Ректор, кажется, понял, что разговора не избежать. Он устало пересек комнату и сел на единственный стул. – Императорский расследователь явился в школу, чтобы разобраться с историей с темной меткой. Он выяснил, кто виновник, в первый же день. – Что?! – Ну разумеется! Это же расследователь. У него в арсенале есть особые заклинания и артефакты. – Но тогда почему вы позволили Салерии продолжать? – Из-за Виоланы. Разбираясь с темной меткой, расследователь обнаружил следы очень сильного приворота, потом нашел в ее комнате портреты его высочества… Ему нужно было выяснить, что все это значит. Не является ли частью более обширного заговора и есть ли у глупой девчонки сообщники. Или даже те, кто использует ее втемную. Я смотрела на него во все глаза. – И вы ему позволили морочить всем голову? – Позволил, – хмуро ответил ректор. И по его тону я поняла: он и сам был от этого не в восторге. – Речь шла о безопасности императорской семьи. Кроме смертного приговора у расследователя с собой имелся еще и указ о закрытии Школы. А это значит – монастырь для большинства студентов, кроме баснословно богатых. – Но ведь люди могли погибнуть! Ингаретта, магистр Калмин… я, в конце концов. – Не могли, – уверенно сказал ректор. – За ними следили лучшие целители империи, в том числе и личный лекарь императора. – Но неужели нельзя было хотя бы дать намек? Сирра Аглисса совсем извелась, ожидая смерти. – Нет, – так же твердо сказал ректор. – Если бы пошли слухи, что виновник найден, у расследователя не было бы повода задерживаться здесь. Это могло бы спугнуть сообщника. Я замолчала, обдумывая услышанное. Значит, все наше расследование, все, что мы делали в это время, было зря. Я совершенно напрасно забросила учебу, да еще и максимально усложнила себе задачу сдать экзамен по некромантии. Это было обидно. Но с обидами можно и подождать – успеется. – Но постойте, как вы узнали, что врываться в комнату и спасать меня нужно прямо сейчас? Вы ведь появились с последний момент. Ректор пожал плечами. – Мы вмешались именно тогда, когда появилась угроза жизни. До этого ее не было, а сирра Скаллерт все еще могла случайно проговориться. К тому же, чтобы заманить тебя к себе, она упомянула сообщников, и необходимо было убедиться… Я не слушала, лишь подняла на ректора взгляд, полный боли. – То есть вы могли прийти раньше, до того как она убила призрака? – Не говори ерунды, – ректор встал. – Призрак по определению уже мертв, и наверняка умер давно. Я лишь сокрушенно качнула головой. Вот уж не думала, что ректор может быть таким жестоким. Впрочем, почему? Что я вообще о нем знаю? Он – темный маг, один из самых сильных и могущественных. С чего вдруг ему оказаться тем, кто будет сокрушаться о гибели какого-то там призрака. Это ведь в моем шкафу он жил, мне желал доброго утра и на меня ворчал по поводу и без. Это я к нему привязалась, а магистр Линард увидел впервые… – Но Салерия… она ведь не стала привлекательнее, ни капельки… – задумчиво проговорила я. – Такая же неприятная и грубая. – А разве должна была? – ректор удивленно изогнул бровь. – Ну как же?.. А зачем она тогда… – я заговорила торопливо: – Ведь не у всех жертв была сильная магия… сирра Аглисса например… да и остальные… Я думала, что она хочет забрать привлекательность, ведь все они очень… ну очень… – я запнулась. Объявлять себя красавицей было неловко. Тем более, что кажется, дело было все-таки не в красоте. – Ведь темная метка забирает не только магию, но и другие… особенности, – закончила я уже совсем упавшим голосом. – Не думаю, что привлекательность входит в их число, – ректор словно и не заметил моего смущения. Или сделал вид, что не заметил, чтобы не смущать еще больше. – У каждой из вас есть особый дар, это-то и интересовало сирру Нарстон. – И… какой же? У меня никаких особых даров нет… – Прорицательство. Способность предвидеть будущее. Не слишком ярко выраженный, но он есть. И в определенных случаях может быть полезен, хоть и проявляется спонтанно. – А у остальных? – Люди вокруг сирры Аглиссы с радостью исполняют все ее желания, даже невысказанные. Для кого-то вроде Салерии Нарстон – это важное приобретение. Ингаретта Фичиелл – одна из лучших студенток Школы, хотя ее магические способности весьма посредственны. У нее родовая способность – выжимать максимум из того, что имеется в распоряжении. Для умелого мага, которым сирра Нарстон, безусловно, является, это бесценное качество. Я слушала