– Странный вопрос. Все так говорят, – с готовностью откликнулась я. Лучше уж говорить об Аберардусе. – У нас второй парой была лекция по некромантии, и я всеми силами старался попасть на отработку. Но ничего не вышло. – А зачем тебе на отработку? – уже не так радостно спросила Филая. – Действительно, зачем? – подхватила я. – Разумеется, чтобы ты не шла туда одна. – И что же ты делал? – деловито поинтересовался Орлен. – Я вот на практической, когда пытался упокоить умертвие птицы, применил к ней заклятие для кабана. Ее разнесло в щепки! Аберардус был вне себя от гнева, я ведь загубил ценное наглядное пособие. Причем, кажется, безвозвратно. Ну а ты? – он с интересом уставился на Рилана. Тот явно смутился. – Ну, во-первых, пришел без учебников. Во-вторых, не выполнил домашние расчеты и передавал записки. Ну, то есть мешал учебному процессу. – И что же Аберардус? Рилан вздохнул. – Подозвал меня к себе после занятия и спросил, все ли у меня в порядке, не случилось ли чего в семье. – Ну а что ты хотел? – хмыкнул Орлен. – Репутация. Ты всегда был одним из лучших студентов. На пятом курсе, знаешь ли, поздновато становиться хулиганом. Но ничего, главное, что хоть кто-то из нас тянет на настоящего нарушителя. – Да, это хорошая новость, – сказал Рилан, но по голосу было ясно, что он так не считает. Я бросила удивленный взгляд на него, затем на Филаю. Та тоже сидела нахмурившись. – Сегодня собираемся как всегда? – спросил Рилан. – Нет, – раньше всех ответила Филая. – В конце концов, поход на кладбище завтра. Ничего нового мы уже не узнаем. Надо уделить хоть какое-то время учебе, пока нас всех не отчислили. Выходя из столовой, я зацепилась взглядом за расследователя. Он по-прежнему сидел за столиком с чашкой чая и пирогом. На студентов он даже не смотрел и, похоже, кроме этого пирога, в Школе чернокнижников его вообще ничего не интересовало. * * * С заданиями я справилась на удивление быстро. Не так уж и много их было, а те, что были, оказались совсем не сложными. Я убрала в комнате, привела в порядок одежду, сложила все на завтра, но и это заняло не так много времени. Спать все еще было рано. А значит, стоило сделать что-нибудь полезное для нашего расследования. Например, взять дневник Ингаретты. Я ведь так толком его и не прочитала. Я не сомневалась, что Филая изучила его от и до самым внимательнейшим образом. Но вдруг она что-то пропустила или сочла не таким уж важным? Так что я отправилась в ее комнату. К тому же сегодня она явно была в плохом настроении, и следовало выяснить, все ли в порядке. Когда я вошла, Филая вовсе не сидела за столом с учебниками. Она лежала на кровати и меланхолично бросала мячик Пушистику. Тот приносил игрушку обратно и Филая снова его бросала. – У тебя что-то случилось? – спросила я. – Нет, все в порядке, – отмахнулась она. Это явно было неправдой. Но настаивать я не хотела. В конце концов, она имеет право не делиться тем, чем не хочет. – Ладно, не буду отвлекать, – сказала я, хотя было очевидно, что ничем особенным она не занята. – Можешь дать мне дневник? Я бы почитала вечером. Глядишь, и наткнусь на что-нибудь интересное. Филая резко поднялась и села на кровати. – Дневник? – растерянно переспросила она. – Дневник. Пару секунд она буравила меня взглядом, а потом как-то разом сникла. – Дело в том, что я… Я его потеряла. – Что? Как? Как можно было его потерять? – Понятия не имею. – Ты же еще вчера зачитывала нам про магистра Аберардуса и все такое! – Ну да. И точно помню, что положила его в сумку. А сегодня после занятий хотела кое-что освежить в памяти, хватилась, а его там уже нет. И хоть убей не помню, видела ли я его днем. Я ведь несколько раз открывала и закрывала сумку, чтобы достать учебники и тетради. Если бы могла вспомнить, хотя бы понимала, когда он пропал. А так… Его просто нет, и все. – Но почему ты не сказала сегодня, когда мы вместе ужинали, например? – Как я скажу? – в глазах