– А ещё какие-нибудь машины в этот день находились вблизи подъезда? – К первому подъезду подъезжало такси. – До того, как этот человек, – Наполеонов кивнул на фото Гречишникова, – направился к подъезду? Женщина подумала и кивнула: – До. – Что ж, большое вам спасибо, Зульфия Рахмоновна! – Наполеонов пожал женщине руку, чем привёл её в лёгкое смущение. Мирослава улыбнулась и ласково попрощалась с Зульфиёй. А та крикнула им вслед: – Александр Романович обещал прийти ко мне на вишнёвый пирог! И вы, Мирослава, тоже приходите! Я вас приглашаю! – Спасибо, Зульфия! На пирог мы всегда пожалуйста, – улыбнулась ей, обернувшись, детектив и помахала рукой. – Умеешь ты понравиться человеку с первого взгляда, – недовольно пробурчал Наполеонов. – По-моему, тебе грех жаловаться, – рассмеялась Мирослава. – Это ещё почему? – Потому что тебя первого на вишнёвый пирог пригласили, – сказала Мирослава и шлёпнула друга детства по животу. – Не дерись! – Я не дерусь, я массажирую. – На всё у тебя ответ найдётся! – На том и стоим. – Предупреждал же меня Витёк, чтобы я палец тебе в рот не клал, без руки, говорил, останешься. – Не ври, – беззлобно прикрикнула на него Мирослава, уверенная в том, что её двоюродный брат сказать такого просто не мог. – Ну не говорил, – признался Шура, – однако ж намекал. – Балабол ты, Шурка! Займись лучше работой. – А я, по-твоему, чем сейчас занимаюсь? – Короче, – сказала Мирослава, – дуй сейчас к Тимьянову. – Я велю привести его к себе. – Как хочешь, но расспроси его подробно о встреченной им в тот день девушке. А потом езжай на квартиру Ковровой. – Ещё адрес её нужно узнать. – Чего проще! У тебя есть её имя, отчество и фамилия! Год рождения! – Года рождения нет. – Наполеонов почесал макушку. – Как же нет?! Она однокурсница Гульковой, значит, скорее всего, они родились в один год. – Может быть, год плюс-минус. – Разберёшься! Не маленький. – А ты куда? – Домой! – Я, может, тоже хочу домой! – вздохнул Наполеонов. – К маменьке? – К ней, родимой. – Кстати, когда придёшь домой, передавай привет Софье Марковне. – Если я вообще сегодня доползу до дома. – Сегодня не доползёшь, завтра передашь, – ободрила друга детства Мирослава и, чмокнув его в щёку, направилась к своей машине. – Вот всегда так, она домой, а Шура вкалывай как проклятый, – проворчал Наполеонов и поспешил к своей «Ладе Калине». На следующий день после полудня на мобильник Мирославы позвонила Василиса Тимьянова и проговорила в трубку: – Мирослава Игоревна, большое вам спасибо. Брата только что отпустили. – Василиса помолчала, потом продолжила: – Светлана к вам, наверное, одна приедет, чтобы полностью рассчитаться. Вы не обидитесь? – На что? – удивилась Мирослава. – Что я с ней не приеду. – Ну что ты, Василиса, конечно, нет. – Однако я очень надеюсь как-нибудь с вами в городе пересечься. Вы не будете возражать? – Голос Василисы прозвучал с несвойственной ей робостью. – Конечно, нет! – заверила её Мирослава. – Буду только рада. – Тогда до свидания! – радостно проговорила девушка. – И спасибо вам громадное! – Это моя работа. К тому же работаю я не одна. Так что пожалуйста и до свидания. Наполеонов, как и предполагал в предыдущие сутки, добрался до дома только ночью. Точнее, когда Софья Марковна Наполеонова открыла сыну дверь, на часах уже было полпервого ночи. – Есть будешь? – спросила она. – Только чаю попью – и спать. Язык на плече, ма. – Вижу, Шурочка, – проговорила мать ласково, – иди умойся. К Кире Ковровой следователь с опергруппой поехал после того, как нашли такси, подъезжавшее в день убийства к дому Гульковой, и обнаружили девушку на видеорегистраторе. После чего осмотрели видеорегистратор Максима Гречишникова. Тот был крайне изумлён, увидев на своём видеорегистраторе Киру. До этого он не удосужился просмотреть его. И беспрестанно спрашивал у следователя, что делала Кира возле дома Лены. – Следила за вами! – не выдержал Наполеонов. – Но зачем?! «Надо же быть таким идиотом», – подумал следователь, но вслух ничего не сказал. Во время обыска у Ковровой был найден мобильник Гульковой. Внятно объяснить, почему она от него не избавилась, девушка не могла. Наполеонов и сам догадался, она хотела знать, как часто и как настойчиво Гречишников будет звонить Елене. Но потом из предосторожности симку вынула. Позднее было установлено, что одни из отпечатков пальцев на осколках кувшина принадлежал Кире Ковровой, была там и её кровь. Фрагменты её крови были обнаружены и на ключах, добытых Морисом у бездомного Михи. Сама Коврова не заметила, что она поранилась. Наполеонов не спрашивал девушку, зачем она закрыла дверь, и так было ясно, что она хотела, чтобы убитую сокурсницу и соперницу не нашли как можно дольше. А ключи от дверей Гульковой находились в прихожей, о чём и сообщила полиции соседка Екатерина Григорьевна Еловецкая. Кира какое-то время молчала на допросе. Потом расплакалась. – Кира Марковна, – сказал ей следователь, – вы поймите, что отпираться бессмысленно. Вас зафиксировала камера наблюдения банка. Вы также есть на видеорегистраторах такси и вашего сокурсника Максима Гречишникова. Ваши следы на осколках и капелька крови на ключах. Зачем вы убили Гулькову? – Я любила Максима! – не выдержала девушка. – А она! Она его только мучила! – Значит, ему нравилось мучиться, – вздохнул следователь. – Неправда! – А вы почитайте «Венеру в мехах». Времени у вас в колонии теперь будет много.