завороженно. Надо же, какие необычные бывают способности у магов… – Полагаю, ее интересовали именно способности сирры Фичиелл. А потом она просто не смогла остановиться… Продолжала собирать свою… коллекцию. Ведь каждое новое проклятье давалось ей легче предыдущего. Она набиралась сил. Ну да. Чтобы поставить метку на меня, ей даже не понадобилось врываться среди ночи и просить конспект. – И зачем ей все было нужно? – проговорила я задумчиво. – Мы вряд ли это узнаем. Расследователи, конечно, вытащат из нее все, но с темными точно не поделятся. Могу лишь предположить, что ею двигало отчаянное желание вернуть былое величие своему роду. Она писала об этом в заявке на специализацию на третьем курсе. Я подняла удивленный взгляд на ректора. Он помнит все, что писали студенты два года назад? – Обычно студенты пишут длинные эссе о том, почему их привлекает некромантия или проклятия. А она написала коротко: хочу быть сильным магом, чтобы род Норстонов снова стал уважаемым. И мне все равно в какой области. Поэтому и запомнилось. – Не проще ли было для наложить метки на самых сильных магов? – продолжала сыпать вопросами я. И сама понимала: это уже не для того, чтобы прояснить детали этой запутанной истории. Просто мне очень хотелось чуть дольше пробыть в обществе магистра Линарда. – Она ведь могла наложить метку… на вас. Ректор усмехнулся. – Силенок бы не хватило, – а потом, посерьезнев, добавил: – Поначалу она не трогала сильных магов. Не рисковала. А потом… Потом набралась сил и поставила метку на тебя. Он нахмурился, резко поднялся и объявил: – У меня еще полно дел. А тебе нужно пойти к лекарям. – А магистр Калмин? Какой у нее особый дар? – вспомнила я. Ректор остановился у двери и обернулся. – Это… не так важно, – сказал он и вышел, оставив меня одну. Я тоже рассиживаться не собиралась – в пустой комнате злодейки сразу сделалось очень неуютно. К лекарям я тоже не спешила. Просто брела по коридору, раздумывая обо всем, что сегодня услышала и узнала. Дверь в комнату Виоланы была приоткрыта – и я смогла увидеть портал, из которого один за другим вывалились люди в одинаковых темных одеждах. Видимо, императорская стража. Они деловито осматривали комнату, выдвигали ящики, открывали шкафы. Я задержалась на мгновение, но смотрела не на снующие фигурки, а в смеющиеся глаза светлого принца. Один из «черных человечков» увидел меня и тут же закрыл дверь. Я брела очень медленно, но все же вскоре оказалась у своей комнаты. Входить не хотелось. Ведь без призрака там будет пусто и безжизненно. Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы открыть дверь и переступить порог. – Ну и сколько можно ходить неизвестно где? Я ведь волнуюсь, и даже не знаю, жива ли ты. Глава 36 Я остолбенела. Призрак был жив. Те же взлохмаченные волосы, кустистые брови и тот же нос крючком. И похоже, тот же вздорный характер. Только вместо того, чтобы висеть в воздухе или прятаться в шкафу, он растекся полупрозрачной лужицей на полу. – Но как? Я ведь видела: она тебя развеяла! – Развеяла, – вздохнул призрак. – Это, знаешь ли, было очень неприятно. – И все-таки ты жив, – констатировала я очевидное. Он посмотрел на меня озабоченно. – Ты должно быть, головой ударилась? Разумеется, я умер, и уже давно. Да что они все заладили одно и то же! – Прекрати, ты ведь знаешь, о чем я. Ты не развеялся и все еще здесь. Говоришь, вредничаешь – в общем, существуешь. – Ах, да. Говорить я могу, а вот двигаться пока не очень. Денек-другой придется восстанавливаться. Эта жуткая девица расшвыряла меня качественно. Но окончательно развеять призрака вроде меня практически невозможно. Разумеется, до тех пор, пока у него есть подопечный. – Понятно, а в подопечные ты выбрал меня, – обреченно вздохнула я. – Что? Да как тебе в голову такое могло прийти? Выбрал! Если бы у меня был выбор, он точно не пал бы на тебя. Вздорная, невоспитанная, кокетничаешь с мужчинами и лезешь в каждую опасность, которую только встречаешь на своем пути. Такая подопечная – это сплошная головная боль. Я устало опустилась на краешек стула. – А почему ты тогда за мной присматриваешь? – Потому что должен. Не могу же я позволить сгинуть последней настоящей императрице. Смысл его слов не сразу дошел до меня. А когда дошел, все никак не желал укладываться в голове. Последняя настоящая императрица? Я? Чушь какая-то. – Значит так, – сказала я призраку строго. – Рассказывай все по порядку. Абсолютно все. * * *