Филаи стояли слезы. – И что на это ответит тот же Орлен? Ведь дневник мог украсть кто угодно. А что, если все сердечные тайны, все мысли его сестры станут достоянием школы? Да уж, ситуация была, прямо скажем, так себе. – И все равно им нужно сказать. Вдруг это что-нибудь значит? Вдруг дневник украл тот, кто наложил проклятие? – Ну да, – она встала с кровати. – Я пойду и расскажу Рилану. А Орлену… Давай ты Орлену скажешь сама. Вы ведь завтра вместе идете на отработку. Филая отвела глаза. Я отлично понимала, почему ей не хотелось сообщать эту дурную весть Орлену. Он иногда становился чертовски вспыльчивым, особенно когда речь заходила о дневнике его сестры. И я тоже опасалась, что он будет очень, очень раздосадован. Но лучше уж я приму на себя его праведный гнев. – Конечно, я скажу ему сама. * * * Утро выходного дня было ясным и холодным. Лужицы за ночь хорошенько подмерзли и теперь хрустели под ногами, а вместе с дыханием изо рта вырывались клубочки пара. А ведь зима уже совсем скоро. Экзамены, к которым я совсем не готова, и зимние каникулы, которые мне негде провести. Не возвращаться же к Гресильде в ее дом! Видимо, придется остаться в школе, слоняться в одиночку по общежитию, ведь уедут практически все. Благородные студенты разъедутся по своим родовым замкам, не слишком благородные тоже поедут по домам. Филая вон ждет не дождется, когда увидит родителей и сестер… – О чем задумалась? Орлен, как всегда, появился в последний момент, когда магистр Аберардус уже окидывал небольшую стайку студентов гневным взглядом и кажется, пересчитывал нас по головам: все ли нарушители на месте. – Еще чуть-чуть, и ты бы опоздал! – зашипела я на него. – Ерунда, – отмахнулся Орлен. – Здесь, возле школы, ты в безопасности. А пока вы дошли бы до кладбища, я бы вас догнал. – И конечно, разозлил бы магистра Аберардуса. Опаздывать на отработку – это уже совершеннейшая наглость. Мы бы, наверное, еще долго спорили, но тут раздался громкий голос преподавателя. – Слушайте меня внимательно. Когда придем на кладбище, ведите себя прилично. Не устраивайте дурацких шуток и соревнований. Разговаривайте вполголоса, ходите медленно. Проявите уважение к усопшим. Тот, кто будет хулиганить, получит новую отработку. Завтра. – Нет, так нечестно! – нестройно загудели недовольные голоса. – Это что же, вообще ни одного выходного не будет? – Вижу, – резко прервал их магистр Аберардус, – никому эта идея не нравится. Так что у вас есть веская причина вести себя прилично. А теперь в путь. Надеюсь, у всех есть теплые перчатки. Мы будем собирать ветки псолевеи. Для них как раз сейчас самый сезон. – Вот же гад, – прошептал Орлен возле моего уха. – А что не так? – спросила я. – Холодно, – пояснил Орлен. – В такую погоду псолевеи злющие. Кто мешал собрать их летом! – Злющие? – не поняла я и хотела спросить, что он имеет в виду, но не успела. Откуда ни возьмись, на нас налетела Салерия. – Вы вообще собираетесь отдать мне мою вещь?! О боги! Я ведь совсем про нее забыла. Представляю, какой сейчас будет скандал… хотя нет, даже не представляю. – Незачем так кричать, – легко улыбнулся Орлен. Он порылся в кармане и извлек из нее ту самую брошь. – Вот она. – И что, нашли вы там страшное проклятие? – гневно выговаривала ему Салерия. – Нет, – обезоруживающе улыбнулся Орлен. – Самая обычная брошь. – Вот и я говорю: обычная! – огрызнулась она. – Нашлись тут расследователи. Пока вы ерундой занимаетесь, полшколы в тёмных метках будет! Она развернулась и потопала догонять остальных студентов. Мы поспешили следом, и правда: пока спорили со склочной соседкой – изрядно отстали. – А ты знаешь, когда в Школе чернокнижников больше всего нужны некроманты? – спросил вдруг Орлен. – Не знаю, – честно призналась я. – Ну как же… Утром после выходных. Чтобы поднять студентов на занятия. Я рассмеялась. – А вот еще: знаешь, сколько некромантов нужно, чтобы зажечь магическую лампу? – не унимался он.