– Максиму не нравилось мучиться, – упрямо проговорила Кира, – просто он был влюблён в неё! И буквально был ослеплён своими чувствами! Я должна была это прекратить! – Вы не Господь Бог, и никто не давал вам права убивать человека. – Она не человек! – закричала Кира Коврова. – Вы не понимаете! Она уже его один раз поматросила и бросила. У них уже был роман, вернее, прерывистая цепь романов! А на втором курсе, когда её отец уезжал куда-то, Максим жил с ней. – И что? – А потом она его выставила, сославшись на то, что отец вернулся. – Но ведь это было давно. – Ну и что?! Стоило ей только поманить его пальцем, и он мчался к ней, как собачонок. – Кира Марковна! Оставим этот бесполезный разговор. Я только одно знаю наверняка. – Что? – То, что Максим Гречишников, узнав о том, что это вы убили Гулькову, возненавидел вас, насколько я понимаю, до конца своих дней. – Он не понял, он ничего не понял! – У Киры началась истерика. Наполеонов вызвал конвой: – Уведите. Клиентка приехала в детективное агентство только спустя три дня. Выглядела она неважно. – Простите, что я не приехала сразу. – Необходимости в спешке не было, – сказала Мирослава. – Вы очень добры ко мне. А я просто сидела дома и глупо надеялась, что Эрнест вернётся. – Ему сейчас тяжело. Нужно время, чтобы зарубцевались раны. – Да, наверное, – еле слышно прошептала Светлана Бакунина, и на глазах её выступили слёзы. – Слишком дорогой ценой я поняла, что нельзя предавать любимых. И не только любимых, но и всех тех, кто безоговорочно доверяет тебе. Волгина была согласна с ней, но говорить ничего не стала. Бакунина ещё раз поблагодарила её: – Спасибо, – и смахнула пальцем набежавшую слезинку. Когда она уехала, Мирослава вышла на улицу и села на крыльцо. Морис закрыл ворота за старенькой «девяткой» Светланы и присел рядом с Мирославой. – Вот мы с тобой опять свободны как вольные птицы и можем наслаждаться последними деньками уходящего мая. Морис кивнул, а потом выдал: – Ни за что не стану пить на нашей с вами свадьбе вино, чтобы вы не подложили меня под Люси. Мирослава расхохоталась: – Во-первых, кто тебе сказал, что у нас с тобой вообще когда-нибудь будет свадьба. «Я в этом уверен», – подумал про себя Морис, но с губ его не слетело ни слова. – А во-вторых, – продолжила она, – неужели ты думаешь, что я способна отдать тебя или любого другого парня без его собственного желания другой? – Уверен в обратном, – ответил он. – Тогда зачем завёл этот разговор? – удивилась она. – С единственной целью, – признался он, – чтобы напомнить вам о нашей предстоящей свадьбе. Она фыркнула. Морис встал. – Ты куда? – спросила она. Он подал ей руку: – Пойдёмте слушать соловьёв. Она пожала плечами, но спорить не стала и подала ему свою руку. Мирослава и не догадывалась о том, что Морис верил в примету, согласно которой соловьиная песня соединяет сердца навсегда. С момента изложенных событий прошло почти два года, и однажды Мирослава нос к носу столкнулась с Василисой Тимьяновой в Старом городе. К этому времени смешная девчушка уже превратилась в миловидную девушку и обещала вскоре стать настоящей красавицей. – Мирослава Игоревна! – воскликнула она радостно. – Василиса?! – Я! – Как ты? Как Эрнест? – Я стала тётей! – гордо заявила девушка. – В смысле? – В прямом! Эрнест так и не смог разлюбить эту малахольную. А как узнал, что она беременна, так сразу же уцепился за этот предлог. – Василиса вздохнула и призналась: – Собственно, никто из нашей семьи и не возражал против этого. Не расти же в самом деле парню без отца. Мирослава подумала о том, что Василиса, к счастью, не знает, насколько сильно Светлана виновата перед её братом. Об этом знала Елена, знают Эрнест и Светлана и они с Морисом, больше никто не знает и не узнает никогда. – Значит, родился мальчик? – спросила она. – Точно! Вылитый Эрик! – И как назвали? – Вы не поверите, – Василиса неожиданно залилась румянцем и выпалила: – Васькой! – Здорово! – Так что у нас теперь в семье есть и Василий, и Василиса. – Я рада за всю вашу семью! – Мирослава Игоревна! Когда Васька подрастёт, мы с ним к вам в гости приедем. Можно? – Даже нужно! – искренне рассмеялась Мирослава и крепко обняла лучащуюся счастьем Василису.