надо-то? – Вас, – ответила Мирослава, сделала несколько шагов вперёд, бесцеремонно затолкнула хозяина в квартиру и прошла следом за ним. Максим попытался возмутиться: – Эй, вы кто такая? И чего вам от меня надо? Вы вообще не имеете права входить в мою квартиру! Мирослава развернула своё удостоверение. Он попытался прочесть, что там написано, но его взгляд никак не желал сфокусироваться, и, решив не напрягаться, парень удовольствовался тем, что видел корочки. – И чего теперь? – спросил он. – Ты чего так напился-то? – спросила Мирослава. – Имею право! Я свободный человек. – Может, и имеешь, – пожала она плечами. – Где у тебя кухня, свободный человек? – Там! – ткнул он пальцем. – Но я вас, между прочим, не приглашал. – Я не гордая и без приглашения пройду, – усмехнулась она. Оказавшись на кухне, Мирослава разожгла газ, поставила на конфорку чайник. Затем начала открывать один навесной шкафчик за другим. – Эй! Чего вы там ищете! Золота и бриллиантов у меня нет. – Мозги твои ищу! – Они тут! В черепной коробке. – Он постучал пальцами по своему лбу. – Ты уверен? – спросила она, не пряча иронии. – Конечно, – проговорил он, силясь стоять прямо, но потом всё-таки шлёпнулся задом на табурет. Мирослава к этому времени уже нашла то, что искала, и заварила крепкий чай. Налив напиток в кружку, бросила в него дольку лимона и щедро насыпала сахар. Велела: – Пей! – Я буду жаловаться, – проговорил он неуверенно. – Всенепременно, – согласилась она. – А пока пей. И он стал пить обжигающий напиток небольшими глотками. Останавливался, вздыхал и снова пил. Постепенно его взгляд прояснился. – Ты много выпил? – спросила она. – Я не помню, – ответил он и пожаловался: – тошно мне. – Понимаю, – тихо сказала она. – Ленку убили, – проговорил он жалобно. – Ты когда об этом узнал? – Вчера. – А раньше что же не звонил ей? – Звонил. Но её мобильник молчал. Я думал, что она просто не хочет со мной разговаривать. Мирослава вспомнила, что полиция телефона Гульковой так и не обнаружила. Бездомные его тоже не находили, иначе бы сдали в скупку и об этом стало бы известно. – А что случилось вчера? – Я осмелился позвонить ей на работу. Ленка запрещала мне звонить в её фирму. Вот тогда секретарь и сказала мне. – Он уронил голову на руки и глухо зарыдал. «Да, дела», – подумала Мирослава и, решив привести парня в чувство, спросила: – Может, вы её сами убили? Он тотчас перестал рыдать и, кажется, почти что полностью протрезвел. Гречишников смотрел на детектива широко раскрытыми глазами, потом спросил: – Вы что это, серьёзно? – А почему бы и нет. Насколько мне известно, отношения с Гульковой у вас были неровными, она крутила вами, как хотела, можно даже сказать, издевалась. – Это неправда! – закричал он и признался: – Да, Лена не слишком-то церемонилась со мной, но тем не менее я любил её и уж точно не убивал. Когда я ушёл, в её квартире оставался какой-то парень. – Ещё один поклонник? – небрежным тоном спросила Мирослава. – Сомневаюсь, – усмехнулся Максим. – Почему? – Потому что он смотрел на неё далеко не влюблёнными глазами. – И тем не менее она захотела остаться с ним наедине и выставила вас за дверь. – Мало ли какие у нее могли с ним быть дела, – вяло отозвался Гречишников. Мирослава согласно кивнула и проговорила почти безмятежно: – Но вы всё равно могли приревновать её, подождать, пока незваный гость уйдёт, а потом вернуться к Гульковой и затеять ссору. – Вздор. – И убить её в порыве гнева, – не обращая внимания на его слова, завершила свою мысль Мирослава. – Да не убивал я её! Не убивал! Поймите! У меня появились шансы! – Какие шансы? – девушка сделала вид, что заинтересовалась.