— С возвращением, профессор Уваров. Когда мы были детьми, лучший друг называл отца дядей. Теперь они придерживались официального обращения. — Я думала, что ты вернешься только на следующей седмице. — Я поцеловала папу в небритую щеку. — Вышло освободиться пораньше. — Он растеряно поправил круглые лекторские очки. — Как вижу, вы справились и без моей помощи, молодой человек? — Извините, — для чего-то попросил прощения Тин. — Что ж… — Отец растеряно оглянулся в сторону дома. — Похоже, мы теперь можем варить пшенную кашу. Заходите. — Мне пора, — мгновенно отказался Валентин. — Ну, хорошо. — Он поправил очки. — Валентин, передайте родителям, что я загляну на днях. Прощались скомкано и неловко, а когда мы вошли в дом, то посреди кухни обнаружился криво стоящий дорожный сундук с откинутой крышкой. На кухонном столе были свалены какие-то свитки и тубусы. Верно, папа собирался в страшной спешке. Не произнося, ни слова он направился к себе комнату. Во всем мне чудился немой укор: и в разбросанных вещах, тонко намекавших, в какой панике только переступивший порог родитель собирался в участок, и в гробовом молчании, и в ссутуленных плечах отца. После смерти мамы он всегда поступал подобным образом — замолкал. — Почему ты не накричишь на меня? — не удержалась я. — Накричи. Можешь даже ударить, я заслужила. Папа оглянулся, в лице появилось удивление. За всю свою жизнь он не повысил на меня голоса и не тронул даже пальцем. — О чем ты толкуешь, Валерия? — Я знаю, что сильно подвела тебя. — Ты раскаиваешься, этого достаточно. Однако на пороге спальни, прежде чем закрыть дверь, он помедлил. — Но знаешь, дочь, если бы сегодняшним утром я застал тебя с молодым человеком, то расстроился бы чуть меньше, чем когда узнал, что тебя арестовали за незаконное перемещение в Абрис. Папа скрылся в комнате. Лучше бы он поднял скандал, тогда бы я не чувствовала себя из рук вон плохой дочерью. * * * С отработки я возвращалась поздним утром, когда солнце уже набрало густоту и силу. От непривычки тело ныло так сильно, словно метлой и савком меня колотили, а не заставляли скрести мостовую на торговой улице. Под ногтями появились темные полумесяцы, и сама себе я так напоминала пыльный мешок, что хотелось с головой окунуться в прохладную купальню. У пешеходной мостовой, как раз напротив переулка, ведущего к дому, стоял незнакомый элегантный экипаж. Рядом с нашей калиткой меня поджидала высокая брюнетка в белом платье. Обнаружив невесту Валентина, я с трудом подавила позорное желание спрятаться в кустах. — Кларисса? Она обернулась, на красивом лице с точеными чертами появилась милая улыбка. — Извини, что нагрянула без предупреждения, Валерия. Ранним утром, отскребая брусчатку совком, я была уверена, что начавшийся подобным образом день просто не может стать хуже. При появлении красивой, стройной гостьи становилось ясным, что может, и еще как станет. — Ты выглядишь… усталой, — заметила она. — У меня с сегодняшнего дня началась отработка. — Я продемонстрировала на внешней стороне запястья знак, поставленный стражьем участке. На этом месте у Клариссы поблескивала витиеватая руна обручения, вызывавшая во мне чувство глубокой обиды. — Валентин говорил, что ты в последнее время в дурном настроении. Вот я подумала, почему бы нам не развлечься? — Развлечься? Спасибо, Кларисса, я уже все утро развлекалась, убирая за лошадьми. Спасибо твоему жениху. Мало того, что от злости Тин обрек меня на грязную, тяжелую работу дворничихой. Он не успокоился и отправил невесту домучить жертву до смерти. Имея таких внимательных друзей, можно было не заводить врагов. — Померить платья, поболтать как подружки, — пояснила она, — съесть что-нибудь вкусное. Я от Валентина слышала, что ты знаешь отличные едальни. Так что скажешь? Убей меня прямо здесь. — Конечно, давай развлечемся, как подружки, — нервно улыбнулась я. — Почему нет? Мне нужно пятнадцать минут на умывальню… По дороге на торговую улицу я с трудом справлялась с дремотой и была уверена, что от усталости вырублюсь на первой же попавшейся софе в примерочной комнате или же уткнусь носом в тарелку с поздним завтраком. Мы приехали в знаменитую на весь Тевет портняжную лавку. На вывеске