Дети услышали мои крики и вышли из своих кают. Они стали по очереди обнимать меня. Элиз, казалось, прижимала меня к себе крепче, чем все стальные, и благодарила за храбрость. — Теперь мы свободны! — прокричал я. На что освобождённые хором кричали: «Свобода!», и так несколько раз, пока один из детей не спросил с недоумением: — Что мы теперь будем делать? Я на секунду задумался и сообразил, что нам нужно узнать курс корабля. Мы с несколькими ребятами побежали в рубку для прокладывания нового курса. А другие остались в столовой праздновать. Куагон сел в кресло штурмана и стал нажимать нужные кнопки на сенсорной панели. Я встал рядом и наблюдал. Он долго смотрел на мониторы и сверял данные с бортовым журналом. — До Амарана лететь два месяца, — сказал он, наконец, развернувшись ко мне. — Нам не нужно на Амаран. Какая ближайшая планета? — я облокотился на кресло и посмотрел в монитор. — Земля. А почему ты не хочешь обратно? — Куагон слегка нахмурился. — Элиз не хочет туда, и мне там тоже делать нечего. Меня там ждёт участь пирата, убивающего всех подряд. И то, если выживем и найдем знакомых… — Да, это так себе счастье… Я бы хотел прилететь на развитую планету, стать пилотом и узнать, как использовать этот корабль в мирных целях. Он же теперь наш? — Да, ваш. Но я хочу пожить там, где будет спокойно. В бортовом компьютере есть какие-то данные о Земле? — Эмм… Сейчас гляну. Куагон поискал информацию. На экране высветилась карточка планеты: «Третья по удалённости планета от звезды Солнце, относится к третьему типу (близко ко второму). Большая твердотельная планета Солнечной системы. Площадь поверхности — 510 072 000 км². Земные сутки равны 24 часам, а земной год составляет 365 дней». Земной год на тридцать пять дней был меньше стандартного, а сутки почти не отличались от тех, по которым мы жили на корабле, а вот про тип планеты я ничего не понял. В карточке было ещё очень много цифр, не дающих никакого понимания о планете, и я попросил Куагона пролистать дальше. Мы прочитали историю формирования Земли, выяснили, что на ней комфортный для проживания температурный режим и низкая радиация, атмосфера состоит из пригодных для дыхания газов — азота и кислорода. Их соотношение в цифрах было такое же, как у нашего корабля. Все эти данные оказались очень важны, ведь на некоторые планеты мы раньше высаживались в кислородных масках, а на каких-то детям становилось плохо из-за жары. Но люди ко всему приспосабливаются — такой вывод я сделал из всех своих путешествий. Наконец-то, мы дошли до обитателей: «Население — гуманоиды типа человек. Развиты информационные технологии. Основное достижение — интернет. Полёты в космос уже осуществляются. Посадка строго запрещена! Искусственные спутники!». Последние два предложения на мониторе выделялись большими красными мигающими буквами. — Мы можем подлететь к ней поближе? — спросил я Куагона. — Да, но я рисковать не буду, не просто так же предупреждение… — Хорошо. Посмотреть издалека нам никто не запрещает, — я развёл руками. Мы пролетели вдали от красной планеты — Марса, и Куагон включил режим сливания с окружающей средой. Так наш корабль подошёл ближе к орбите спутника Земли. Подлетев чуть дальше расположения Луны, Куагон сбросил скорость, приостановил двигатель, и я смог насладиться видом из иллюминатора в рубке. Таких красивых планет я точно ещё не встречал. Она казалось сине-голубой: океаны жидкой воды покрывали большую её часть. На материках не было глубоких кратеров, в отличие от многих обитаемых планет, а континенты казались зелёными. Планету покрывали белые облака, что придавало ей ещё больше загадочности. Где-то внутри облаков были еле заметны огни больших городов на обратной стороне от Солнца. — Как думаешь, какие люди там живут? — спросил я, не отводя глаз от иллюминатора в рубке. — Тут этого не написано. Мы в любом случае не сможем сесть на неё, — ответил Куагон. — Полетели обратно? Нужно составить список мест, куда вас всех отвезти. — Я что-нибудь придумаю, — неожиданно для самого себя объявил я. — Что? Ты хочешь туда? Нет никакой гарантии, что тебя там сразу не убьют! — наш новый пилот посмотрел на меня с широко открытыми глазами. — Я ещё точно не решил, — ответил я вполне спокойно. — Есть ещё какие-то сведения? — Минуточку, — бормотал Куагон, быстро перебирая пальцами на сенсорной панели. — Я могу зайти позже, если нужно время найти, — я уже собирался покинуть рубку. — Погоди, тут есть несколько литературных произведений людей с Земли, переведённых на общий язык. Ты можешь почитать, если интересно, а я пока поговорю с остальными, куда они хотят. Куагон вывел на экран одно произведение, освободил мне кресло и пошёл с бортовым журналом к другим детям, которые уже к этому времени радостно разбрелись, кто куда. Я сел в его кресло и долго читал. Так я узнал, что такое стихи, и кто такие поэты. Кроме языкового учебника на