не значилось имени, только золотой вензель, известный даже мне, далекой от мод и фасонов. Обычно такие лавки я обходила за четверть мили. Когда мы вошли в шикарно обставленный торговый зал, то к Клариссе со всех ног бросились белошвейки. Появилась высокая ухоженная женщина и кивнула с видом королевы: — Госпожа Кларисса, а вот и вы! Новые наряды привезли сегодня утром. Мы их никому не показывали — вас ждали. — Чудесно, — распевным тоном отозвалась невеста Тина. — Я приехала, как только получила послание. Нас проводили в примерочную комнату, предназначенную для особых покупателей. Через полчаса и пятнадцать цветных платьев, продемонстрированных Клариссой, я отчаянно перебарывала сон и мечтала растянуться на плюшевом белом диванчике с ногами, но мне приходилось чинно сидеть и изображать из себя благовоспитанную барышню, правда, изредка клевавшую носом. Когда я сладко зевнула, едва не вывернув челюсть, белошвейки в шестнадцатый раз раскрыли портьеру, прятавшую Клариссу. Стоя на возвышение, она демонстрировала черное приталенное платье с широкой длинной юбкой. Помощницы придержали зеркало размером в человеческий рост, чтобы придирчивая клиентка получше рассмотрела прелесть наряда. — Как думаешь, оно понравится Валентину? — спросила она, любуюсь отражением. — Он не любит черный цвет, — машинально отозвалась я. — Зато любит брюнеток. — Кларисса улыбнулась сама себе. — Я почти уверена, что он не замечал у девушек цвет волос. У него были и брюнетки, и блондинки, и рыжие, и… — Под пристальным взглядом невесты я мгновенно исправилась: — Брюнеток он выбирал чаще. Девушка понимающе улыбнулась и мягко вымолвила: — Его сложно любить, правда, Валерия? Из живота поднялась горячая волна. Ей понадобилось несколько коротких встреч, чтобы разгадать тайну, на какую самому Тину не хватило и нескольких лет! Как часто бывало в делах, касавшихся лучшего друга, мне оставалось изворачиваться и прятать страх под нахальством. — Кларисса, ты считаешь, что я влюблена в Валентина? Серьезно? — А ты хорошо притворяешься. Видимо, сказывается опыт… Я покосилась на белошвеек, мгновенно зашушукавшихся в сторонке, и, не моргнув глазом, солгала: — У меня есть парень. И давно. — Парень? — на лице Клариссы появилось удивленное выражение. — Тогда почему Валентин о нем ничего не знает? — Было бы странно, если бы я рассказывала ему о своих поклонниках, — отозвалась я. Противница кашлянула, не зная, что еще сказать, а потом повернулась к работницам: — Платье ужасное и сидит плохо. За такие деньги, оно должно превращать меня в королеву, а не в дворничиху. Покажите что-нибудь еще. Когда занавеска снова запахнулась, я перевела дыхание. От нервического напряжения было сложно усидеть на месте. Как всегда я принялась метаться по лавке, прошлась по примерочной комнате, вернулась в торговый зал, где несколько клиенток восхищенно закатывали глаза перед одетым в небесно-голубой шелк манекеном. — Вы можете примерить, — произнесла за моим плечом молоденькая подавальщица в форменном платье. Оказалось, что я замерла перед белым нарядом из тончайшего кружева. — Он идеально на вас сядет, — продолжила девушка. — Я все равно не буду его покупать, — попыталась я отвертеться от примерки. — Но ведь за пробу денег не берут, — пожала плечами торговка. Уже через пять минут, спрятанная за серой портьерой, я разглядывала свое отражение в высоком зеркале. Платье действительно село, как влитое. Я никогда не отличалась формами и, несмотря на всю мою любовь вкусно поесть, со стороны походила на фитилек, но нежная ткань удивительным образом облегала тело, подчеркивая женственные изгибы. — Идеально, — с довольной улыбкой вздохнула помощница. — Покажитесь друзьям? Она щелкнула пальцами, и портьера отъехала в сторону, открывая комнату для примерок. На белом диванчике, сложив ногу на ногу, со скучающим видом сидел Тин. Он повернулся в мою сторону и застыл. Пристальный взгляд заскользил по моей фигуре, затянутой в нежное кружево. — Ты что здесь делаешь? — удивилась я, стараясь не замечать ноющей боли, возникшей в груди при виде лучшего друга. — Кла… — Оказалось, что его голос сел, и он откашлялся. — Кларисса попросила приехать. Не знал, что ты тоже здесь.