корабле, я, вообще, ничего не читал. Авторов указано не было, но стихи сильно отличались друг от друга, вызывали разнообразные чувства и яркие впечатления, даже несмотря на то, что в них что-то пропадало из-за перевода. Люди, которые сочинили их, должно быть, очень чувственные. Земляне проникались невероятным состраданием друг к другу. Большинство из описанных ими чувств, я не испытывал и только мог догадываться, как они прекрасны. После чтения поэзии Земля стала всё больше манить меня. Очень не хотелось ещё несколько месяцев провести на этом корабле в поисках нужной планеты. А какая она, нужная? Может, как раз эта? Я решил обсудить планету Земля с Элиз и пошёл искать подругу. К моему удивлению, она стояла у большого иллюминатора возле столовой и не отрывала глаз от бело-голубого шара. Я медленно к ней подошёл, и она, услышав мое приближение, повернулась ко мне и прошептала: — Я хочу туда… — Я тоже. Подобных планет я ещё не видел. Она прекрасна, — ответил я, посмотрев на Землю. — Так давай спустимся туда? — Элиз умоляюще смотрела на меня. — В бортовом компьютере написано, что посадка запрещена. — Почему? — спросила она с сожалением. — Видимо, они не знают о нашем существовании, и их спутники вокруг планеты могут нас засечь. Я так это понял. — Совсем нет никого способа? — она взяла меня за руку. — Надо хорошо подумать… Через пару минут молчаливого рассматривания планеты в иллюминатор меня осенило. Я отпустил руку Элиз, сообщив, что у меня появилась идея, и быстро побежал искать Куагона. Все каюты детей были открыты, и я нашёл его вместе с Катрин, обсуждавшими её планету. Наш новый пилот что-то записывал в бортовой журнал с обратной стороны. Без предупреждения я забежал к ним и крикнул: — Мы ведь можем спуститься в шлюпке? Куагон хмуро посмотрел на меня, задумался и вяло ответил: — Не знаю, надо посмотреть её программу. Мы пошли к отсеку с небольшой спасательной шлюпкой. Верх и низ её были сделаны из коричневого металла, а стенки из закалённого асбестинского гибрида стекла и графена, способного выдержать, наверное, всё, кроме ядерного удара. Из такого же гибридного стекла делали иллюминаторы на кораблях. Это мне ещё доктор рассказывал неделю назад. По форме шлюпка напоминала шар. Только у этого шарика были ровные пол и потолок, способные вместить двух человек на борту. Куагон включил маленький сенсорный монитор в стене возле шлюпки. Он внимательно изучил программу, а после заключил: — Я могу сделать её тоже невидимой, и вас никто не заметит. Нужно сделать так, чтобы вы попали на орбиту земли, но корабль к ней не приближался. Он был сильно озадачен. — Она не оснащена квантовым двигателем, как на корабле? — Двигатель сам по себе больше, чем эта шлюпка, — он усмехнулся и стал дальше тыкать в монитор. — Как же тогда быть? — Секунду, — Куагон что-то набирал на мониторе, замолчал и спустя несколько мгновений сказал: — Она оснащена примитивным реактивным двигателем. Удивительно. Я попробую запрограммировать шлюпку, чтобы она сама добралась до орбиты Земли и вошла в атмосферу. Ты действительно так сильно хочешь на эту планету? — Да. Она восхитительна. Элиз тоже хочет туда, — ответил я с довольной улыбкой. — Хорошо. Сейчас я всё настрою, а ты пока можешь собираться и звать подругу. — Спасибо! Я быстро вернулся к Элиз и радостно прокричал, подбегая к ней: — Мы летим! Нашёлся способ! — Правда? — она впервые так радостно улыбнулась. — Да! — я подошёл к ней поближе. — А как мы там выживем? — спросила Элиз, видимо, осознав, что забыла самое главное. — Я что-нибудь придумаю, обещаю! Пойдём скорее! — я снова взял её за руку. Мы отправились к шлюпке, а по пути я задумался: «И, правда, как нам выжить на незнакомой планете? Может, люди Земли нам помогут? Они должны быть милосердными, если пишут такие красивые стихи». Я шёл медленно, но Элиз торопила. И, уже почти отказавшись от идеи о Земле, вспомнил о коммуникаторе доктора. К счастью, я забрал его карточку перед тем, как выбросить его тело в космос, и потому отпустил руку подруги и сказал: — Иди к шлюпке, а я догоню, — и быстро побежал в лабораторию. В основном помещении коммуникатора не отказалось, и в поисках я открывал все двери. Наконец, в личном кабинете доктора я нашёл нужное устройство в одном из запертых ящиков стола, которые пришлось выламывать. Незамедлительно я вставил коммуникатор в ухо и закрепил его с помощью специальных ушных зажимов. От предвкушения я чуть было не забыл попрощаться с Валекианом. Большинство детей устроили праздник в столовой. Никогда ещё этот корабль не слышал столько смеха и радостных возгласов. Мой друг пританцовывал, наливая себе компот из большой миски. Я подошёл к нему и объяснил своё желание лететь на Землю. Это было сложное прощание. Мы обнимали друг друга, как совсем маленькие дети, и я даже пустил слезу. Валекиан выразил надежду увидеться со мной вновь, а я ответил на это с улыбкой: